Хозяин Севера

— И как, — спросила я, — получилось?

Герман покачал головой.

— Нет. Оборотни не захотели покидать насиженные места.

Мы ненадолго замолчали. Не знаю, о чем думал Герман, но я думала о том, насколько разное у нас было детство. Меня мама и бабушка учили как вести дом, вязать варежки, готовить варенье... Германа же обучали тому, как руководить огромным количеством людей и переселять целые города... Такое разное детство.

Повернув голову, я посмотрела на Германа, который сейчас задумчиво смотрел на меня.

— Наташ, не боги горшки обжигают... ты втянешься понемногу.

Я не собиралась «втягиваться», не собиралась становиться Луной Стаи, даже несмотря на то, что именно так меня называли все, кто появлялся на пороге нашего дома.

— Герман... — я попыталась осторожно высказать свою точку зрения. — Но ведь это может быть и не моя жизнь. В том смысле, что...

— Наташка, давай отдохнём, — пробурчал Герман, внезапно перекатившись в мою сторону.

Получилось, что он как бы навалился на меня, точнее оказался сверху, распределяя весь свой вес на локти, расставленные по обе стороны от моего лица.

— Наташ, ты сейчас такая красивая... — произнес Левицкий, гипнотизируя мои губы.

— Я сейчас заплаканная, — поправила я его. Мне было неуютно от того, что я в этот момент находилась полностью во власти Германа.

— Красивая, — возразил Герман. — Ты всегда будешь для меня красивее всех на свете...

Улыбнувшись моим губам, он затем чуть сместил свой взгляд — посмотрев мне прямо в глаза.

В его взгляде горело неприкрытое желание.

— Герман... — Протянула я, чувствуя, что хочу прекратить это баловство как можно скорее. Мне нужно было прекратить это как можно скорее...

—Пора мне наведаться в душ перед сном, — произнесла я, стараясь высвободиться из неудобного положения.

Левицкий послушно выпустил меня из своих объятий, но когда я уже уходила в ванную комнату, я физически ощущала на себе его взгляд.

Мы оба знали, что моё отступление всего лишь временная передышка... я схожу в душ, я даже могу какое-то время провести в гостиной или его кабинете, но спать мы будем здесь, в этой самой комнате, на этой самой кровати.

Спать мы будем вместе.

После душа я вернулась в спальню, которая оказалась пустой.

Судя по всему, пока я принимала «вечерние ванны», Герман переместился в кабинет — и это дало мне возможность улечься в кровать в одиночестве... Впрочем, ещё только проваливаясь в сон, я уже почувствовала на себе тяжелую руку Левицкого — который даже во сне пытался контролировать моё положение. Это было ожидаемо. Я...

… Я уже до того привыкла ко всему этому, словно другой жизни — жизни до Германа у меня никогда и не существовало.