Тени Лордэна

Немного поплутав между невысокими деревянными домишками, окружённых огородиками и садами, капитан заприметил троих лесовиков, сидевших на поросших мхом булыжниках в тени старого ясеня. У одного из эльфов на коленях лежали массивные гусли. Он неспешно перебирал пальцами звонкие струны из овечьих кишок, подыскивая новую мелодию для вечернего представления, в то время как сидевшие чуть в отдалении девушки беззаботно щебетали и лишь изредка прислушивались к его дивной игре.

— Доброго вам дня, — капитан помахал поднятой рукой.

— И вам тоже, мальчики, — почти хором поздоровались эльфийки, одетые в тонкие платья с открытыми плечами. Гусляр окинул пришельцев беглым взглядом и молча продолжил играть на инструменте. — Что вас привело к нам в гости?

— Я ищу одну эльфийку, и мне сказали, что она живёт где-то здесь.

— Ну, мы тут все знаем друг друга, но зачем вы её ищите? Может быть, вам нужна певица или танцовщица? Тогда наймите лучше нас. Поверьте, мы в этом деле тоже очень хороши, — эльфийка тряхнула длинными каштановыми волосами и лукаво улыбнулась, как бы ненароком показав прекрасные, идеально ровные зубы, каким могли позавидовать многие людские королевы.

— Благодарю, но я ищу конкретную девушку, — спокойно отказался Хромос, одёргивая за плечо Гитри, который легко поддался чарам зелёных глаз и полез в карман за кошельком. — Я ищу Элатиэль, которая выступает в «Янтарном Соловье». Вы ведь её знаете?

— Элатиэль? — эльфийки переглянулись. — Мы её, конечно, знаем, но… может, всё-таки, выберите кого-нибудь другого?

— Почему же? — осторожно поинтересовался Хромос.

— Не хочу говорить про неё ничего дурного, она девушка славная, добрая, но всё же какая-то странноватая. Никогда вот так с нами не сидит, песен не поёт и не гуляет, говорит мало и вечно где-то пропадает.

— Ага, когда она здесь впервые появилась, то мы приглашали её на все наши посиделки, но она каждый раз отказывалась, так что мы даже перестали её зазывать, — сказала вторая девушка с более короткими и светлыми волосами.

— Я с ней в последнее время разговаривала только у фонтанчика, когда она приходила набрать воды для своих цветов. Помнишь ту амфору, которую она таскала с собой? Она ведь огромная!

— Конечно же помню! Я не представляю, как она вообще умудрялась поднимать её и ведь каждый раз до самых краёв наполняла. Зато она расписана была очень симпатично. Кажется, на ней были дельфины и тритоны. Интересно, это Эла её сама украсила?

— Может быть и она, не знаю. А если так подумать, то мы её уже несколько дней не видели. Не думаю, что вы встретите её дома… Как вас звать?

— Хромос, — ответил капитан, удивившись, что эльфийки сами вернулись к изначальной теме.

— Так вот, Хро, дорогуша, лучше забудь про неё и выбери кого-нибудь из нас или… вон смотри. Идёт. Ей Азала́сса! А ну, подойди сюда! Давай-давай.

— Привет девчонки, Саэ́тван и вам господа, — поздоровалась эльфийка, ненароком задержав взгляд на лице капитана.

— Эти славные парни пришли к нам, чтобы нанять артистов. Думаю, ваше трио им идеально подойдёт.

— Я не ищу… — попытался возразить Хромос, но радостный возглас Азалассы перебил его.

— Ах, я вас вспомнила! Это ведь вы нам вчера отсыпали серебра.

— Ты о чём? Не помню такого.

— Нет-нет, это были точно вы, только в доспехах! Девочки, это тот самый щедрый капитан, о котором я вам утром рассказала.

— А-а-а. Так вот кто вы такой, — заулыбались подружки. — Неужели вы собираетесь пригласить нас выступить перед вашими подчинёнными в Крепости? Только скажите, и мы соберём ещё с дюжину танцовщиц. Мы устроим вам поистине незабываемое представление!

— Да нет же, я, — Хромос попытался их остановить, но безуспешно. Азаласса, точно цепкая лиана вокруг ствола, ловко обвилась вокруг его руки и потянула его за собой.

— Идёмте лучше со мной, капитан. Вы вчера очень понравились моей подруге. Той с фиалкой в волосах. Она будет очень рада, если вы сейчас загляните к ней в гости. Юный гном тоже может пойти с нами, — прошептала на ухо эльфийка и игриво подмигнула Гитри, о чьём присутствии, кажется, все позабыли.

Хромос был не в том расположении духа, чтобы идти веселиться с озорными девицами, но вековой жизненный опыт вкупе с почти нестареющим телом был способен найти путь к сердцу любого мужчины. Шансов вырваться из властных, нежных рук не было никаких, но молчавший прежде Саэтван сдавленно кашлянул, и разошедшиеся эльфийки мигом притихли.

— Скажите, капитан, Элатиэль ведь больше сюда не вернётся?

— Нет, не вернётся, — ответил Хромос, высвобождая предплечье из ослабевших пальцев. — Позавчера её убили в здании театра, и мы пока не знаем, кто это сделал

— Это прискорбные известия. Должно быть, бедняга Галоэн себе места не находит, — Саэтван сделал задумчивую паузу и перебрал грустный аккорд на гуслях. — Дойдите до вон того двора, где на заборе висит горшок, поверните направо и идите вперёд. Она жила на втором этаже дома травника. Вы узнаете его по жёлтой собачьей будке у входа. Поднимитесь по левой лестнице, там будут её комнаты.

— Благодарю вас, но я хотел бы узнать у вас кое-что ещё.

— Разумеется, мы расскажем вам всё, что знаем сами, — эльф сурово посмотрел на легкомысленных подопечных.

— У Элатиэль есть знакомый по имени Феомир. Такой высокий худой мужчина с длинными волосами и недовольным взглядом. Вы его тут не видели?

— Я их встречала несколько раз вместе, — тут же вспомнила Туаласи́ль.

— И я тоже их видела, но никогда с ним не разговаривала. Он тут никогда долго не задерживался да и сам к нам не лез.

— А он разве не один из вас?

— Нет-нет-нет, что ты! Может со стороны и издалека он и будет чем-то да похож на нас, но если бы ты разглядел его хоть чуточку вблизи, то обязательно понял, что в нём нет и капли эльфийской крови.

— Хм… вот оно как. Может быть, вы видели её с кем-нибудь ещё?

— Сложно сказать… мы за ней никогда специально не следили, на кой нам это, но вот я как-то раз видела, как к ней домой заходила рыжая девушка, молодая и ну очень хорошенькая. Вроде с ними был ещё кто-то низкорослый, может гном. Плохо это помню.

— М-м-м! Кажется, я понимаю о ком ты. Я однажды видела эту колоритную парочку в городе, только они были без Эли. Та девушка действительно очень красивая, но вот взгляд у неё… такой тяжёлый и холодный, словно прямо в душу заглядывает или мысли твои читает. Аж мурашки по коже. Жуть! Будь в городе Инквизиторы, они бы её в миг на костёр отправили без разбирательств. Знаем мы их. Пускай сколь угодно вопят о тёмной магии и Владыках Преисподней, но у этих святош чёрные сердца! Сколько раз мне приходилось из-за них сбегать в другие города или прятаться в чаще леса просто за то, что кому-то из них не нравятся эльфы. Как же хорошо, что их здесь нет!

— И пусть никогда не будет! — поддержала Азаласса.

— Хватит об этом, а не то накаркаете. Знаю, вы это можете, — Саэтван прервал их праведное негодование и вновь обратился к Хромосу. — Хотите узнать что-нибудь ещё?

— Нет, думаю, этих сведений мне вполне хватит.

— Тогда успешных вам поисков и путь духи благоволят вам, — эльф сложил пальцы правой руки в магический символ и очертил перед грудью капитана круг. Вторя заклинанию, над головами зашуршала листва, будто бы старый ясень тоже даровал своё благословение. Вслушавшись в шёпот листьев, Саэтван загадочно улыбнулся и вновь перебрал струны, но уже на более весёлый лад.

— Спасибо вам. Идём Гитри, — Хромос подтолкнул гнома в спину.

Домов на той улице было немного, их разделяли большие промежутки, заросшие дикими травами и кустами можжевельника, источавших приятный аромат смолы. Местные так и называли её — Можжевеловой. В огородах позади неказистых домов, жители выращивали прелестные цветы, которые они затем срезали и продавали на улицах старого города, а также высаживали лечебные травы, востребованные среди городских аптекарей и алхимиков. Пока Хромос высматривал жёлтую будку, Гитри шёл, погружённый в раздумья поистине вселенского масштаба. Будучи вечно завален работой в мастерской, он редко когда покидал гномий квартал, но всё же ему прежде уже доводилось видеть эльфиек, наблюдать за их представлениями. Они казались ему прекрасными, но совершенно недосягаемыми существами, жившими в ином мире, за которым он мог лишь украдкой подглядывать. Сегодня же они предстали перед ним в ином свете, они оказались подле него и одарили крохой внимания, которой было достаточно для того, чтобы опьянить молодое, пылкое сердце. И теперь ему хотелось ещё больше этого несравнимого ни с чем иным душевного дурмана.

— Кажется, мы пришли, — одёрнул его капитан, заприметив впереди лающую собаку. Она бегала вдоль стены, вставала на задние лапы и игриво виляла пушистым хвостом, задирая голову кверху. Всё её внимание было приковано к гладкошерстной чёрной кошке, сидевшей на углу крыши первого этажа. Преисполненная тоской, она широко зевала, показывая всей улице острые клыки, и лениво подёргивала хвостом, свисавшем с края, что лишь сильнее раззадоривало пса. — Да, вон та самая будка.

За входной дверью простирался общий коридор с закрытыми дверьми и двумя лестницами, уходившими в разные стороны. Первым по ступеням поднялся Хромос и попытался открыть деверь, но она вполне ожидаемо была заперта. Тогда капитан громко постучал и прильнул ухом к доскам, стараясь расслышать шаги или иную возню, но всё было тихо. Спустившись вниз, Хромос молча дал знак Гитри, чтобы тот пошёл вскрывать дверной замок. Гном кивнул и, достав пару отмычек, поднялся наверх. На лестнице было темно, но обитатели горных недр хорошо видели в темноте, а потому уже через минуту Хромос услышал громкий щелчок и скрежет поворотных механизмов.

— Дело сделано, — прошептал Гитри, спустившись назад.

Капитан обнажил меч и медленно поднялся по лестнице, готовый в любой момент сделать смертельный выпад. Подражая ему, Гитри взял в руки топор и пошёл следом. Впрочем, эти предосторожности оказались совершенно напрасными, и за дверью их ожидали только цветы. Зато сколько же их здесь было! Все подоконники, полки и столы были заставлены деревянными ящиками и глиняными горшками, заполненными чёрной, маслянистой землёй. В них росли все сорта цветов, которые только можно было достать в Лордэне и его окрестностях. Яркие пурпурно-желтые фиалки соседствовали с красными азалиями, а в стороне стоял пузатый горшок с белыми крокусами, распустившимися среди иглоподобных листьев. На потолке зацепленный за крюк висела корзина, с чьих краёв спадали длинные лапы папоротника, будто бы желавшие поймать в удушливые объятья тех, кто проходил под ними. Воздух в этой комнате казался даже свежее и легче, чем на улице. Вряд ли найдётся хотя бы один человек, который сумел бы уследить за подобным цветником, но лесовики имели мистическую связь с растениями и лучше понимали их нужды. Под эльфийской заботой они росли выше и пышнее, их цветы были ярче и пахуче, а плоды больше и слаще.

Кроме горшков в первой комнате находился небольшой диван с протёртой обивкой, на котором лежала расстроенная и затёртая лютня, да овальный стол, на котором были разложены листы с текстами песен и пьес. Ещё была в углу та самая амфора в половину человеческого роста, с которой Элатиель ходила за водой для домашнего сада.