Тени Лордэна

— Давай… Можешь меня убить... ты ведь этого хочешь. Но знай — это ничего не изменит, — продолжал Хромос ослабленным, хрипящим голосом. — Он мастер своего дела, он придёт за тобой, за этим гномом, за Лормином и Одвином и за этим твоим силачом и заколет вас всех как тупых свиней. Он тот, кто шагает среди теней, не оставляя после себя ничего кроме мертвых тел. Сколько бы сил вы не приложили, вам ни за что не удастся его поймать, а если попытаетесь спрятаться, то он найдёт вас даже на краю земли, чтобы свершить над вами кровную месть. И я буду рад увидеть с того света, как Он проделает с тобой всё то же, что он сделал с этой проклятой эльфийкой и её демоном-любовничком…

— Ублюдок!!! — разъярённый крик Риррты прервал тираду капитана. Теперь перед ним стояла совершенно другая женщина. Из хладнокровной змеи она превратилась в разъярённую виверну, готовую изрыгать клубы огня. Она протянула правую руку в сторону капитана и растопырила пальцы с чёрными ногтями. Магический круг откликнулся на зов хозяйки и его линии засияли тусклым фиолетовым светом. Хромос оттолкнулся от стула и, неуверенно ковыляя, поспешил выбраться из магической западни, но Риррта развернула кисть ладонью вверх и сжала её в кулак. Из щелей меж половиц в пределе круга точно молодые побеги из сырой земли проросли чёрные, лентоподобные щупальца. Повинуясь воле ведьмы, они свистящими кнутами протянулись к капитану, обхватили его руки, ноги и тело, а затем силой приволокли его в центр круга и поставили на колени, растянув руки в разные стороны и высоко задрав голову, так что капитан мог видеть только потолок. Хромос попытался вырваться из магических пут, но эти ожившие тени были прочнее любого железа и только свет был способен их рассечь.

Тем временем тело Риррты стремительно преображалось. Как и прежде вся её кожа приобрела совершенно белый, точно чистейший горный снег оттенок, волосы стали черны, как безлунная ночь, а линии таинственной печати ожили, рассоединились и расползлись по её туловищу и конечностям. В процессе перемещения они изменили форму и стали походить на лозы колючего, лишённого всяких листьев плюща, который опутывал девушку, точно ствол высохшего дерева. На её шее свилось плотное, чёрное кольцо с шипами, создававшее в окружавшей темноте причудливую и устрашающую иллюзию того, что её отсечённая голова парила над телом. Как и у Сентина, из лба Риррты проросли рога из чёрного стекла, только они были гораздо толще, чем у её сородича, и росли не вверх, а назад, огибая линию черепа до самого темени. Рост девушки тоже увеличился, руки и ноги прибавили в длине, и без того небольшая грудь стала совсем уж плоской, а прежде мешковатая мантия теперь сидела на ней как влитая.

Преобразившаяся и явившая свой истинный облик Риррта подошла к Хромосу и вцепилась когтями в его щёки так сильно, что он почувствовал, как согнулась кость челюсти, грозясь сломаться в подбородке, а по его шее единовременно потекли пять струек тёмной крови. Разгневанная девушка тяжело и громко дышала, издавая приглушённый, сдавленный рык, как и гном, она перестала моргать, а все её тело пронимала мелкая дрожь, предвещая скорый взрыв. Её взгляд лучился чистой, первозданной ненавистью. Если прежде она всего лишь была готова его убить, не испытывая при этом особых чувств, то теперь она желала его смерти всем своим ожесточившемся сердцем. Всего одно лёгкое движение руки, и она свернёт этому паршивому капитанишке шею, свершит сладкую месть за погибшую подругу. Помня, что Хромос был нужен им только живым, а его смерть сулила очень большие проблемы, Бидрим скинул кошку на пол и уже приготовился вмешаться и вырвать капитана из лап ошалевшей ведьмы, но его беспокойство оказалось преждевременным.

Демонесса отпустила капитана, сделала шаг назад, махнула рукой, чтобы стряхнуть с пальцев прилипшую кровь, после чего полуприкрыла глаза и сложила кисти в ритуальные жесты. Линии магического круга принялись мерно пульсировать, приобретая всё более тёмный и насыщенный оттенок. Настроившись на нужный лад Риррта принялась читать заклятие призыва.

Ernevis ul dinon , ghilenso a yed ,

Ye casaves l е ́ciž avere melced[4]

При звуке её слов пламя свечей стало приобретать холодный, голубоватый оттенок и вместе с тем оно стало дрожать, словно листья в порывах штормовых ветров. Но несмотря на это трепетание, тени на стенах не стали хаотично метаться из стороны в сторону, а, обретя собственную волю, начали плавно извиваться и вытягиваться, меня очертания, отращивая новые конечности и стремительно размножаясь делением, чтобы заполонить собой всю поверхность комнаты.

Liž ghelo anteriž, liž xuvaderiž,

Ce veroz yarnedis l е cíž ulmiriž [5]

В своей голове Хромос услышал тихий, далёкий шёпот, вторящий словам Риррты будто эхо в мрачной пещере. Только это было вовсе не эхо, ведь этот вторящий голос был сиплым и шуршащим и скорее походил на неестественно слитный и слаженный хор стариков. С каждым произнесённым словом, шептуны приближались к капитану, а их интонации приобретали всё более настойчивое, проникновенное и властное выражение, стремясь заглушить собой все прочие мысли в голове и вытиснить самого Хромоса из неё. Противясь их зову, капитан собрал все те крохи магии, что успели накопиться в нём после снятия гихдризовых оков, и принялся мысленно тараторить одно заклятие, которому его некогда обучила Ольмира, даже не думая, что оно когда-либо ему пригодится.

Celtanso ve ulfan, jidranso ve feldo

Olmunso ve badris, rirenso ve mendo[6]

Точно по щелчку пальцев все свечи в комнате потухли, а их тлеющие фитили стали испускать бледный туман, который молочными водопадами потёк с восковых вершин. Линии магического круга стали совершенно чёрными, но всё же продолжили испускать какое-то необъяснимое, мистическое сияние, которое непостижимым образом притягивало к себе всю окружающую тьму.

Uolni a veroz, xu honi ve alp

Mendona pavery setlo a grehalp[7]

С последним словом Хромос безвольно обмяк, а его глаза закатились вверх так сильно, что его зрачков стало вовсе не видать, и в тот же миг он очутился в необычайном месте, где всё казалось причудливым и непонятным, но в то же самое время капитан ощущал связь с каждой существующей песчинкой, сколь далеко бы она не находилась. Его окружали сотни, тысячи кристаллов, всевозможных цветов и форм. Чрез их многочисленные грани, словно через окна, открывались виды на картины прошлого. Некоторые из них сохраняли потрясающую чёткость и ясность, в то время как другие были окутаны туманом забвения, фигуры расплывались и превращались в абстрактные образы, символические отпечатки предметов и людей, а часть кристаллов и вовсе потеряла всякое смысловое наполнение, став совершенно матовыми, и постепенно рассыпалась в сверкающую пыль.

Хромос подошёл к одному из стеклянных столбов, внутри которого он увидел мелькнувшее лицо Глоселя, прикоснулся к его грани и услышал голос друга. Это было воспоминание из позапрошлого месяца, когда младший сын капитана наконец-то сказал первое бессвязное слово после долгих месяцев пронзительных детских вскриков и несвязных лепетаний, и радостный, преисполненный гордости отец делился своим счастьем с холостым товарищем, заодно недвусмысленно намекая на то, что и тому пора бы обзавестись женой и парой-тройкой ребятишек.

Хромосу было приятно вновь пережить этот маленький момент, и он даже подумал пройтись по этому кристаллическому лесу, чтобы отыскать более давние и ценные воспоминания, в которые он хотел бы погрузиться с головой, однако оглушительный удар и громоподобный треск мигом напомнили о той гибельной передряге, в которую он попал. Полупрозрачный купол, отделявший сознание от внешнего мира, раскололся в нескольких местах, и сквозь образовавшиеся щели стала просачиваться чёрная, извивающаяся масса. Она растекалась по своду в омерзительную кляксу, затем набухала, раздувалась и, оторвавшись от поверхности, большой вязкой каплей летела вниз, чтобы звучно шлёпнуться о сверкающие столбы, разлетевшись на отдельные брызги, которые тут же сливались назад в единое целое. Капитан подбежал к одной из них и увидел, что это была вовсе не жидкость, а огромная масса чёрно-фиолетовых, извивающихся червей или скорее сколопендр, имевших множество омерзительных ножек и непрерывно шевелящихся усиков. Из недр большого, подрагивающего и шебаршащегося клубка на поверхность вылезло крупное, кроваво-красное око с прямоугольным зрачком, имевшим рваные края.

Неведомая тварь вытянула шею с единственным глазом и стала суетливо озираться вокруг, вглядываясь в каждую грань-воспоминание и, не найдя в ней желаемого содержимого, тут же обращалась к новому окошку в события давно минувших дней. Не успел капитан толком сообразить, что ему делать, как из бесформенного тела протянулась пара длинных лап, и чудовище помчалось куда-то прочь, волоча брюхо по земле и издавая склизкие, причмокивающие звуки, как если бы у неё был настоящий рот. Времени для сомнений не было, и Хромос побежал вслед за червивым сгустком. Прежней усталости не было и даже наоборот, тело ощущалось как никогда лёгким и послушным, в таком состоянии он без труда смог бы обогнать гонца на ретивом коне. Капитан настиг своего противника, попытался вцепиться в его хвост, но тварь выскользнула из его рук, оставив на ладонях толстую плёнку слизи.

Не отряхивая рук, Хромос стал оглядываться по сторонам, чтобы найти хоть что-то похожее на оружие, и увидел в грани кристалла воспоминание об отцовской оружейной в том её виде, какой она была добрых семнадцать лет назад. Капитан подскочил к сверкающей глыбе и нерешительно погрузил в неё руку, точно в гладкую поверхность воды, нащупал рукоять и достал один из хранившихся внутри мечей. Почувствовав прилив уверенности, Хромос вновь догнал рыскающее среди хрустальных стелл существо и наотмашь ударил по его телу. Клинок с сочным треском рассёк слившихся вместе червей, из открывшейся раны вместо крови брызнула всё та же липкая слизь, а тварь пронзительно заверещала. Со всех сторон послышался ответный клич, а Хромос всё продолжал неистово рубить трепыхающуюся жертву. Он думал, что если измельчит её на отдельные кусочки, то она непременно сгинет, но духов невозможно вот так просто изничтожить, и чем яростнее капитан махал мечом, тем сильнее разбухала тварь, которая словно бы начинала наслаждаться причиняемыми ей страданиями.

Почувствовав, что дело принимает куда более скверный оборот, капитан отскочил от разросшегося чудища, и как раз вовремя. Дух повернулся на месте, нанеся размашистый удар булавидным хвостом туда, где только что стоял Хромос. Уставившись единственным, огромным и налитым кровью глазом на человека, монстр понёсся ему навстречу, но капитан поднял левую руку и выпустил в противника разряд молний. Послышались шипение обжигаемой плоти и взвизги умирающий червячков — магия действовала отменно. Недолго думая, капитан отбросил бестолковый меч в сторону и принялся колдовать обеими руками, отчего тварь заверещала ещё сильнее и попыталась отступить, но Хромос метнулся ей на перерез и продолжил посылать в её туловище разряды. Он бы наверняка смог её прикончить, изжарив магией до горстки зловонного пепла, но из-за угла появились сразу два пришедших на подмогу собрату чудища, и, низко шипя, они понеслись к капитану, намереваясь его раздавить.