Грааль

Глава 11

Еще один раскат грома прозвучал у нас над головами. Казалось, небо сейчас расколется и рухнет на землю дождем осколков. Я чувствовал, как Передур прижимается ко мне плечом.

— Здесь не обошлось без козней дьявола, — я изо всех сил пытался говорить спокойно. — До утра будем бодрствовать.

Вернувшись к нашему жалкому костерку, мы подбросили дров в огонь и сели поближе к племени, чтобы переждать беспокойную ночь. Таллахт спал.

Как только забрезжил рассвет, я отправился на вершину холма в надежде найти следы ночного происшествия. Но ветер хорошо поработал, никаких следов я не нашел. Зато заметил дымок от костра не так уж далеко от нас к югу. Разбудив Таллахта, мы оседлали лошадей и направились туда, где я видел дым.

Однако дорога заняла больше времени, чем я предполагал, и когда мы добрались до места, нашли только остывающий пепел. Передур в очередной раз доказал свое мастерство. Запретив нам сходить с коней, он пошел по брошенному лагерю, время от времени приседая, отыскивая следы, видимые лишь ему одному.

— Здесь было четверо всадников, — объявил он.

— Куда они пошли? — спросил Таллахт.

— На юг. Но это не всё…

— Ты говоришь — четыре? — перебил его Таллахт. — А где же были их лошади? Я что-то не вижу…

— Таллахт! — резко осадил я его, — дай сказать Передуру. Он сейчас тут главный.

— Лленллеуг с ними, — кивнув мне, сказал Передур. — Только у одной лошади наши подковы.

Таллахт оглядел оставленный лагерь и пожаловался:

— Ты говоришь, столько людей, а следов почти не видно. Как такое может быть?

— А ты ничего и не увидишь. Они очень старались скрыть любые следы.

— А ты, значит, видишь? — усмехнулся Таллахт, — а потом говоришь все, что придет тебе в голову.

Он явно обидел Передура недоверием. Тот немедленно огрызнулся:

— Если бы ты не мнил себя следопытом, глядишь, что-нибудь и заметил бы!

— Хватит пререкаться! — Мне очень не нравилось, как они ведут себя. — Что на тебя нашло, Таллахт? А ты, Передур… не похоже на тебя.

— Он первый начал, — фыркнул Передур.

— Врешь! — воскликнул Таллахт. — Я только сказал, что...

— А ну прекратите! — прикрикнул я на них. Оба ответили мне угрюмыми взглядами, ну прямо как дети, которых ругают старшие. — Послушайте, вы, двое, вы еще подеритесь мне тут! Чтобы я больше ничего подобного не слышал! — Я нахмурился и, обращаясь к Передуру, сказал: — Идем вперед. Порядок тот же. Двое на одной лошади…

— Я лучше пешком пойду, — пробормотал Передур себе под нос.

— Решай сам. Первый переход идешь пешком.

Таллахт ухмыльнулся, и я тут же развернулся к нему.

— А ты, мой друг, займись пеплом. Потом скажешь, как давно погас костер.

Молодой воин хотел было возразить, но посмотрев на меня, решил не перечить. Спешившись, он подошел к кострищу и начал рыться в пепле.

— Они на рассвете ушли, — заключил Таллахт. Поднявшись, он вытер руки о штаны и вызывающе добавил: — Если, конечно, у кого-нибудь нет другого мнения.

— Никто тебе не возражает, — сказал я, устав от их пикировки. Мы снова тронулись в путь.

Меня удивила перемена в отношениях парней. Раньше они относились друг к другу по-дружески, часто хвалили один другого, и совсем не пререкались. Теперь они вели себя как сварливые старики, всеми силами отстаивающие свое мнение. Я полагал, что эти изменения вызваны трудностями нашего путешествия и выбросил их из головы. В конце концов, мы плохо ели, устали, и тут любой станет раздражительным. Но пока они не вернутся к прежним отношениям, лучше держать их порознь.

Мы продолжали идти на юг. Солнце взошло, но, как и накануне, скоро подернулось белесой дымкой зноя. Все утро мы шли, останавливаясь только за тем, чтобы поменяться местами на лошадях. Сразу после полудня Передур привел нас к маленькому, заболоченному озерцу немного в стороне от тропы. Мы не могли заставить себя пить эту дрянь, но лошади так хотели пить, что сунули морды в воду. Мы ждали, пока они напьются. И тут заметили дым.

Я уже некоторое время ощущал запах, прежде чем Передур обратил на него мое внимание, но поскольку после ночного бдения у костра мой собственный плащ так пропах дымом, что на другие запахи моего внимания уже не хватало.

— От нас от всех пахнет очагом, — ответил я.

— Нет, — сказал Передур, — это другой запах. — Он медленно повернулся по кругу, подумал и указал туда, куда мы ехали. — Это там, — сказал он.

Запах дыма с каждым шагом становился все сильнее. Вскоре мы подошли к очередному холму, и тут я приказал своим товарищам спешиться. Мы осторожно подкрались к гребню холма, чтобы заглянуть за него. Далеко справа я различил серо-зеленое сияние моря, плоское, как наковальня под раскаленным добела молотом солнца. Слева хребет спускался крутыми скалистыми уступами в неровную, засыпанную щебнем долину. А прямо впереди в небо вздымался столб дыма. Его трепал и тут же уносил ветер.

Огня я не увидел, его скрывал еще один невысокий холм. Подав знак остальным следовать за мной, я спустился на дно лощины, по которому когда-то протекал ручей. На берегу ручья обнаружились отчетливые отпечатки копыт. И один из отпечатков — решетка с перемычкой — был оставлен боевой лошадью. Тут не понадобился Передур, чтобы понять: всадники пересекли высохший ручей, поднялись на холм и теперь расположились лагерем на его склоне, скрытом от нас.

Не стоило врываться в чужой лагерь с налету. Сначала я предпочитал посмотреть, с кем мы имеем дело, за кем шли все это время по следам.

— Оставайся с лошадьми, — шепотом приказал я Таллахту, а Передуру кивнул, чтобы следовал за мной. Мы подобрались к гребню холма и осторожно заглянули на ту сторону. Увиденное меня поразило.

Неглубокая долина скрывала большую каменную крепость. Римляне иногда строили из камня; однако каэр передо мной не напоминал ни одну виденную мной крепость, возведенную Легионами. Общими у них было только то, что и те, и другие лежали в руинах. Огромные камни навалены бесформенными кучами, остатки высоких стен обвалились во рвы. Некогда над центральными воротами возвышалась башня, теперь обрушилась и она, и сквозь ее середину проросло дерево. За остатками стен угадывались развалины домов. Я быстро нашел глазами зал, вернее, то, что от него осталось. Он стоял без крыши, лишь несколько огромных балок перекрывали пустое пространство, но две стены время пощадило.

Дальше за крепостью к югу виднелись остатки леса. Он давно зачах, только могучие черные стволы тянулись к небу, и я даже предположить не мог, сколько лет этим исполинским деревьям. Их искривленные ветки свидетельствовали о мучительной гибели, многие стволы рухнули друг на друга, словно отважные воины, павшие в бою.

Сначала мне показалось, что дымится одно из деревьев, но я почти сразу понял, что дым поднимался из огромного очага в центре разрушенного зала.

— Воистину, — с благоговением промолвил Передур, — это место, должно быть, строили великаны.

— Возможно, — согласился я. — А огонь тоже они разожгли?

Передур недоверчиво посмотрел на меня, пытаясь понять, не шучу ли я, сглотнул и сказал:

— Я никого не вижу.

— Что ж, тогда идем вниз, — предложил я. Знаками я велел Таллахту оставить лошадей и следовать за нами.

Стараясь двигаться как можно тише, я пополз вниз по склону холма к разрушенным воротам, зияющим, словно беззубый рот в центре рухнувшей стены. Там я подождал Таллахта и Передура, а затем прошел в проем ворот. Чтобы попасть во внутренний двор, пришлось перелезть через груду щебня. За ней неожиданно открылся колодец; и я чуть не свалился в него. Заглянув внутрь, я убедился, что несмотря на обвалившиеся камни, вода там все-таки есть, и на вид довольно чистая.

Это была первая чистая вода, которую я увидел за много дней, и первой мыслью было напиться, но я убедил себя, что лучше повременить.

— Здесь есть вода, — шепнул я своим спутникам, — но пить пока не стоит.

Моей целью был зал. На земле что-то иногда поблескивало. Убрав пару камней, я обнаружил осколки стекла. Настоящего стекла, заметьте. И оно было тут везде под ногами! Даже римляне, довольно безалаберно относившиеся в дорогим вещам, не были столь расточительны.

Из-за двух уцелевших стен разрушенного зала поднимался густой черный дым. Я не видел ни малейших признаков того, кто мог бы запалить здесь костер, вообще, похоже, развалины не тревожили сотни лет. Удвоив осторожность, я прокрался вдоль стены и заглянул за угол. Но на месте центрального очага стояла огромная железная клетка с остроконечной крышей. Когда-то, очень давно, люди строили такие дома.

Вокруг железной клетки были навалены ветки. Видимо, недавно их подожгли, дыма было много, но огонь еще не разгорелся как следует. Наверное, для розжига использовали какое-то масло. Поблизости никого не было. Я махнул воинам рукой и уже собирался позвать их голосом, когда услышал стон.

Я провел немало времени по поле боя, чтобы не опознать с первого звука раненого человека.

— Сюда! — крикнул я. — Здесь раненый! — Я подбежал к железной клетке и заглянул внутрь.

Там на боку лежал Лленллеуг. Он свернулся клубком, голова вся в крови, глаза закрыты. Я позвал его, но он, кажется, был без сознания.

— Это Лленллеуг! — крикнул я остальным. — Быстрее сюда!

Надо было бы бежать к колодцу за водой, но я бросился к ближайшей балке, когда-то державшей крышу. Таллахт и Передур подбежали ко мне и помогли выломать балку из стены. Это был хороший дуб, совсем не прогнивший, хотя и сломанный посредине. Подтащив деревянную балку к клетке, я стал разгребать горящий хворост. Вдвоем с Передуром мы быстро справились с этой работой.

— Тащи остаток бревна! — приказал я Таллахту. Передур сразу сообразил, что я задумал, и приволок на расчищенный нами участок здоровенный камень. Использовав его как опору, я протиснул конец балки под клетку, а потом мы сумели приподнять с земли железную конструкцию.

Клетка оказалась тяжелой, а камень маловат, сильно приподнять стенку клетки мы не смогли. Мы с Таллахтом навалились еще, а Передур прыгнул к стенке и руками подкопал землю. К этому времени металл уже сильно нагрелся. Извиваясь словно уж, Передур влез в клетку, схватил раненого ирландца за руки и поволок к щели.

— Быстрее! — прорычал Таллахт сквозь стиснутые зубы. — Я долго не удержу!

Дым щипал глаза и обжигал ноздри, но мы держали бревно, пока Передур подтаскивал потерявшего сознание Лленллеуга к подкопу. Здесь он оставил тело, поднырнул под раскаленное железо и потянулся за раненым.

— Ради Бога, — простонал Таллахт, жилы у него на шее вздулись. — Скорее! Я не могу больше держать!

— Надо, парень, — строго сказал я ему. — Немного осталось.

Таллахт глубоко вздохнул и закрыл глаза. Плечи его тряслись.

— Успокойся, — прикрикнул я. — Еще немного.

Тем временем Передур уже наполовину вытащил ирландца, но тут тело застряло, наверное, зацепилось за что-то. Воин не мог сдвинуть его с места, как ни старался.

— Застрял! — вскричал Передур. — Поднимите клетку повыше!

— Господи, простонал Таллахт, — не могу!

— Возьми его под руки! — распорядился я. — Тяни!