Невеста для хозяина

Она обошла Людмилу, которая и не подумал сдвинуться с места, подошла к сундуку и легко открыла крышку. Когда она прошла мимо, Людмила взяла табуретку, примерилась – и когда «Машка» наклонилась, со всей силы ударила её по голове. Служанка молча рухнула, наполовину оказавшись в сундуке.

Людмила отбросила обломки табуретки, схватила «Машку» за ноги, напряглась, и та целиком оказалась внутри. Она успела заметить, как из раны на затылке начала выступать кровь, сумела сдержать тошноту – захлопнула тяжелую крышку и уселась сверху.

– Надеюсь, замок изнутри не открывается... – тихо сказала Людмила.

Она вдруг поняла, что совершила, её начала бить крупная дрожь, но она постаралась взять себя в руки. Здешние хозяева и их слуги похитили её и решили, что она станет женой какого-то страшного старика; смертной казни в стране давно нет, но Людмила считала, что за такое надо как минимум вешать. Ну или бить тяжелыми табуретками по голове.

К тому же если она не смогла полностью нейтрализовать эту «Машку», то когда та выберется, то второго шанса уже не даст – и свадьба будет почти неизбежной. Но пока что служанка лежала внутри сундука тихо и признаков жизни не подавала.

Людмила оглядела комнату – здесь не было ничего, что бы принадлежало ей, и ничего, что можно было использовать в качестве оружия; табуретка оказалась одноразовой. Она натянула ботинки, которые ей выдали вчера и направилась к двери.

– Эй, ты куда? – спросило зеркало, когда Людмила проходила мимо.

– На капище ваше смотреть, – ответила она, не останавливаясь.

– А служанка?

– У неё дела появились, но она мне рассказала, куда идти. Я найду дорогу, не беспокойся.

***

Константин провел утро очень плодотворно и насыщено. Он не решился просто вломиться в здание, которое занимала прокуратура, хотя, наверное, справился бы со всеми, кто там был; но такой поступок мог привлечь нежелательное внимание к нему и – потом, конечно – к его отцу, чего сейчас им не было нужно. Впрочем, нежелательное внимание потому так и называется, что оно может быть опасно.

Поэтому Константин просто покрутился вокруг, нашел податливого человека среди идущих ко входу – и послал тому слабый импульс, отзывая в сторону. А потом долго общался с этим человеком, который, к сожалению, занимал не слишком высокий пост в здешней иерархии. Но зато он знал главное – кем был тот прокурор, который попался Константину и его телам на пути во время похищения невесты для отца.

Знания оказались интересными, для их проверки потребовалось совершить ещё несколько визитов в разные части города, и обратно в поместье Константин вернулся, слегка утомившись. У него было искушение отдохнуть, восстановить силы, потраченные на людей, но как раз это стоило отложить – отец должен был знать. Пришлось идти в левый флигель и через одно из тел передавать просьбу об аудиенции.

Впрочем, отец уже встал и принял сына почти без задержки.

– Что у тебя случилось, Твердыня?

Константина немного раздражала манера отца называть сына не тем именем, которым его нарекла мать, а переводить это имя на русский язык – причем так, что не поймешь, обижаться или радоваться. Чаще всего он предпочитал не замечать.

– Я провел утро, выясняя, кто тот прокурор, который тогда едва не сорвал похищение твоей невесты. Ты будешь смеяться. Его фамилия Медведев.

Отец поднял одну бровь.

– Медведев? Забавно. Неужели из тех самых? Я ничего про них не слышал уже более двух веков.

Константин не знал, сколько лет его отцу, и был уверен только в одном – тот очень стар. Регулярные ритуалы со свадьбой помогали сохранять здоровье и отодвигали неминуемую кончину. Правда, на мозговую деятельность они влияли слабо, и сыну иногда казалось, что отец жил в глубоком прошлом, не понимая того, что творится в мире сейчас. Впрочем, тот почти не покидал поместье, так что можно было не волноваться, что кто-нибудь заметит его отсталость.

– В этом уверенности нет, – сказал он. – По предварительным данным, к тем Медведевым он не имеет отношения, но нужны дополнительные проверки. Я ими займусь. Что удалось узнать сейчас – фамилию этот молодой человек получил от приёмных родителей, которые усыновили его в младенчестве. Кто его настоящие родители – неизвестно. Люди обычно хранят эти сведения в архивах, но именно его дело недоступно, оно сгорело при пожаре вскоре после усыновления. Думаю, восстановить можно – должны сохраниться сведения в роддоме, можно вычислить, кто рожал в интересующий нас период, но это потребует времени.

Старик немного помолчал. Он сидел в кресле, опершись локтями о подлокотники и положив подбородок на скрещенные пальцы.

– Понятно... – наконец сказал он. – Продолжай свои исследования, А его приемные родители?..

– Нет, у них никаких аномалий, обычные люди, лично посмотрел, – ответил Константин. – Есть ещё приёмная дочь, она тоже самый обычный человек, про неё как раз всё известно – где родилась, у кого, от кого. Ничего интересного.

– Кто-то заметал следы?

– Возможно, – Константин пожал плечами. – Это случилось 23 года назад, следствие тогда посчитало, что причины пожара – неисправная проводка... это электричество...

– Я знаю, что это, – оборвал его отец. – Возможно, и электричество, из-за него часто горят дома людей. Я не буду запрещать тебе искать, и ты должен выяснить об этом человеке всё, что можно. Не буду по простой причине – я могу и ошибаться... раньше мы могли бы сразу узнать всё, сейчас приходится... но учти – мне кажется, что это пустышка. Скорее всего, он самородок. Если его взять, обучить... но мы этого делать не будем. У нас он не останется, а о нас знать будет. Можно временами посматривать, чтобы исключить интерес других. Но это потом. Сначала – точная информация. У тебя всё?

Константин немного поколебался.

– Нет, отец, – он выдержал удивленный взгляд и продолжил: – Я хотел спросить – могу ли я начать выбирать себе невесту?

– Ты недавно спрашивал, – проворчал тот. – Ответ прежний. Рано. Возможно, к следующему высшему Купале.

Константин поклонился, стараясь не показать своего разочарования. «Недавно» было около двух десятилетий назад.

– Спасибо отец.

Он развернулся и двинулся к дверям, но на полдороге замер.

– Что ещё, Твердыня? – раздраженно сказал отец. – Я отпустил...

– Моё тело... – Константин не заметил, как перебил отца, но тот не обратил на это внимания. – Моё тело погибло.

– Какое из них? – встревожено спросил старик. – Не то, которое?..

– Да, оно. Я не чувствую его. Нужно проверить...

Он быстро вышел из кабинета и даже не закрыл за собой дверь.

***

– Что. Здесь. Произошло.

Сундук в спальне, где он поселил невесту, был открыт, тело гувернантки лежало рядом, а Константин стоял, упершись обеими руками в зеркало и глядя прямо в мутную стеклянную поверхность.

– Я ничего не видел! – кричало зеркало. – Я вижу только то, что находится передо мной, а они находились сбоку!

– Не лги мне, хозяину лжешь!

– Я правду говорю! Я отвлекся! Она же была под присмотром...

– Что она сказала, когда уходила?

– Она спрашивала про капище и про дерево, это я слышал. Твоё тело ответило, что дерево – тополь.

– А с капищем что? – Константин убрал одну руку.

– Ничего... просто спрашивала, мол, могу испугаться, мне бы посмотреть. Я её к твоему телу отправил, сам ничего не сказал...

– Что ж...

Константин отошел от зеркала и сделал несколько пассов руками над своим телом. Оно зашевелилось, рана на затылке на глазах затягивалась. Потом тело поднялось на ноги и преданно посмотрело на него.

– Что угодно приказать, хозяин?

Константин мысленно выругался. Воскрешение тел стирало всю их память... но зато было быстрее, чем создавать новые тела. А насчет памяти – есть и другие методы.

Он сделал ещё одно движение рукой – прямо перед глазами тела.

– Этот человек недавно вышел из этой комнаты и скрывается где-то в поместье. Нужно его найти и доставить обратно в эту комнату, живой и невредимой, – приказал он.

– Приказ поняла, хозяин, – сказало тело.

Его красные глаза засветились чуть ярче, и оно направилось к выходу из комнаты.

Константин вздохнул – уже вслух, не скрываясь. Оставалось только ждать; просить тела у отца он не хотел – неизвестно, что тот попросит взамен. Цена помощи может оказаться слишком высокой.