Живая

Глава девятнадцатая

Яркий луч нес тебя сквозь мрак, ничего не

озаряя в нем, кроме тебя. Ты сверкнула, подобно

осеннему метеору, и полоса света, как на небе

после метеора, долго лежала перед моими

глазами твоим следом, медленно выцветая. Александр Амфитеатров, «Зоэ»

— Вот, я сделала карточки, — Зоя протянула Айкену пачку картонок, перехваченных резинкой, как банкноты, — тебе, мне и Хэвену. Если на нас нападут, мы сможем действовать оперативно.

Молодые люди стояли на кухне. Вечерело, холодный ветер шевелил тюлевые занавески. Айкен готовил кофе.

— Если нападут, — он кивнул, — а если мы пойдем к ним сами?

Зоя села на стул, положила картонки на обеденный стол.

— Мы пойдем к ним сами? О чем ты говоришь? Еще недавно ты уверял, что не выдашь меня Габриэлю.

— Я и не говорю об этом. Но разве нам не нужно спасать Симонетту? Она ведь у них в плену? Никогда, никогда в своей жизни я не позволю тебе подвергнуться опасности, так что подразумеваю только себя и Хэвена.

Зоя открыла было рот, чтобы возразить, но так ничего и не сказала. Айкен был прав. То, что они с Хэвеном решили, что девочка уже заведомо мертва, было проявлением их малодушия и ничем больше. Это было… дурно. Может быть, Хэвен и мог себе позволить быть таким же безжалостным, как и в те годы, когда распоряжался многотысячной армией сидов-воинов, но она, столько лет проведя среди людей, в большинстве своем не делавших ей ничего дурного, была обязана хоть раз отплатить человечеству спасением чьей-то души. Тем более, если речь шла о молоденькой девчушке, лишившийся брата — и снова по ее же, Зоиной, вине. Пусть косвенно, но все же. Нельзя было и дальше оставлять после себя только хаос и разруху.

Зоя хлопнула рукой по столу, так что от неожиданного звука Айкен чуть было не выронил кружку.

— Ты прав, — сказала девушка, — я мало знала и ее, и Дэйва, но ты, думаю, больше. И… мы должны найти ее и освободить, если она еще жива, а если нет — похоронить по-человечески.

Но Хэвен, казалось, не оценил благородных порывов ученицы. Когда девушка высказала ему свои мысли, он решительно воспротивился ее плану.

— Это трусливо! Очень трусливо! — Зоя нервно мерила комнату шагами. Хэвен сидел на диване и на первый взгляд казался расслабленным, тогда как на самом деле нервничал еще больше, чем его ученица. Это было странно для бывалого вояки, нетипично, Зое казалось, словно он вовсе не был собой.

На подлокотнике дивана примостился Айкен. И, черт побери, под его взглядом Зое хотелось быть лучше, чем она есть. Человечнее не только в самом буквальном, телесном смысле. Она не пыталась выслужиться сознательно, но желала соответствовать высокому уровню нравственности экс-полицейского.

— Ладно, Дэйв мертв, тут уж ничего не сделать. Но его сестра! Она еще может быть жива, а ей — сколько? Четырнадцать, пятнадцать? Мы должны ее спасти! Три месяца назад так бы мы и сделали.

— Ты еще не готова, — покачал головой Хэвен.

— Но мы не можем ждать. — Зоя развела руками. — И Симонетта не может. В любом случае, мы у Габриэля как на ладони! Он прекрасно знает наши силы. Ты, я и Айкен — это все, что мы можем противопоставить его армии. Но пока этого было больше, чем достаточно. Будет достаточно и теперь. Слуа, Наккилэйви — что еще? Я не помню, так что объясни мне, Хэвен, каких чудовищ Габриэль еще прячет в рукаве, как крапленых тузов? Даже если я ошиблась и нам уже некого спасать, так или иначе, мы не можем сидеть, забившись в угол.

Мужчина покачал головой. Повисла пауза, Зоя застыла со сложенными на груди руками, Хэвен — с опущенной головой. Наконец девушка нетерпеливо прорычала, не в силах сдержаться:

— Во имя Богини! Мы просто тратим время, которого у нас и так немного. Ты заплесневел. Вообразил себя человеком и забыл, как бороться. — В ее голосе звенела давно копившаяся там язвительность. Каким же удовольствием стало произнести именно эти слова! — Не отжимания и подтягивания твои нужны нам сейчас! Все те слова, которыми ты ранил меня со дня переезда, достойны вернуться к тебе. Не опускайся до уровня смертных.

Хэвен шумно выдохнул, так что у сидящего неподалеку Айкена волоски на руках встали дыбом.

— Не тебе меня упрекать! Я хотя бы человек физически.

Зоя фыркнула.

— Не имеет значения. Мы идем сейчас же. Ты — либо с нами, либо нет.

Хэвен поднялся с дивана, резким и упругим движением, и присутствующим на мгновение показалось, что по комнате прокатилась волна холодной силы, металлической на вкус.

— Хочешь войны — давай устроим ее. Но мы пойдем после полуночи. Или просто не сможем попасть во Дворы.

— Тогда они будут ждать нас у порога, — возразила Зоя. Они с Хэвеном стояли друг напротив друга, напряженные, готовые в любой момент сорваться.

— Я из Неблагого Двора, я сильнее ночью, чем днем и даже на закате. И ты, между прочим, тоже. Твое новое тело полностью сделано Габриэлем. Переделано, чтобы не осталось ни частички от Натаниэля.

— Но ему же это не удалось… — онемевшими губами произнесла Зоя, мысли ее метнулись в другую сторону, закружились вихрем, вызывая образ Карла. Которого, между прочим, она некогда собиралась искать, а теперь, встретив Айкена, на время позабыла.

— Нам обоим страшнее, чем мы хотим показать, верно? — оторвал ее от мыслей Хэвен, неверно истолковав выражение лица девушки.

— Очень может быть. — Зоя наклонилась вперед. Нос ее презрительно наморщился, верхняя губа приподнялась, отчего в лице девушки появилось что-то звериное. — Что ж! Ночью — так ночью.

Зоя тяжело дышала, едва сдерживаясь, чтобы не кричать.

— Но ты сдал. Признай это. Я верю тебе, как моему учителю и защитнику… но ты сдал.

Она ушла к себе в комнату и нарочно хлопнула дверью погромче. Айкен собирался напомнить ей, что не намеревается брать ее с собой — и передумал. Зоя бы убедила его, что из них троих она лучше всех пригодна для боя в Сияющей стране. И Айкен, и Хэвен являлись смертными, она одна сохранила в себе первозданную магию Дворов, тогда как мужчины в лучшем случае могли считать, что взяли щепоть волшебства взаймы.

Они выдвигались в бой втроем.