Дело Зили-султана

* * *

– А что такое бест? – спросила у меня Элен, когда я рассказал ей о своем плане.

– Бест – это убежище, – объяснил я. – Обычно оно расположено рядом с каким-то священными местом. Если человек попадает в такое убежище, вытащить его оттуда силой не имеет права никто, даже сам шахиншах.

– Какое же священное место может быть на Артиллерийской площади? – изумилась Элен.

– Пушка, подаренная российской императрицей, – отвечал я. – Под ней и находится бест. Если Ганцзалин туда попадет, он будет считаться неприкосновенным. Никто и пальцем его не тронет, пока он сам не покинет убежище.

Глаза у Элен загорелись.

– Отлично, – сказала она. – А когда придет ночь, он просто вылезет и убежит.

Пришлось ее разочаровать. Я сказал, что обычно, если кто-то прячется в бесте, рядом устанавливается караул, и беглец отсекается от окружающего мира. Без воды и еды он там продержится недолго и рано или поздно сам выйдет наружу.

– И что же дальше? – спросила Элен. – Или ты снова пришлешь туда пехлеванов?

Я объяснил ей, что второй раз с пехлеванами не выйдет, их теперь и на пушечный выстрел к площади не подпустят. Но, как говорится, не пехлеваном единым…

Первая часть плана прошла на ура. Правда, чтобы нанять всех этих танцоров, музыкантов, акробатов, дервишей и пехлеванов, я потратил половину денег, скопленных мной на службе у шаха. Однако, по-моему, дружба того стоит. Другое дело, что площадь теперь оказалась в конном оцеплении, и туда не пускали никого, кроме самих артиллеристов. Это оцепление и навело меня на нужную мысль.