Хозяин Севера

— Какая честь для нас, Луна, что вы навестили нас.

Ох.

Марианна ведь оборотница, значит и эта родственница — тоже.

Она посторонилась, пропуская меня в квартиру и даже приглашая меня туда...

— Это такая честь, такая честь...

— Откуда вы меня знаете? — тихо проблеяла я, входя внутрь. — Откуда вы знаете, что я Луна.

— Так запах же, — удивилась женщина. — Вы пахнете нашим Альфой, долгих ему дней жизни.

— Ааа... — я растерянно кивнула, подумав, что вот оно — свершилось. Впервые меня узнали по запаху.

— А потом, я ведь уже видела вас... — женщина замялась. — У Альфы дома.

— Я вас не помню, — нахмурилась я, потому что действительно не помнила её. — А когда вы именно приходили?

— Я приходила по поводу своей дочери, Луна, — горестно вздохнула женщина. И только в этот момент я её узнала: это была она, та заплаканная оборотница.

«Она приходила по поводу дочери?» — повторила я слова женщины. — «По поводу Марианны?»

— Что с Марианной? — быстро спросила я.

Женщина удивленно на меня взглянула — так, будто она меньше всего ожидала услышать от меня этот вопрос, и тут же... скукожилась. Тут же резко постарела.

— Ох, Луна, — всхлипнула женщина, зажав рот рукой. — Ох...

— Что случилось? — спросила я, ожидая услышать всё, что угодно... кроме, собственно, того, что произнесла сейчас мама Марианны:

— Он отдал её, Луна.

— Кто отдал? — нахмурилась я. — Кому отдал?

— Альфа, — протянула сдавленно женщина. — Он отдал Марианну Рокотову. И в этот момент женщина, коротко взглянув на меня, вдруг задрала голову вверх — и протяжно завыла.

Вздрогнув, я от страха отскочила на несколько шагов назад.

Если бы женщина не прекратила выть и не начала бы рыдать, я бы, клянусь, убежала из Марианниного дома, так и не выяснив, что случилось с моей подружкой.

Но когда Марианнина мама заплакала... моё сердце сделало кульбит.

Я не могла простить подруге то, что она со мной сделала. Возможно, своим поступком она спасла всю стаю оборотней от мала до велика, спасла Германа и себя саму... но в отношении меня это было предательство. Просто предательство — и ничего больше.

Однако...

Нахмурившись, я посмотрела на плачущую женщину.

Однако даже сейчас, даже в такой ситуации я не смогла остаться безучастной к слезам матери.

Моя родная мама ушла слишком рано... слишком мало мне досталось с ней времени.

Благодаря бабушке Наташе я почти не чувствовала себя сиротой: я всегда была одета, обута, накормлена и обласкана... Бабушка сделала всё, что могла и даже больше. Только вот даже моя супер бабуля не могла заменить мне мать.

Когда Марианнина мама заплакала, её слезы всколыхнули во мне что-то... какие-то потаённые пласты моей души.

Протянув к Марианниной маме руку, я попыталась вспомнить её имя. Кажется, что-то очень русское...

— Надежда Ивановна, успокойтесь. Пожалуйста, успокойтесь.

— Ох... — громко всхлипнула Марианнина мама. — Ох, Луна...

— Наташа. Называйте меня просто Наташей.

— Я не могу, Луна... — продолжая плакать, покачала она головой. — Это слишком большая честь.

— Знаете, ваша дочь почти год называла меня по имени, — усмехнулась я. — Мы, правда, за это время так и не познакомились...

Женщина, моргнув, снова заплакала.

И мне, если честно, тоже хотелось плакать. Почему? Да потому что я только в эту минуту поняла, почему Марианна избегала знакомить меня со своей мамой... и вообще со своим кругом. Я ведь должна была стать либо жертвой одичавшего оборотня, либо Луной их стаи.

И очень показательно, что за всё это время Марианна представила меня только бете Германа, Сергею Владимировичу — и то, видимо когда в стае назревал какой-то неотложный вопрос.

Мысли о прошлом как будто заново перенесли меня в то время, когда я только-только переехала в Мурманск и чувствовала себя здесь так, будто попала в сказку для одинокой, работающей женщины.

Тогда в моей жизни ещё не было ни оборотней, ни одного очень наглого мужчины, который считал, что я — его законная жена. Кстати, по поводу жён...

— Рокотов — это фамилия жениха Марианны? — спросила я у её матери. — Марианна сейчас у него?

Женщина энергично закивала головой.

— Да...да... Альфа отдал её Рокотову.

— Что значит «отдал»? — не поняла я. — Разве можно взять и просто отдать кого-то?

Марианнина мама энергично закивала головой.

— Она не хотела, она передумала! — Надежда Ивановна громко всхлипнула. — Она изначально противилась этому браку, несмотря на все наши уговоры. Я... я, конечно, тоже где-то виновата, я считала, что у них будет хороший, крепкий брак...

Марианкина мама схватила меня за руку, будто пытаясь меня убедить в своих словах.

— … но я не хотела, чтобы её заставляли. Я не хотела этого!

Женщина снова заплакала — так, что её слова сливались с её рыданиями, мешая мне понять, что же на самом деле произошло с моей бывшей подругой.

В конце концов, путём долгих усилий и уточнений, я поняла, что Марианна передумала выходить замуж за Рокотова. То ли после возвращения Германа из одичания бывшая подруга понадеялась, что вернувшийся Альфа поможет ей разрулить эту ситуацию, то ли благодаря возвращению Германа ей не надо было больше пытаться выжить с помощью жениха по уговору — в общем, так или иначе, но Марианна решила порвать все отношения с Рокотовым, а того такой расклад не устроил. Поэтому он обратился к Герману... а Герман, как Альфа, передал ему Марианну.

— То есть как передал? — спросила я, так как этот кусок повествования Надежды Ивановны я вообще не поняла. — Она же не вещь.

— Она самка... сильная самка, — всхлипнула мама Марианны.

— Но у нас же не крепостное право, — не поняла я.

Мама Марианны энергично закачала головой.

— Вот и я говорю, что не крепостное... — Надежда Ивановна тяжело вздохнула. — Альфа, конечно, знает лучше, но... но мне так больно сейчас! Я потеряла свою девочку...

Мне казалось, что я попала в какое-то зазеркалье.

«Её девочку» — её дочь — каким-то образом передали ненавистному жениху,с которым та уже порвала, а мать просто сидит дома и плачет?

И вообще, как можно отдать или передать взрослого человека... как Наталью Варлей в «Кавказской пленнице» — в мешке на ишаке?

— Подождите, подождите... — вздрогнув, я посмотрела на Надежду Ивановну, понимая, что женщина просто находится в шоке. Нужен кто-то более хладнокровный, более твердый характером человек. Кто-то, кто бы нормально всё объяснил Герману. Как он тогда сказал: «конфликт тещи и зятя»? Наверняка он просто тоже ничего не понял из её речи, а потому...

Необходимо было найти кого-то, кто сможет выступить от её имени. Я сразу же подумала про себя саму — и хотя мне совсем не улыбалось в чем-то помогать своей бывшей подруге, свою кандидатуру я «зарубила» не из-за этого.

Просто между Германом и мной и так много неопределенностей. Я в тот момент испугалась, что Герман может воспринять мою просьбу на свой счёт — и это сделает положение Марианны только хуже.

И всё же, должен быть кто-то... Я знала, что отец у Марианны уже умер... но тем не менее, должны же быть у Марианны и её мамы ещё какие-то родственники? Об этом я и спросила Надежду Ивановну.

— Что, если мы с вами сейчас позвоним кому-нибудь из вашей родни... вашей или вашего покойного мужа, отца Марианны? — Я поймала испуганный взгляд мамы Марианны и на всякий случай улыбнулась. — Желательно, чтобы это был какой-то мужчина, который может похлопотать о Марианне перед Альфой. Если ваш родственник объяснит Герману, что Марианна разорвала помолвку до того, как к тому времени уже бывший жених попросил её у Альфы, Герман обязательно примет это к сведению. Он не станет неволить Марианну, поверьте!

Мне было странно убеждать кого-то в добросердечии Германа, в то время, как я сама искала способ убежать от него, уехать навсегда из этого города и затеряться на огромных просторах нашей страны, но я, мой случай был совершенно особенным.

Марианну с детства окружали все эти монстры, истории про одичавших и истинные пары. Она знала правила стай, не боялась оборотней... и, по факту, даже была одной из них.

«Поэтому Герман не останется равнодушным к её судьбе», — подумала я, с надеждой глядя на притихшую вдруг Надежду Ивановну.

— Эмм... Луна, — растеряно произнесла женщина. — Но Альфа и есть наш ближайший родственник. По мужу.

У меня открылся рот от удивления.

— Что? — спросила я слабым тоном, а мама Марианны только кивнула.

— Да, Альфа Герман — троюродный брат моего мужа. Марианна — его племянница.

И тут все картинки пазла внезапно сложились.

Я вспомнила то, как Марианна описывала свою семью: богатые и влиятельные. Сильный род. Правда, про сильный род я как-то упустила, думая, что Марианна, когда рассказывала мне о Рокотове, имела в ввиду только богатство и влияние своей семьи — богатые ведь предпочитают вступать в браки с ровнями.

Сильный род... конечно же, сильный род. Род Альфы.

И ещё в самом начале нашего знакомства, когда я подписывала контракт на аренду квартиры... внук, который ушёл в плавание, был бабушкин, но вот на контракте везде стояло имя не его доброй бабулички, Василисы Игнатьевны, а имя Марианны.

Я помню, что я тогда напряглась из-за этого, но потом решила рискнуть. В конце концов, может этот внук не захотел оставлять доверенность на свою престарелую бабушку, испугавшись, что её обманут. А на деле, имя Марианны было там просто потому, что именно она была родственницей Альфы.

— Луна? — обеспокоенно спросила Надежда Ивановна. — Всё хорошо?

Я качнула головой.

— Он не говорил мне, что вы родственники, — произнесла я, растерянно глядя на маму Марианны. — Я не знала.

— Ох. — женщина понимающе посмотрела мне в лицо. — Простите, Луна.

— За что? — спросила я грустно усмехнувшись. — За то, что сказали правду?

Он не сказал мне. Не сказал... И Марианна тоже не сказала, но от неё я и не ждала ничего другого. Но Герман...

— Я не собиралась вбивать клинья между вами и Альфой, — на всякий случай покачала головой Надежда Ивановна. — Я понятия не имела.

— Там целый лес клиньев, — хмыкнула я. А когда мама Марианны, испуганно вскинула голову, на всякий случай пояснила: — между мной и вашим Альфой, я имею в виду.

Надежда Ивановна едва заметно кивнула.

— Всё равно. Простите меня, Луна. Всё равно простите.

— Как скажите, — хмыкнула я. — Всё равно прощаю, если вы этого хотите.

Надежда Ивановна с облегчением выдохнула.

— Благодарю вас, Луна.

— Хотя я не понимаю, зачем Герману было это скрывать? Ведь всё равно мы бы встретились с вашей дочерью на вашем празднике Полнолуния.

— Нет, не встретились бы, — покачала головой Марианнина мама. — Моя дочь больше не принадлежит нашей стае... она теперь оборотница питерской стаи.

— Эм... но ведь вы говорите, что она передумала выходить замуж за Рокотова? — Я непонимающе уставилась на Марианнину маму. — Меня учили, что пока девушка не вышла замуж, она остаётся в стае своего отца.