Хозяин Севера

Глава 15

Глава 15

Проснувшись посередине ночи, я встала, чтобы сходить в туалет. Герман глубоко спал — но он, разумеется, всё равно негромко зарычал во сне, стоило мне только начать выползать из кровати. Однако, к счастью, не проснулся. Несмотря на теплый пол, я надела тапочки и вышла в темный коридор, вспоминая минувший день.

Странная всё-таки эта жизнь: я раньше и представить себе не могла, что моя бабушка Наташа — моя любимая бабуля — оборотень, то есть оборотница... В том смысле, что ещё меньше месяца назад я готова была растерзать свою лживую подружку за это её поганое предположение, а сегодня вот сама заговорила об этом с Германом.

Теперь же (я вынужденно это признавала) многое вставало на свои места.

И удивительная выносливость бабушки Наташи, и её сила — порой даже мужики сдавались, а бабуля делала... И ещё её огромная любовь к мясу. Меня всегда это удивляло: обычно старушки стараются питаться больше кашами, творогом и прочими полезностями. А бабуля прям не могла без мяса, на худой конец без курицы... и теперь я понимаю почему.

Бабуля была нечеловеком.

Намыливая в ванной руки, я почему-то вспомнила про тот сон, который мне приснился … тогда, в лесу.

Бабушка и Василиса Игнатьевна.

Вроде бы подруги, но если хорошенько вспомнить то моё видение, то бабушка Наташа была очень недовольна своей «подругой».

Меня как будто бросило в холодный пот.

«Вот именно, что недовольна».

Вдруг эта Василиса Игнатьевна для бабули такая же подруга, как Марианна — для меня?

Я фыркнула в своё отражение в зеркале: а что, очень может быть... Оборотни — не только очень сильные, но ещё и очень хитрые.

Вот, если недалеко ходить, взять того же Германа, который накануне пол вечера убеждал меня, что мир оборотней на самом деле мне родной... Как он это назвал: мой дом, куда я вернулась.

Но так ли это на самом деле?

Как он там сказал : бабушка не стала нам рассказывать об оборотнях, потому что не хотела усложнять нам жизнь... Вроде бы, простая фраза — только значений сколько угодно.

Не хотела усложнять, то есть не хотела нас тревожить. Или не хотела усложнять... потому что знала, что жизнь в стае с оборотнями сложнее... чем без оборотней?

Я посмотрела на себя в зеркало, чувствуя, как сильно колотится моё сердце.

Оборотни, не смотря всю свою мощь и силу, всегда подчиняются Альфе — своему вожаку. Отдельный оборотень, не Альфа, может просуществовать без стаи и праздника полнолуния какое-то короткое время... но это именно что месяцы, не годы — то есть все оборотни так или иначе всегда завязаны на своем вожаке.

У людей же нет никакой нужды ограничивать своё существование пределами стаи...

«Кстати, а что если убежать на территории, которая принадлежат уже другим вожакам. Что тогда будет делать Герман?»

Я не успела подумать об этом как следует, потому как дверь в ванную комнату открылась — и я увидела хмурого от сна Левицкого.

— Наташ, это же глупость — решать важные вопросы посередине ночи, — пробурчал он, выключая воду. Взяв с вешалки полотенце, он мне, как маленькой, вытер руки, затем закинул полотенце обратно — и потащил меня в спальню, которая сейчас была залита светом.

— Спать, — указал рукой на кровать Левицкий. — А то завтра целый день разбитая будешь ходить.

Водилось за мной такое.

— Выключи, пожалуйста, побыстрее свет, — попросила я, проходя к своей половине кровати. — А то у нас окна без занавесок — всё видно.

Герман почесав себе подбородок, озадаченно протянул.

— Кстати, да... надо будет заказать сюда новые жалюзи.

Когда мы улеглись обратно в кровать, я вдруг зачем-то решила поделиться с Левицким той историей с окном, когда меня один раз накрыла паранойя.

— Знаешь, я раньше вообще никогда не зашторивала окна. Даже во время арктического дня.

Герман улыбнулся.

— У тебя мои привычки, — произнес он.

— Но вот однажды, — кивнула я. — Однажды зимой меня переглючило.

— То есть?

— Мне казалось, что за окном находится какой-то дикий зверь, который наблюдает за мной.

— Зверь? — нахмурился Герман. — Когда это было?

— НА Старый Новый год, — вспоминала я. — Да, точно... у нас ещё вечеринка в офисе была...

Я посмотрела на мужчину.

— Я физически ощущала на себе его взгляд... и мне даже кажется, что я слышала его рычание.

Я думала, что Герман сейчас засмеется над моими страхами. Но он наоборот, был необычайно серьезен.

— Старый новый год... конец первой половины... Подожди, а это случайно не в Лунные Дни было? Ну, Луна тебе не казалась тогда какой-то излишне огромной?

— Да, — кивнула я. —Как раз было время Лунных дней.

Герман вдруг усмехнулся — так многозначительно, по мужски, усмехнулся.

— Вполне возможно, что это был я.

— Что? — я аж села на кровати, когда услышала эту новость. — Но как... ? Ты уверен?

Герман пожал плечами.

— Сергей сказал, что они были не всегда способны отследить моё местоположение... Мне кажется, я учуял твой запах, когда ты бродила по нашим диким лесам вместе с Марианной. Твой аромат привёл меня сюда.

Герман хмыкнул.

— Эти воспоминания только недавно стали всплывать в моей голове... я не помню, что было дальше. Кажется, меня смутил свой собственный запах: я чувствовал, что ты моя, что ты принадлежишь мне... Не помню точно, что меня отпугнуло.

— А Сергей Владимирович ещё убеждал меня, что люди в этих местах надежно удалены от ваших одичалых, — с горечью протянула я.

Герман не стал выгораживать сейчас своего бету, просто промолчав.

— Почему тогда ты не напал... ничего не сделал?

— Я не знаю, — просто ответил Герман.

Мы молча посмотрели друг на друга.

— Знаешь, — после долгой паузы, протянул вдруг Герман. — Это так странно... с течением времени я всё больше и больше вспоминаю своё состояние в образе того зверя. Это как сон... сон в тумане. Вроде бы я руковожу своими действиями, а на самом деле я ничего в этом сне не решаю. Отвратительное состояние.

Сон в тумане....

Сон в тумане?

И тут я вспомнила.

Вспомнила свои сны... и Германа, который появлялся в тех снах из тумана.

— Наташ? — обеспокоенно спросил Герман. — Ты почему-то не дышишь.

— Я видела сны с твоим участием, — произнесла я, ошарашенно глядя на Левицкого. Вначале на его красивом лице возникла довольно похабная усмешечка, но потом он вмиг стал серьезным.

— Какие сны?

— Лес, туман, большого волка, который бросается и кусает меня... А ту ночь, когда мне казалось, что за мной кто-то наблюдает с улицы, я видела во сне тебя!

Я растерянно посмотрела на Германа.

— Я видела твоё лицо.

— Ты чувствовала меня рядом, — торжественно кивнул Герман. — Ты чувствовала меня, Наташ.

И опять выходило так, что мы с Германом как будто были связаны самой судьбой — если уж он даже через сны умудрялся приходить ко мне...

И нет, я не могла нафантазировать этот сон с Германом сама — потому что нигде в квартире не было ни одной его фотографии... скорее всего, Марианна убрала фотографии под замок... Ну, или здесь их вообще не хранили.

Герман, улыбаясь, потянул меня за руку.

— Что и требовалось доказать. Давай спать, Наташ...

Я машинально кивнула, снова устраиваясь на кровати. Но мысли, которые крутились в моей голове, не давали мне полностью расслабиться.

Я то проваливалась в сон, то выплывала из него, оставаясь на каком-то верхнем уровне истончившейся ночной дремы... И это странное состояние как будто давало мне возможность посмотреть на всё со стороны.

Моя родная бабушка. Старушка, которая сдала мне квартиру. Подруга, которая заманила меня в лес и бросила на растерзание страшному зверю. Оборотни. Герман, который называл меня своей парой и даже уже женой. Наше соглашение, которое скоро закончится — и мои большие сомнения в том, что это случится.

Это даже были не сомнения, а уже уверенность — я откуда-то точно знала, что Герман не позволит мне ни уехать из города, ни даже уйти от него.

И самое страшное заключалось в том, что я уже сама не знала, хочу ли я этого.

«Наташ, это идиотизм! После всего, что сотворили с тобой эти звери!!!»

Но всё было не так однозначно. Я не могла и хотела прощать Марианну — такой подруги у меня, судя по всему, никогда не было... да и уже не будет.

Но с Германом всё было иначе.

Нет, после всего, что случилось в лесу, меня до сих пор иногда пугало наше тесное соседство на одной кровати и то, как он каждую свободную минуту пытается касаться ко мне. Но, тем не менее... за время, проведенное рядом с Германом, я прекрасно поняла, что он меня не тронет. Не применит силу... по крайней мере в спальне.

Эта железобетонная уверенность позволяла мне нормально ложиться с Германом в одну кровать, нормально засыпать и нормально же просыпаться... Это давало мне возможность спокойно существовать с ним в одной квартире, и именно эта же уверенность все сильнее погружала меня в мир оборотней.

Но самое ужасное заключалось в том, что я в какой-то момент времени даже начала получать от всего этого удовольствие.

Честно говоря, я не уверена, был ли это намеренный обман со стороны Германа, или он с самого начала предлагал мне как раз это … Лично я так думала, что его зверю необходим мой запах, и только поэтому я должна была на какое-то время оставаться рядом с Германом — ведь именно беспокоясь о своём нестабильном звере, Герман уговорил меня на совместное проживание в его квартире.

Хотя, конечно, за те недели, которые мы провели вместе в этой квартире, Герман всё лучше и лучше владел своим внутренним монстром.

Но дело-то было не в этом.

А в том, что вместо простого сосуществования на одной площади, мы стали именно вместе жить , и я вдруг неожиданно для самой себя начала заботиться об этом мужчине. Планировать, что нужно приготовить на ужин. Когда поменять постельное белье. Когда лучше уйти с пятничной вечеринки на работе — так, чтобы не спровоцировать монстра, находящегося внутри Германа.

Последний пример был, пожалуй, не совсем про Левицкого — это я боялась, что Герман может без спроса появиться на нашем пикнике и разрушить все мои приятельственные отношения с начальством и коллегами.

И тем не менее.

Я, сама не осознав этого до конца, приняла правила навязанной мне игры.

Погружаясь в глубокий сон, я видела наше счастливое будущее с Германом: эта квартира, разбросанные детские игрушки. Герман, таскающий на руках щекастого орущего ребенка, и я, спешащая к своим мужчинам из спальни в одной футболке...

— Герман, ты что? — кажется, кричу я на своего мужа. — Ты не видишь, что Лешка голодный?

— Наташка, ну ты так сладко спала, — пытается оправдаться Герман. — А Алексей вроде бы готов был ждать...

— Вроде бы, — кривлюсь я, забирая у мужа ребенка, чтобы прямо тут сесть на диван и начать кормить его грудью.

Герман в это время бухается прямо на пол рядом с диваном, чтобы иметь возможность наблюдать за процессом.

Муж с любовью смотрит на меня, на нашего с ним малыша — и я купаюсь в его серых чистых глазах, в которых сейчас уже не осталось даже намека на изморозь... В какой-то момент меня отвлекает ощущение движения в коридоре — подняв взгляд я вижу то ужасное чудовище, которое недавно терзало меня в лесу и... пока одна Наташа остается в своей гостиной, со своей семьёй, другая я бегу за чудовищем (не понимаю, зачем я это делаю, но да — сейчас я преследую этого монстра), который приводит меня в какую-то лесную местность — и в огромный особняк, который сейчас возвышается надо мной огромной черной крепостью... Я не знаю откуда, но я узнаю это место... потом до меня доходит, что эта крепость на самом деле тот самый особняк, куда Герман перевез меня из лесного домика.