Хозяин Севера

Глава 14

Глава 14

Для меня так и осталось загадкой, кто была та женщина, которая приходила к Герману. Я пару раз заикалась об этом случае во время наших разговоров, но Герман каждый раз повторял, что это семейные неурядицы между зятем и тёщей, а после виртуозно менял тему — так, что мне не оставалось ничего другого, кроме как поверить ему на слово.

Говорю же — я тогда ещё совсем не разбиралась в том, что представляют из себя оборотни, а Герман... Герман очень хотел продемонстрировать мне только лучшие их качества.

И признаюсь, это дало свои плоды...

Летели дни, летели даже недели — и я всё глубже погружаясь в мир Германа, всё спокойней воспринимала ту новую реальность, в которой я так внезапно оказалась.

Существование оборотней больше не казалось мне чем-то фантастическим — в конце концов, на Земле огромное количество самых разных народов с самыми разными традициями, так что если вычесть их способность оборачиваться и становиться иногда буйно помешанными, то... оборотни напоминали просто ещё один народ, или даже расу.

Хотя, есть честно сказать, полного оборота я пока так и не увидела. Дарья Андреевна (та, которая врач Германа), сказала, что у них нет нужды в обороте, если это только не Полнолуние... однако время полной Луны они празднуют за городом, среди своих.

— Но вам не надо беспокоиться Луна, — добавила она, когда заметила моё небольшое волнение. — В отличие от сказок, во время полнолуний мы не превращаемся в кровожадных монстров, рыщущих себе жертвы среди людей. Мы перекидываемся в волков и волчиц — и радостно бегаем по лесу...

Доктор лукаво посмотрела на меня.

— Можно сказать, что мы раз в месяц выгуливаем своих зверей... В этом нет ничего страшного.

— Но... — я покосилась в дверной проем — туда, где через темный коридор квартиры располагался кабинет Германа... я не договорила, впрочем, оказалось, что это и не нужно. Доктор и так поняла всё без слов.

— Да, — сказала она огорчённо. — Луна, даже на Солнце бывают пятна... и в жизни оборотней такое пятно тоже присутствует. Одичание.

Вздохнув, она недолго повертела чашку с уже остывшим чаем.

— Страдают от одичания в основном только мужчины... Только мужчины, — повторила она с ударением на последнее слово, — которым не удалось встретить свою истинную.

Я кивнула, припомнив рассказ Германа — он уже говорил мне об этом, поэтому слова Дарьи Андреевны не стали для меня чем-то новым. Правда, в тот момент мне стало интересно, а как много таких мужчин. Ведь, наверное, сложно найти истинную пару, если, она, допустим, живёт в другом городе... или другой стране.

— В таких случаях оборотни соглашаются на брак по уговору, — охотно пояснила для меня доктор. — Мужчины выбирают себе жену из хорошей семьи, так, чтобы её волчица была по душе волку этого мужчины … и женятся, как все обычные люди.

— А... этого хватает? — спросила я у Дарьи Андреевны, припомнив, что именно про такой брак мне рассказывала Марианна — моя лживая подружка, которую я, кстати, не видела с того самого дня, как очнулась в лесном домике.

Кажется, родные Марианны настаивали именно на браке по уговору.

— Получается, в таком браке одичание тоже не наступает? — поинтересовалась я у доктора. На что Дарья Андреевна молча покачала головой.

— Наступает... но у кого-то раньше, у кого-то позже... значительно позже. Иной раз вся жизнь успевает пройти.

— То есть? — не поняла я.

— Довольно часто такие оборотни обращаются в зверя или одичалого уже в довольно преклонном возрасте, в котором обычно люди умирают, — объяснила Дарья Андреевна. — И оборотень, тоже как бы умирая, знает, что оставил после себя детей, внуков... если, конечно, получаются и дети, и внуки...

Дарья Андреевна с опаской посмотрела в мою сторону.

— Природа всегда гармонична, Луна. Оборотней природа щедро одарила регенерацией и силой... но из-за этого дети у нас рождаются реже...

Доктор тут же ободряюще похлопала меня по руке.

— Но вам не стоит беспокоиться, Луна: в истинных парах, как правило, нет проблем с потомством... Всё у вас будет хорошо.

Я кивнула, не особенно прислушиваясь к словам врача — в тот момент меня больше заинтересовали неистинные пары.

Не то, чтобы я как-то специально думала о Марианне... просто стало интересно.

— А эти неистинные пары? — спросила я у Дарьи Андреевны. — Как они образуются? Как их много?

— Большинство пар в наше время уже неистинные, — вздохнула доктор. — Оборотни, так же как люди, не женятся на первой встречной. Сначала пара встречается, присматривается друг к другу... такие пары больше всего похожи на человеческие браки, когда безудержная страсть плавно сменяется на уважение, нежность, привязанность... Если в союзе рождаются дети, то они становятся для мужчины дополнительным якорем... и это всё значительно оттягивает их одичание.

— С мужчинами я поняла, — кивнула я. — А с женщинами? Что они получают от этих браков?

Доктор моргнула.

— Семью. — коротко ответила она. А затем, явно почувствовав, что мне этого не хватает, она добавила. — Ну и ещё, конечно же, партнёра в постели, возможность родить детей от мужчины своего вида, финансовую стабильность опять же... наши мужчины — надёжные мужья.

— Но что происходит, если вдруг оборотень или оборотница, которые уже состоят в браке, внезапно находят свою истинную. Что получается в этом случае? — спросила я пытливо.

— Оборотница, после нанесения метки, уже пахнет как её муж, поэтому даже если истинный и почует её, то союза у них не получится, — тяжело вздохнула Дарья Андреевна. — По крайней мере, до самой смерти оборотня, поставившего эту метку.

— А у оборотней всё так же? — быстро спросила я, уже как будто предчувствуя что-то — Ну, у мужчин?

Доктор покачала головой.

— Нет. Оборотни либо живут на две семьи, либо уходят к своим истинным.

И только тогда до меня дошло... что доктор Германа сейчас говорила о моей бабушке!

Не о той, биологической бабке, которая увела моего деда из семьи — а о нашей любимой и родной бабушке Наташе. Той, чье имя мне досталось... хоть такой ерундой, хоть такой мелочью, но мама хотела «породниться» с моей бабушкой, которая вырастила и её... и которая заменила мне обоих родителей после их смерти.

Я смотрела на доктора, только сейчас осознавая, почему тогда дед ушёл от моей бабушки Наташи к биологической бабке... Та, Ульяна, была его истинной!

— Но это нечестно! — вскочила я со своего места. — Это же нечестно по отношению к этим женщинам!

Господи, получается, что у бабушки Наташи, после ухода деда, даже не было возможности начать новую семью... не то, чтобы она собиралась, но всё равно — у неё не было даже возможности!

Я помню, что я едва продержалась до ухода доктора — но как только я закрыла за ней дверь, я по этой же самой двери и съехала вниз, на пол, дико жалея свою замечательную бабушку...

Бабуля точно не заслужила участи остаться одной на всю жизнь, не заслужила предательства деда Василия... сейчас я понимала, что это даже была не любовь с его стороны к Ульяне; это было просто протяжение истинной пары, про которое мне тут уже прожужжали все уши.

Обхватив руками колени, я уткнулась лицом в свои ноги, пытаясь успокоиться.

Я столько лет прожила с бабушкой!

Бабуля вырастила мою маму, вырастила меня... а получается, ни одна из нас даже не знала, какой тяжелый камень бабушка Наташа носила в себе всю жизнь.

Неистинная пара — нежеланная жена деда Василия.

Я-то сама была нежеланной женой, я знаю, как это больно... но у меня после развода с Аркашей хотя бы оставалась ещё надежда устроить свою жизнь заново... а у моей бабули после ухода деда Василия не осталось ничего.

Всё это время ни я, ни моя мама даже понятия не имели, какое одиночество носила в своей душе наша бабушка...

Только представив себе это, я по новой разрыдалась.

А ведь эта мужественная женщина не опустила руки, не стала заглушать свою боль ни едой, ни вином... вместо этого она взяла на воспитание дочь той, которая увела у неё её супруга — и воспитала её как свою дочь.

Бабулечка моя...

— Наташа?— я подняла заплаканный взгляд и увидела Германа, возвышающегося сейчас надо мной. — Что случилось, малышка?

Я покачала головой, не в силах произнести ни слова.

Герман шумно вздохнул и тут же, наклонившись, поднял меня с пола.

— Тебе плохо? — обеспокоенно спросил он, — У тебя что-то болит?

— Ду.. ду...ша, — сквозь рыдания кое-как протянула я , после чего Герман притянул мою голову к своей груди, пытаясь одновременно с этим укачать меня как малолетнего ребенка.

— Наташа... Наташка, да что произошло?

Я честно хотела ответить всё более обстоятельно, но вместо этого из моего рта вырвалось только неясное рыдание. К своему стыду, я почти не контролировала себя в этот момент.

— Всё будет хорошо, — поняв, что он сейчас ничего от меня не добьется, Герман принялся поглаживать меня по спине. — Только не переживай. Только успокойся.

Всё будет хорошо?

А я снова вспоминала свою бабушку. Её натруженные руки. Вспомнила её одинокую жизнь … и то, с какой надеждой она смотрела на меня — молодую. Нет, бабушка не завидовала мне — совсем нет... она жила мечтая, что моя жизнь сложится совсем иначе. Не так, как у неё.

Что у меня будет любящий муж, крепкая семья, свои дети...

А я...

А я вместо это сначала обманулась с Аркашей — вышла за него замуж, переехала в его город, полностью поменяла всю свою жизнь под жизнь своего мужа.

А теперь вот вообще, вляпалась в оборотней.

Везучая я...

Уткнувшись носом куда-то в горячий бок Германа, я снова зарыдала в голос, чувствуя, что эти слезы просто долго во мне копились... и вот только сейчас нашли выход наружу.

Так иногда бывает — иногда тащишь на себе какую-то тяжесть: день тащишь, два тащишь, месяц, год, даже иногда докладываешь к этой тяжести ещё немного сверху... и вдруг всё рушится из-за какой-то ерунды, которая даже не стоила того, чтобы о ней упоминать.

«Но моя бабушка — не ерунда», — укорила я саму себя. — «Бабушка была для меня целым миром».

Герман между тем положил меня на диван в гостиной и, ненадолго отлучившись, принес мне из кухни воды.

Залпом осушив целый стакан воды, я вернула стакан Левицкому, избегая при этом его взгляда.

— Наташ? — поставив стакан куда-то на пол, Герман сел на диван рядом со мной. — Ты можешь рассказать, что случилось?

Вытерев рукавом кофты заплаканное лицо, я громко шмыгнула носом... и лишь затем кивнула.

— Почему у вашей расы такие злые законы? — спросила я, глядя на свои коленки. — Зачем вам сдались эти метки, если они разрушают столько жизней, и делают оборотней несчастными?

— Это ты сейчас о ком? — спросил Герман... и от его голоса повеяло арктической стужей. Я уже здесь мурманскую зиму пережила, поэтому я знаю, как чувствуется Арктика!

Герман тем временем схватил меня за подбородок и силой вынудил посмотреть ему прямо в лицо.

— Объясни, что с тобой происходит. — Приказал он, в то время, как в его глазах медленно разжигался жёлтый волчий свет. Я поёжилась ...и даже было хотела отстраниться, но во-первых, его рука по-прежнему крепко меня держала на месте, а во вторых, из закрытого рта Германа сейчас доносилось страшное утробное рычание.