Грааль

Глава 32

Моргауза умеет держать пленников. Скоро Артур присоединился к своей неряхе-королеве; Рис, этот королевский прихвостень, получит свои цепи, и тщеславный бард Мерлин поймет, что такое чары истинного колдуна. Гвенвифар могла бы оказаться полезной. У нее достаточно мужества и хитрости, но ее настроили против меня, а потом она принялась настраивать и всех остальных. Так что Гвенвифар ждет гибель, как и всех остальных. Эта шлюха признавалась, что больше жизни любит своего Артура, но даже не подумала, когда прыгнула к нему в постель, что именно она приведет его к гибели. Она все еще надеется спасти Грааль и своего недотепу-мужа. А на деле она лишь ускоряет его конец.

Они такие доверчивые! И вправду верят, что будут спасены, уповают на их бога! Может, думают, что небо разверзнется, и их жалкий Иисус спустится к ним на облаке, чтобы вознести их на небеса, где они навеки пребудут в безопасности?

Ах, какое разочарование их ждет! Ужасная правда так врезала им по зубам, что словами не передать. Их отчаяние будет радовать меня еще долгие века. Эта погоня доставляла мне истинное удовольствие. Даже жаль, что она подходит к концу. Но теперь осталось лишь выжать из моих жалких противников последние капли мучений, страха и боли. Конец близится.

Моргауза предложила для их уничтожения использовать Грааль. Хорошая идея! Например, можно устроить им последнюю Тайную вечерю, принять последнее причастие, пустив чашу по кругу. Ничего не стоит добавить туда такой яд, от которого мучаются долго, иногда по нескольку дней. Это же чудесно — наблюдать за тем, как они корчатся, а потом вздрагивают в последний раз, проклиная своего бесполезного бога! Я уже слышу голоса умирающих, как они вопят, осознав неотвратимость и окончательность могилы, лишенные последней надежды! Такой конец — вещь редкой красоты. Абсолютный ужас — что может с ним сравниться? Ладно, это потом.

Пока мне их смерть не нужна. Пока они даже не в агонии, которую я для них приготовила. Задача номер один — довести их до отчаяния. Пусть проклинают небеса за то, что дали им жизнь, а потом оставили на муки. Буду изводить их постепенно, отбирая одну надежду за другой, пока не останется ничего, кроме невыносимой тишины могилы… бесконечной… вечной…

Кругом царил хаос. Дым, огонь и тьма. Люди кричали, бросая вызов огню. Обожженные лошади визжали и бились, отчаянно пытаясь спастись. Мы тащили перепуганных животных сквозь густые заросли и стену огня.

Уворачиваясь от горящих ветвей, мы пытались вырваться из зоны, охваченной огнем. Нам удалось пройти через пламя. Мы снова оказались где-то в лесной чаще, толком так и не пришедшие в себя после демонического нападения и страшного огненного бедствия. Я покричал, чтобы понять, где находятся остальные члены отряда.

И тут лес показал свою злобную сущность. Казалось, собрать отряд просто, но вскоре я понял, что у нас начались новые сложности. Прорываясь сквозь огонь, мы напрочь потеряли направление движения. Я совершенно не представлял, где оказался и куда мне идти.

Я слышал крик, торопился на звук, но тот же крик раздавался уже дальше, и с другого направления. Где-то неподалеку кричали двое мужчин. Вряд ли дальше пятидесяти шагов. Я крикнул в ответ, они ответили. Я попросил их оставаться на месте и пошел на звук. Их там не оказалось. Я снова покричал, они опять ответили, но теперь их голоса существенно отдалились. А скоро все вообще смолкло.

Довольно странное чувство: кажется, что кричащий совсем рядом, но почему-то дойти до него никак не получается. Как будто сам лес не хотел дать нам собраться вместе, а может, им управляла какая-то другая сила, а лес просто выполнял ее команды. В какой-то момент я услышал совсем рядом звяканье конской сбруи, бросился в ту сторону, призывая подождать меня.

— Кто идет? — спросил знакомый голос, пока я пытался выбраться из зарослей.

— Борс?

— Галахад? Куда ты запропастился? Нам казалось, что ты впереди, но это было минуту назад.

— Стойте на месте, — распорядился я, волоча за собой упирающуюся лошадь. Наконец слабый свет какой-то догорающей ветки лег на удивленные лица Борса и молодого воина по имени Герейнт.

— Фу-у! Наконец-то, — сказал я, вытирая пот с лица, — хоть кого-то нашел.

— Мы все время слышим то одного, то другого, — сказал Герейнт, — но никак не можем их найти. Хорошо хоть тебя нашли.

— Будем надеяться, что я не последний. Ты видел Артура?

— Да как тут увидишь хоть что-нибудь? — возмутился Борс. — Мы втроем шли через огонь вместе и держались друг за друга.

— А теперь вас только двое, — растерянно сказал я.

— В том-то и дело! — Борс чуть не плакал. — Видишь, мне не удалось удержать даже нас троих, и я не знаю, где остальные. — Он раздраженно надул щеки. — Нет бы постоять на одном месте!

— Послушай, — сказал Герейнт, — кажется, голоса звучат все дальше.

Действительно, крики отдалялись. Мы покричали хором, но ответа так и не дождались. Вскоре вообще все смолкло.

— Похоже, мы теперь сами по себе, — заключил я.

— Видимо, так, — согласился Борс. — Можем остаться здесь до утра, а можем попробовать пойти дальше.

— Да какое утро? Ты меня удивляешь, Борс. Все еще веришь, что эта грязная ночь когда-нибудь закончится? Что-то мне сомнительно.

Некоторое время Борс смотрел на меня в раздумьях.

— Тогда давайте хоть немного отдохнем, а то я уже устал мыкаться в темноте по этому богом забытому лесу.

Предложение как предложение, не хуже и не лучше любого другого. Мы привязали коней и сели отдохнуть.

— Знаешь, с огнем было все-таки лучше, — через некоторое время сказал Борс. — По крайней мере, не так холодно. Я еще мокрый. — Он зевнул и добавил: — И голодный.

— Лучше пока не думать об этом. Еды нет, но поспать-то мы можем.

— Я покараулю, — вызвался Герейнт.

— Замечательно, — согласился я. — Разбуди меня, когда устанешь, я тебя сменю.

— А если что-то не так, сразу буди нас, — распорядился Борс, подавляя зевоту. Через несколько мгновений он уже похрапывал. Несмотря на усталость, спать я не мог. Поэтому просто закрыл глаза и отпустил мысли на волю.

Я вспомнил своих мертвых братьев по мечу, и меня окатило волной горя. Великий Свет, подумал я, воспользовавшись словами Мирддина, собери моих павших товарищей в Свои любящие руки и унеси в Свою крепость. Дай им чашу в Своем прекрасном зале, поставь их во главе Небесного воинства. Да познают они мир, радость, и пир вечный в Твоем обществе, Владыка Небесный, и даруй мне силу выдержать испытания, пока и я не сложу меч и не займу свое место среди них.

Я молился, но не так, как молятся священники в коричневых рясах, а так, как подсказывало мне собственное сердце. Мне стало немного легче, хотя я все еще сожалел о гибели моих братьев, но все же мысль о том, что им там хорошо, в Небесном зале, утешила меня. Я тихо лежал, прислушиваясь к похрапыванию Борса.

Удивительный человек: может спать даже посреди неприятельского лагеря, и ничто его не беспокоит! Он настолько уверен в себе, что забывает о любых проблемах, как только положит голову на плащ. Ну прямо как ребенок, который верит, что только это мгновение настоящее, а все остальное неважно. Чистая душа!

— Галахад, — раздался в темноте тихий голос. — Ты спишь?

— Нет.

— Я тут думал…

— Я тоже, Герейнт, — ответил я. Я слышал, как он пошевелился в темноте, поворачиваясь на бок, поближе ко мне. — Ты не решил пока, как нам искать наших людей?

— Нет, — с сожалением ответил он. — Но я думал о том, что Пендрагону, должно быть, трудно — сначала он видит, что половина его людей убиты, а потом на него нападает его собственный телохранитель.

— Да, это нелегко, — согласился я. — Но Артур бывал во многих переделках, и его никому не удалось победить. Подумай лучше об этом.

— Да, он — великий лорд, я таких не встречал, — признался Герейнт. В его голосе я не услышал ничего, кроме благоговения, как будто наши нынешние невзгоды не имели никакого значения.

— Когда ты присоединился к кимброгам? — спросил я молодого воина.

— Кадор пришел и сказал, что Пендрагону нужна помощь, чтобы победить вандалов. Таллахт, Передур и я решили присоединиться к отряду.

— Значит, ты родич Кадора?

— Так и есть, — подтвердил Герейнт.

— Он — замечательный человек и отличный военачальник. Я гордился тем, что мы друзья. Его будет очень не хватать.

— Наверняка, — ответил молодой воин, — и мы будем оплакивать его смерть, когда у нас появится время для этого. — Он сделал паузу и печально добавил: — Таллахт и Передур тоже погибли.

Вот стыд, я о них забыл. По правде говоря, смерть моих друзей и братьев по мечу полностью вытеснила из моих мыслей кончину бедного Таллахта. Мы помолчали; каждый обращался к своим горьким воспоминаниям, и я вспомнил время, когда Передур, Таллахт и я шли сообщить людям Регеда о неверности их лорда и конфискации их земель. Именно тогда мы нашли Моргаузу. Ах, никогда бы ее не видеть! А теперь Таллахт мертв, как и многие другие хорошие люди, а, возможно, и Передур тоже.

Нас окружал молчаливый темный лес. Тьма стояла такая, какая бывает иногда в лесу, если луна зашла, а до восхода еще далеко. Неподвижный воздух, ни звука... Темнота и неестественная тишина вогнали меня в полную меланхолию. Я думал о своих друзьях: Бедивере, Кае, Кадоре и всех остальных. Их потеря — непоправимое горе. Темнота стремилась пробраться в самую мою сущность, окутывала непроницаемым покровом и растворяла в себе. Я едва не отдался черному отчаянию, но что-то во мне сопротивлялось — некий жесткий узел настороженности, не поддававшийся печали.

Нет, здесь, во владениях врага не время предаваться горю. Я должен отыскать своего короля, должен приложить все силы и помочь ему одолеть зло. А потому мне никак нельзя сдаваться злу, отнявшему жизни моих друзей. Потом, когда окончится битва, будет время для скорби. Потом, но не сейчас.

На этой мысли я и решил утвердиться. Однако почти сразу вслед за этим раздался тот же звук, который мы уже слышали: мучительный рев отвратительного Теневого Зверя. Он донесся откуда-то спереди, пока издалека. Борс вздрогнул и проснулся.

— Ты слышал?

— Какой-то зверь, — прошептал Герейнт. — По-моему, тот же самый, что нападал на нас раньше.

— Тот же или другой какой, я убью эту мерзкую тварь, если она попробует подойти, — с ожесточением проговорил Борс. — Бог свидетель: на этот раз я не дам этому чудовищу сбежать.

Рев раздался снова, на этот раз дальше и немного в стороне. Похоже, тварь удалялась.

— Боюсь, не получится, брат, — сказал я Борсу. — Оно уходит.

Борс пренебрежительно хмыкнул, мы собрались и продолжили поиски наших пропавших товарищей. Мы шли по лесу, ведя лошадей. Чтобы не потеряться, мы протянули между собой ремни из упряжи и призвали друг друга ни в коем случае не выпускать их из рук. Борс шел впереди, Герейнт за ним, а я замыкал наш маленький отряд. Тьма по-прежнему царила вокруг. Я подумал, что мы не столько ищем людей, сколько доказываем самим себе, что наши надежды не безнадежны.

В тишине, сомкнувшейся вокруг, я вспомнил слова Мирддина. Он говорил, что преуспеет в этом походе лишь тот, кто чист сердцем.