Монастырь и тюрьма. Места заключения в Западной Европе и в России от Средневековья до модерна

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЕСУРСЫ В ПАРИЖСКИХ ТЮРЬМАХ

Сначала следует обрисовать контуры экономической деятельности людей, заключенных в тюрьму за неуплату долгов, какой она предстает в нотариальных актах, а затем выявить то, что касается непосредственно экономической мобилизации. Нотариусы, разумеется, играли важную роль не только в тюремном мире, поскольку нотариальные акты представляли собой одну из основ экономической жизни при Старом порядке, в особенности в том, что касалось договоров займа между частными лицами494. Когда вчитываешься в нотариальные акты, подписанные отбывающими наказание неисправными должниками, прежде всего отмечаешь многообразие нотариальных операций, охватывающих почти все формы экономической активности: арестанты покупают, продают, уступают, берут взаймы, а порой даже дают в долг… В этом смысле они ничем не отличаются от всех прочих парижан XVIII века. Напротив, экономические цели подобных актов весьма специфичны, поскольку все три наиболее распространенные формы экономической активности заключенных несут на себе отчетливую печать тюрьмы. В самом деле, неисправные должники стремятся в первую очередь заплатить долги, а также расторгнуть контракты на оказание услуг, в которых они не нуждаются, пока находятся в тюрьме (квартирная плата, найм495, жалованье лакеев или слуг…); ведь все это лишь увеличивает их долги. Итак, расторжение старых контрактов – это самая насущная необходимость для заключенного, ведь каждый следующий день в тюрьме увеличивает сумму его долгов, и если он не примет меры, его может постигнуть судьба того заключенного, который в 1772 году признал, что он «из‐за длительного пребывания в тюрьме потерял какую бы то ни было возможность расплатиться с долгами»496. Судя по нотариальным актам, первые экономические действия арестантов, отбывающих наказание за неуплату долгов, направлены именно на упорядочивание своего экономического положения, то есть на приведение своих финансов в соответствие со статусом заключенного. Эти первые действия еще нельзя назвать мобилизацией ресурсов в полном смысле слова, они направлены скорее на предотвращение роста долгов в будущем или, по крайней мере, их максимальное ограничение.

Некоторые заключенные, негоцианты или торговцы, не только упорядочивают свое финансовое положение, но и продолжают вести дела. Впрочем, подобные случаи встречаются редко, и если такие заключенные прибегают к услугам нотариусов, значит, дело у них очень прибыльное и они не могут его не продолжать. Таков, например, торговец галантерейным товаром по фамилии Жильбер, который содержался в Консьержери и в феврале – марте 1761 года подписал пять различных актов: он брал в долг, выплачивал долг и даже предоставлял отсрочку одной из своих должниц497. Гораздо чаще заключенные, желающие продолжать экономическую деятельность, делают это руками своих родственников, которым выписывают доверенность. Доверенности эти позволяют родственникам не только участвовать от лица заключенного в судебных разбирательствах, но и вести его дела. Таков случай парижского буржуа по фамилии Гуверн, который в апреле 1787 года подписал доверенность на имя своей жены. В доверенности перечислено все, чем жена имеет право заниматься вместо мужа, дабы социально-экономическая жизнь супружеской пары не прервалась, а нам это позволяет судить о деятельности мужа. Основной источник доходов Гуверна – многочисленные ренты, вечные и пожизненные, а также сдача внаем недвижимости. Так вот, он предоставляет жене право распоряжаться всеми его делами, в частности инвестировать деньги по собственному выбору, а также преследовать по суду неисправных плательщиков. В доверенности подчеркивается, что муж ждет от жены проявления инициативы («пустить суммы, от указанных выплат и продаж полученные, на такие дела, какие сей даме наиболее выгодными покажутся») и даже разрешает жене тратить деньги на непредвиденные нужды («и вообще все то совершать, что она необходимым сочтет»)498. Заключенные, в большинстве своем мужчины, как правило, выписывают доверенности на имя женщин, жен или дочерей, не только потому, что им доверяют, но и потому, что те, как правило, в курсе всех дел своих мужей и отцов. Доверенность позволяет женщинам временно занять место отца семейства и продолжить торговлю, в которой они наверняка принимали участие и прежде. От доверенного лица требуются надежность и компетентность: по всей вероятности, именно по этой причине другие доверенности выписаны на судейских (прокуроров или адвокатов), которые зачастую осведомлены о состоянии дел арестантов и могут быть им полезными благодаря своим юридическим познаниям. Доверенности, о которых идет речь, позволяют нам оценить масштаб тех видов деятельности, которые заключенные полагают наиболее важными для своего экономического существования.

Впрочем, гораздо чаще среди нотариальных актов встречаются бумаги другого рода. Примерно в трех четвертях случаев заключенные хлопочут об уплате своих долгов. Здесь возможны два варианта. Довольно большое число документов касается рассрочки платежа; здесь зачастую обозначаются все этапы грядущих выплат с точными датами, благодаря чему кредитор получает новые гарантии возвращения всей суммы. Не менее значительная часть нотариальных актов посвящена мобилизации активов – процедуре, которая непосредственно связана со спецификой тюремного заключения за неуплату долгов. В самом деле, неисправному должнику, посаженному в тюрьму, могут предъявить иски об уплате и другие кредиторы. Чем больше этих судебных разбирательств, тем больше обязательств у должника; бывает так, что ему приходится удовлетворять требования десятка кредиторов одновременно. Во всех таких случаях заключенный должен либо выплатить всю сумму долга, либо заключить с каждым из кредиторов отдельное соглашение. О величине тех сумм, какие предстоит изыскать, можно судить по общим суммам долга неисправных должников, отбывавших наказание в тюрьмах в конце Старого порядка: если долг одному кредитору равнялся в среднем 1300 ливров, общая сумма всех невыплаченных долгов, приводивших должника в тюрьму, достигала 6000 ливров. Деньги огромные; чтобы это понять, достаточно знать, что строительный рабочий-поденщик или каменщик в конце Старого порядка зарабатывал в год не больше 150 ливров499.

В зависимости от экономического положения заключенных можно выделить три типа мобилизации активов. Первый – делегирование долгового обязательства, то есть ситуация, когда попавший в тюрьму должник переводит свое долговое обязательство третьей стороне, по отношению к которой сам выступил кредитором. В этом случае должник мобилизует деньги, которые третье лицо должно ему самому, и превращает своего должника в должника своего кредитора, которому и предоставляет право взыскивать деньги с этого третьего лица. Так, например, поступил в 1771 году кровельщик Деше, и это помогло ему выйти на свободу. Попав 3 августа в Большой Шатле за невыплаченный долг в 292 ливра, он покинул тюрьму уже два дня спустя, поскольку заключил соглашение со своим кредитором, торговцем по фамилии Деманда. Деше не уплатил взятую им взаймы сумму непосредственно своему кредитору, но передал ему право на взыскание денег за работы, которые он сам произвел в доме некоей графини. Скорее всего, Деше предпочел такой способ потому, что сам не мог добиться выплаты или, по крайней мере, был лишен такой возможности, находясь в заключении500. Таким образом должник демонстрирует кредитору свою платежеспособность. При этом кредитор, как следует из нотариального акта, сохраняет все свои права по отношению к должнику, включая право вновь отправить его в тюрьму. Делегируя свое долговое обязательство, заключенный в тюрьму заемщик не освобождается от обязанности выплатить долг; он остается должником до тех пор, пока его кредитор не получит на руки всю сумму. В данном случае мы имеем дело с переводом социально-экономических отношений, создавшихся в момент взятия денег в долг. Происходит пассивная мобилизация социальной связи, поскольку второй должник не предупрежден, по крайней мере напрямую, об этом делегировании долгового обязательства. Однако эта операция вполне отвечает критериям активной финансовой мобилизации, поскольку делегированное долговое обязательство оказывается таким же средством освобождения, каким была бы денежная сумма.

Второй тип мобилизации актива – заключение нового долгового обязательства, с тем чтобы деньги, взятые взаймы у третьего лица, пустить на выплату того долга, который привел должника в тюрьму. По этому пути пошел уксусник по фамилии Бешо, заключенный в тюрьму Большой Шатле в 1770 году; проведя в заключении несколько месяцев, он берет взаймы у своего брата, парижского овощника, 600 ливров, которые обязуется вернуть «наличными деньгами, имеющими хождение»501, и это позволяет ему очень скоро выйти на свободу. В данном случае должник мобилизует семейные связи для получения суммы, необходимой для уплаты старого долга, и берет эту сумму взаймы под залог своего имущества. Подобные долговые обязательства обрисовывают карту связей, пригодных к мобилизации; на первом месте здесь стоят связи профессиональные (в основном собратья по ремеслу, но также и профессиональные ростовщики), а на втором – родственные. Возможность взять взаймы у новых лиц означает, что кредит не исчез полностью.

Наконец, третий тип мобилизации, к которому заключенные прибегают лишь в крайнем случае, если они находятся в тюрьме уже очень долго, – это продажа своих активов, всего, что может быть продано быстро и за неплохую цену. Нередко арестанты продают свою одежду и мебель; так, например, поступил виноторговец по фамилии Кален: он продал свою мебель, личные вещи, одежду и даже винный погреб в общей сложности за 2500 ливров – отличный результат, свидетельствующий о том, что до ареста Кален был человеком зажиточным. Булочнику, попавшему в тюрьму в 1751 году, пришлось ради выхода на свободу продать целых три лавки на центральном рынке502. Тюремное заключение заставляет неисправных должников пускаться во все тяжкие, мобилизовывать весь капитал, которым они располагают, включая обращаемое в недвижимость движимое имущество (вплоть до мебели и одежды, которые современники считают «спасательной доской»). К такому превращению имущества в финансовый ресурс парижане XVIII века, как правило, прибегают вследствие жизненных неудач, то есть непредвиденных обстоятельств, имеющих длительные неприятные последствия. Люди, находящиеся на свободе, используют подобные ресурсы только в случае тяжелой болезни, но долговая тюрьма не оставляет им выбора503.

В целом совершенно очевидно, что типы мобилизации зависят от социально-экономических характеристик заключенного, но также – и даже в большей степени – от длительности его нахождения под замком. Почти половина неисправных должников выходит на свободу через пять дней или даже раньше, но бывает и по-другому: некоторые заключенные проводят под замком несколько месяцев. Чем дольше человек остается в тюрьме, тем меньше у него возможностей заплатить долг, поэтому он предпринимает попытки обратить в деньги имущество наименее мобильное, которое трудно продать быстро или которое он мечтал сохранить для себя (мебель и одежда). Истощаются и возможности мобилизовать доступные связи; заключенному отказывают в кредите собратья по профессии и ему остается надеяться только на семью. Таким образом, и круг активов, и круг связей, доступных для мобилизации, сужаются параллельно. С течением времени шансы должника выплатить долг уменьшаются. Тут в игру вступают кредиторы. По прошествии некоторого времени неисправные должники все-таки выходят на свободу с разрешения кредиторов, которым надоедает кормить его в тюрьме, и они предоставляют ему отсрочку. Кредиторы понимают, что человеку, находящемуся в тюрьме, найти средства для уплаты долга гораздо сложнее.