Хозяин Севера

Глава 13

Глава 13

Согласившись на вынужденное соседство с Германом, я не ожидала, что мне будет легко. Какая уж тут «легкость», когда приходится сосуществовать в одной квартире с чудовищем, которое считает тебя своей женой, и даже спать с ним в одной постели...

Сказав «да» — сказав, что я останусь здесь на месяц, я мысленно готовила себя к нескончаемому кошмару длинною минимум в месяц. К продолжению того кошмара, в котором я уже жила последние два дня.

Больше всего я, конечно, боялась общей постели — несмотря на то, что с момента моего пробуждения в лесном домике, Герман больше ни разу не причинил мне боли, я всё равно дико боялась того монстра, в которого он иногда превращался. Да и без монстра... его способы лечения не слишком мне подходили — и более всего меня смущал не сколько сам «способ», с помощью которого он тогда меня вылечил, сколько то, что он сделал это без моего согласия.

Сейчас, когда я окончательно пришла в себя, именно это почему-то больше всего меня и злило — Герман, по какой-то одному ему ведомой причине, считал себя ответственным за мою жизнь, моё здоровье, моё благополучие.

Как родители, которые воспитывая своих детей, не разрешают им есть много сладкого, но требуют доедать все овощи на тарелке; или заставляют своих детей ложиться спать неизменно не позже девяти вечера — так и Герман вёл себя по отношению ко мне порой очень авторитарно, буквально диктуя мне то, что я должна делать, а чего не должна.

По крайней мере, так было после моего пробуждения в лесном домике.

Так было в том большом особняке, куда он привёз меня после...

… и я с ужасом думала, что также будет и в Мурманске.

Но вопреки моим ожиданиям, существование с Германом в одной квартире оказалось почти сносным.

Почти.

Герман, ожидаемо, не оставил мне много «личного» времени, практически всегда находясь рядом со мной. Он даже каждый день привозил и забирал меня с работы, перезнакомился со всеми моими коллегами ( чем привёл их всех в неописуемый восторг, так как выяснилось, что фамилия Германа — Левицкий, и он оказался тем самым Левицким о котором с придыханием говорили во всём Мурманске) — в общем, я чувствовала себя всё время «под колпаком», но, тем не менее, я могла ходить на работу, могла общаться с коллегами — и это уже было немаловажно.

Правда, если в рабочие часы у меня ещё было какое-то слабое подобие свободной жизни, то после окончания рабочего дня я послушно шла в машину Левицкого — и на этом моё отдельное от Германа существование заканчивалось.

Мы вместе ходили в магазины, вместе развлекались походами в рестораны и кино, вместе тренировались в спортзале.

То есть как тренировались... Когда Герман узнал, что я записана в ближайший от дома спортзал, мне тут же очень вежливо объяснили, что как жена Альфы я не могу больше посещать подобные заведения.

— Почему? — удивилась я, непонимающе посмотрев на Германа.

Меня тут же снова резануло по уху то, с каким апломбом он произнес «жена Альфы» — после этого и дураку было бы понятно, что этот статус не изменится через месяц и уж точно внезапно не исчезнет, а значит, обещание Германа отпустить меня через месяц, он вряд ли выполнит.

«Но ведь Герман не говорил, что ты перестанешь считаться его женой», — не согласился со мной мой же собственный внутренний голос. — « Зато он говорил, что за это время он станет лучше контролировать своего внутреннего монстра...»

Возможно, всё так... Возможно, Герман возьмёт под полный контроль своего зверя — и благодаря этому сможет дать мне возможность уехать, куда я хочу...

Что ж, мне только и оставалось, что надеяться на это чудо.

Но пока целый месяц, который мы должны были провести вместе, в одной квартире, ещё только начинался, я озаботилась малыми, но необходимыми для меня вещами — тем же спортзалом, к примеру.

И дело было даже не в том, что я долго и усердно работала, чтобы привести свою фигуру в порядок. А в том, что физические упражнения в какой-то момент из мучений превратились для меня в способ выплеска своих страхов, сомнений, ненужных мыслей... Поэтому я не могла представить себе целый месяц без тренажёров. Одно дело, если бы на улице уже сошёл снег и можно было бы заняться бегом на улице...

— Герман, так почему мне нельзя ходить в спортзал? — переспросила я, поскольку на мой первый вопрос он так и не ответил. — Кажется, ты и сам вроде спортзалы уважаешь.

Я кивнула на его мускулистую фигуру, которую невозможно было поддерживать без значительных усилий.

Левицкий , тяжело вздохнув, тут же протянул ко мне свои загребущие руки.

— Наташ, во-первых, мы можем легко обойтись и без спортзалов: для нас человеческие тренажёры всего лишь игрушечные забавы.

— Но я-то человек!

— Для нашего мира ты... как царица, понимаешь? — Герман всё таки ухитрился схватить меня и прижать к себе. — Ты теперь главная самка.

— Я же не ваша, как это... не Альфа-самка, с чего это я главная?

— С того, что ты моя, — недовольно рыкнул Герман. — И на тебя не должны глазеть другие самцы — если, конечно, они хотят остаться в живых.

Поёжившись, я постаралась выбраться из его объятий.

— Герман, я же хожу на работу, общаюсь с людьми...

— Мне и это не нравится, — несколько беспокойно кивнул Левицкий. — Но на работе ты не ходишь, одетая в майку и леггинсы, которые эротично подчеркивают все изгибы твоей фигуры.

«Хм... мне теперь что, паранджу одеть?» — мысленно застонала я, пытаясь в то же время найти хоть какой-то консенсус.

— У меня спортивный костюм есть, — предложила я, стараясь решить этот вопрос мирным путём. — Он не обтягивает.

Герман в этот момент вдруг схватил пальцами меня за подбородок и задрал мою голову вверх — так, что я вынуждено встретилась с ним взглядом.

— И ты в этом не обтягивающем костюме будешь нагибаться, прогибаться, оттопыривать назад свою красивую попку, вертеть бёдрами — и тяжело дышать при этом? — хрипло спросил Герман, в то время как его глаза медленно желтели, вызывая у меня чувство паники.

— Герман... — проблеяла я испуганно. — Герман, пожалуйста...

Левицкий, не отрывая от меня своего изменившегося нечеловеческого взгляда взгляда, тяжело дышал.

— Наташка, не искушай дикого зверя, — протянул, наконец, Герман. — Я только подумал о других самцах, пялющихся на тебя, разгоряченную и потную — и меня уже тянет на всякие убийства.

Я вздрогнула, а Герман ещё сильнее впился пальцами в моё лицо.

— Вот поэтому не искушай.

Я стояла, будучи в полной власти этого сильного и очень злого сейчас мужчины-оборотня. Если бы Герман в этот момент пожелал сделать со мной что-то нехорошее, то остановить его у меня бы точно не получилось.

Я замерла, до одури напугавшись... но Герман, чьи глаза так и не превратились обратно в человеческие, вдруг ласково погладил большим пальцем меня по щеке.

— Не бойся меня, — как-то по-доброму ( что было совершенно неожиданно и не вязалось с обстановкой, в которой мы сейчас находились) протянул Герман. — Прошу: только не бойся.

С трудом сглотнув, я осторожно кивнула.

— Я... я попытаюсь.

Герман вздохнул — так тяжело и протяжно, как будто он целый километр нес что-то очень тяжелое на своих плечах.

— Если ты хочешь заниматься, то я могу устроить всё в зале своего офисного здания... только ты и я — чтобы никого вокруг не было.

Глаза Германа сверкнули золотом.

— Но предупреждаю: я буду смотреть.

То есть, это был компромисс, который мне сейчас предлагали: возможность поддерживать свою форму, но только в том случае, если Герман всегда будет рядом.

И, если честно сказать, то я согласилась — выбора у меня всё равно не было, а так... так я продолжила тренироваться, хотя бы и под «чутким руководством» Левицкого.

Теперь два-три раза в неделю после работы мы вдвоём выбирались в навороченный пустой спортзал, где было очень много железа и прочих мужских тренажёров, но в одном из углов я увидела новенькие розовые гантельки, обруч и коврик для йоги... впрочем, такими мелочами Герман не обошёлся — судя по всему, именно для меня также поставили новую беговую дорожку, новый гребной и эллиптический тренажёры, а также ещё парочку хитрых агрегатов, названия которых я просто не знала.

И... Герман не просто стал следить за тем, как я бегаю по дорожке — он объяснял мне упражнения куда лучше, чем та гениальная женщина-тренер, которая полгода назад ( или уже почти год? Быстро же летит время ) помогла мне прокачать моё тело.

Единственное, что выгодно отличало моего прежнего тренера от Германа — она, в отличие от Левицкого, просто объясняла принцип упражнений — быстро, четко, ничего не размусоливая. Герман же смаковал каждое прикосновение ко мне, иногда превращая занятие спортом в моё медленное обольщение.

То его рука оказывалась на моем бедре, когда он «правильно» выставлял мои ноги, то, если я излишне увлекалась беговой дорожкой, его сильные руки хватали меня за талию, приподымали над поверхностью тренажёра и опускали на пол, медленно скользя при этом вверх... Меня нагибали и гладили, объясняли, что делать и нежно поправляли мне волосы... а ещё дышали, дышали на мою покусанную шею.

Впрочем, теперь я знала, что там располагается метка — место укуса оборотня, с помощью которого мужчина «помечает» свою пару.

Вот странное дело, я вроде помнила, что мне о чем-то таком рассказывал сам Герман — кажется, сразу после того, как я пришла в себя в том лесном домике. Но почему-то воспоминания о его рассказе сохранились совсем смутно... к счастью, все детали обряда меток мне поведала Дарья Андреевна — доктор, которая периодически приходила осматривать Германа к нам домой.

Она оказалась чистокровной оборотницей, принадлежащей к его стае.

Сначала визиты Дарьи Андреевны были совсем короткими — у меня даже создалось такое впечатление, что они были нужны больше для проформы, чем для настоящего осмотра... Но доктор всё приходила и приходила... в какой-то момент времени мне стало неудобно так просто открывать и закрывать за ней дверь. И я пригласила её выпить с нами чаю.

Герман от чая отказался — но, предложив Дарье Андреевне передохнуть у нас от остальных вызовов, он поцеловал меня в шею и сказал, что пойдет поработать в кабинет.

Ну, а мы с доктором остались на кухне.

И поскольку она не знала меня, я не знала её, разговор мы начали про оборотней... да так до сих пор и не закончили. Теперь, когда доктор заглядывала к нам домой, бывало так, что Германа она даже не видела — зато мы с ней всегда неспешно пили чай и беседовали...

Дарья Андреевна рассказала мне много интересного. Вот, к примеру, те же метки. Оказывается, брачных меток всегда две: сначала мужчина кусает свою избранную пару, затем женщина кусает этого мужчину в ответ... В этот момент, как объяснила доктор, происходит какой-то сложный химический процесс... в общем, женщина начинает пахнуть как выбранный ею мужчина.

— Подождите-ка, — нахмурилась я. — А если женщина не кусала?

Дарья Андреевна вздрогнула и нервно покосилась в коридор.