Баламут

К этому моменту саперы остались далеко позади, так что я остановился, развернулся на месте, притянул подопечную к себе и снова коснулся губами ее ушка:

— Рин, ты в упор не замечаешь очевидного. Ты — природница и вот-вот войдешь в тайгу, в которой мы с тобой цари и боги.

— Она — царица и богиня! — весело уточнила Лара, обнявшая Долгорукую со спины и слушавшая мои объяснения. — А если учитывать уровень развития, то царевна и богинька!

— Вам смешно, а я в жизни не видела настолько густой и жуткой тьмы!

— Самый страшный зверь, причем как во тьме, так и при свете дня — это человек… — заявила Шахова. — Само собой, не каждый первый, а правильно подготовленный. Самый страшный зверь Багряной Зоны — Баламут, а он, как ты, наверное, догадываешься, за тебя. Какой вывод из этого следует? Бояться должны не мы, а нас!

— Я, вроде, не очень страшная… — снова справившись с собой, пошутила Ярина, а через считанные мгновения решительно тряхнула головой и чуть не потеряла кепи: — Все, я в порядке. Готова двигаться дальше. И… спасибо за поддержку…

…В следующий раз Ярине поплохело уже в лесу, буквально метрах в пятидесяти от опушки. Очередная остановка, касание руки и шип, «вбитый» в магистральную жилу, заставили меня подобраться: этот страх был не такой, как предыдущие. Вот я снова к уху и потянулся:

— Что тебя пугает сейчас? Только честно!

— Я здорово перетрусила, и теперь мокрая, как мышь. А ты говорил, что запах пота может привлечь зверье… — без каких-либо колебаний сообщила она, в глубине души сгорая от стыда и чувства вины.

— Открою страшную тайну: первый проход по «тропе» вызывает точно такую же реакцию у десяти из десяти «внешников». Поэтому я уже веду вас к небольшому озерцу. Скажу больше: мы будем там от силы минут через пятнадцать, и ты сможешь как следует помыться.

— Ночью? В озере?! Одна?!!!

— Почему одна? — притворно удивилась Лариса Яковлевна. — Я тоже хочу ополоснуться!

Этот ответ Ярину не успокоил, и она сжала мое запястье:

— А-а-а насколько далеко будешь ты?

— Метрах в четырех, может, в пяти. Встану спиной к вам и не повернусь, пока не разрешите.

Представив себе эту картинку, девушка нервно прыснула:

— Даже не знаю, что меня пугает больше, смерть от страха или от стеснения.

— Попроси Баламута смотреть на тебя одним глазом! — преувеличенно серьезно посоветовала Язва.

— Одним не интересно! — на автомате отшутилась Долгорукая, затем заявила, что разберется на месте, решительно отпустила мою руку и вдруг предложила рвануть к озеру в нормальном темпе, то есть волчьим шагом и на крыльях ветра. Мол, все равно надо когда-нибудь начинать, а сосредоточение на создании плетений не позволит думать о чем-либо еще.

Я, естественно, согласился, повернулся в нужном направлении и ушел в первый скок. Сделав два обычных шага, повторил. А потом потихонечку ускорился еще немного. В итоге поймал темп, в котором Великая Княжна работала с максимальным КПД, и как-то уж очень быстро добрался до оврага, ведущего к Мечте Безумного Рыболова. Потом темнота сгустилась в знакомый выворотень, и я, остановившись в двух шагах от «прибоя», предложил дамам выбрать, с какой стороны от дерева мыться.

Ларисе Яковлевной было наплевать — она без лишних слов вытащила из пространственного кармана коврик из пористой резины, деловито постелила на влажную землю, выложила на него флакон шампуня, мыло и мочалку, разулась, разделась, посмотрела на нашу подопечную и демонстративно постучала по запястью в том месте, на котором носила комм.

— Солнце, дальше пяти метров не отходи — будет видно с того берега! — предупредил я, с трудом оторвав взгляд от волнующих прелестей, торопливо повернулся к озеру спиной, «подключился» к ауре самой старой ели, которую смог почувствовать, растворился в ее спокойствии и, ощутив, что желание начинает ослабевать, услышал сразу два тихих шепота. Язва «расстроенно» призналась, что хотела поплавать, но я ее обломал, а Рина… Рина пробудила воображение:

— Рат, а ты можешь не выпускать меня из виду хотя бы периферическим зрением? А то со стеснением я как-нибудь справлюсь, а со страхом — не факт.

Я кивнул и «влез» в ауру поглубже. А когда как следует «пропитался» величественным спокойствием красно-зеленой красавицы, позволил себе посмотреть на почти раздевшуюся девушку и отрешенно порадовался, что уже не дурею от вида обнаженной плоти. Затем перевел взгляд на Шахову, отметил, что изысканная красота этой женщины давит на «эмоциональный барьер» намного сильнее красоты юной девушки, и бесстрастно проследил за перемещением последней. А она усиленно «воевала» и со стеснением, и со страхом.

Первые минут пять мылась, присев на корточки вполоборота ко мне и прикрывая правым локтем грудь. Но в то же время регулярно поглядывала на меня, чтобы я никуда не испарился. Потом попробовала вести себя так же свободно, как Язва, потихоньку втянулась и, кроме всего прочего, перестала застывать в испуге от каждого шороха. А еще через какое-то время, отмывшись до скрипа кожи, решилась встать, развернуть плечи, развернуться к берегу всем телом и оценить мою реакцию на свое обнаженное тело. Последняя отсутствовала в принципе, и это помогло сделать следующий шаг — двинуться к коврику.

Да, за шесть-семь шагов обрести внутреннюю уверенность было сложно, но Долгорукая перестала горбить спину, «прятать» бюст и прикрывать лобок. Потом довольно уверенно взяла с коврика полотенце, начала сушить волосы и ни с того ни с сего замерла в неподвижности в довольно странной позе. А через несколько мгновений вдруг закрыла глаза, затаила дыхание и как-то странно усмехнулась:

— Забавно: переступив через стеснение, я избавилась и от большей части страхов. А когда они перестали давить на мозги, вспомнила твою фразу про возможности природников в тайге, попробовала открыться окружающему миру и, кажется, что-то почувствовала.

— Незыблемое спокойствие, легкий намек на интерес, неспешное течение времени и так далее? — слишком сильно обрадовавшись и почти потеряв концентрацию, уточнил я, сдуру уткнулся взглядом в сосочек, сжавшийся от ночной прохлады, и чуть было не разорвал «подключение» к ауре красно-зеленой спасительницы. Слава богу, вернуться в прежнее состояние удалось практически сразу, так что я успел вникнуть в ответ подопечной:

— Ага!

— Это аура во-он той ели! — сообщил я и неспешно вытянул руку вправо. — Кстати, меня она ощущает неотъемлемой частью тайги, поэтому относится благожелательно и идет на контакт. А ты, хоть и кажешься ей не чужой, но пробуждаешь лишь слабый интерес. О чем это, по-твоему, говорит?

— Что надо срочно становиться сильнее?

Я отрицательно помотал головой:

— Неа. Твоя пятая ступень подмастерья — это ни разу не первая новика и даже не последняя ранга «ученик»! Говоря иными словами, для того, чтобы полноценновзаимодействовать с лесом, твоего нынешнего уровня более чем достаточно.

— Тогда чего именно мне не хватает?

— Веры в себя, в свою Силу и свое право общаться с Природой на равных!

— Это не пустое сотрясение воздуха, а вполне конкретное руководство к действию! — заметив, что девушка сочла это предложение не более, чем красивыми словами, заявила Лариса Яковлевна, как раз вернувшаяся к берегу во всем великолепии своей красоты. Затем остановилась прямо перед Яриной, развела руки в стороны, запрокинула голову, поднялась на цыпочки и закрыла глаза: — Я открываюсь Воздуху вот так. И он ВСЕГДА ОТКЛИКАЕТСЯ…