Оборона Лиепаи (июнь 1941)

Немецкое командование продолжало, с помощью авиаразведки, уделять повышенное внимание действиям советских войск на восточном направлении. В 8 ч 30 м 25 июня последовало сообщение летчиков: на дороге из Голдингена (Кулдинга. — Авт.) в направлении Агрики (Априки — Авт.) 5 км южнее Голдингена в 6 ч — 300 грузовиков. Конца не видели. В 10 ч 30 м колонна была бомбардирована. В 21 ч 45 м начальник разведки дивизии хауптман доктор Глогер, отчитался: «замеченные сегодня утром 300 грузовиков забирали 3000 рабочих с аэродрома Цирау [Сирава. — Авт.] (политзаключенные). Начальник разведки там был, снял показания с местных жителей. Аэродром наполовину готов. Бетонированная взлётно-посадочная полоса. Была попытка бунта, однако неудачная».[282] Вероятно, здесь идет речь о действиях НКВД ЛССР. Под носом противника сотрудники НКВД, задействовав 300 грузовых машин смогли вывести тысячи человек. Это еще одна историческая загадка обороны Лиепаи. Для отражения атаки советской деблокирующей группировки командования 291-й пд усиливало своё восточное направление. С северного направления на восток был переброшен 3-й пехотный батальон 504-го пп. В Айзпуте был введен 10-й пулемётно-артиллерийский батальон. Однако прочной обороны города он создать не успел. В 6 ч 30 м немецкие подразделения были выбиты из города, в это же время начались советские атаки на Дурбе. Как пишет немецкий историк 291-й пд: «Прежде чем немцы успели подготовиться и приступить к новому наступлению с севера и востока, начались сильные вражеские контратаки. Русские пытались прорвать немецкие позиции в северном и северо-восточном направлении, и одновременно отрезанные и рассеянные на юге русские подразделения пытались прорваться на север по дороге Гробин — Либава…».[283] Наступление на Айзпуте вели курсанты Рижского пехотного училища. Город дважды переходил из рук в руки. «В четырех километрах от Айзпуте колонна остановилась. До рассвета оставалось около часа. Первыми открыли огонь фашисты. Первые потери выпали на долю 5-й роты, которая шла немного впереди. Погибли командир роты старший лейтенант Корниенко и курсант Кустов. Были раненые. Огонь открыли наши станковые пулеметы, снабженные оптическими прицелами. Развернувшийся за цепью курсантов взвод 76-миллиметровых полковых пушек тоже начал обстреливать немцев. Снаряды с глухим грохотом рвались на окраине города. Совсем недавно эти пушки находились в классе военного училища и служили наглядным пособием при изучении материальной части артиллерии, а теперь своим огнем они поддерживали нашу атаку. Через каких-нибудь полчаса город Айзпуте был полностью освобожден от противника. Наши потери были незначительными. После боя в городе подразделения училища начали собираться и строиться в колонну на шоссе Айзпуте — Лиепая. Вперед выдвинулись две автомашины, в каждой до 20 курсантов. В первой машине стояло два станковых пулемета. Машины тронулись, а вслед за ними — колонна нашего батальона. Здесь мы и допустили ошибку. Врага надо было преследовать развернутой цепью. Немцы не ушли далеко. Не успели машины отъехать и 200 метров, как попали под перекрестный огонь немецких пулеметов. Стреляли из домов, расположенных вдоль дороги. Шофер и курсант рядом с ним в первой машине были убиты. В придорожной канаве у подбитой машины лежало несколько тяжелораненых курсантов… Роты курсантов вновь развернулись в цепь и бросились вперед. Враг не выдержал и начал отступать. Здание, в котором засела большая группа немцев, мы окружили и подожгли. Ни один фашист не вышел из него…

Спустя некоторое время мы заметили, что к северу [вероятно к югу — Авт.] от нас к Айзпуте движется большая воинская колонна. В бинокль хорошо были видны красноармейские каски и гимнастерки. Конечно, это наши. Позднее выяснилось, что это был моторизованный стрелковый полк 28-й танковой дивизии, который по распоряжению командования был отозван из района Лиепаи. К вечеру и наше училище получило приказ отойти в направлении Айзпуте. Со стороны города доносились автоматные очереди. Используя неровную местность и маскируясь, мы начали отступать. Оказалось, что вновь прибывшие немецкие части снова заняли город. Заметив наше приближение, немцы после небольшого обстрела вторично оставили Айзпуте. На этот раз мы не стали их преследовать и, не задерживаясь в городе, направились к своим машинам».[284]

Южнее этого курсантского отряда, по железной дороге в сторону Лиепаи пробивался другой отряд курсантов в составе 7-й роты, бронепоезда из 10-го артиллерийского дивизиона КБФ, блиндированного поезда на котором размещались курсанты и эшелона с боеприпасами для гарнизона Лиепаи. На бронепоезде 7-я курсантская рота прорвалась в район западнее озера Дурбе.[285] В 9 ч 30 м командир 504-го пп, в связи с обострением обстановки попросил вернуть под его командование свой 2-й батальон. В 9 ч 40 м от командования 504-го пп новая просьба — бомбардировать станцию Дурбе. В 10 ч 30 м командир подвижного штурмового отряда, проводившего разведку до Скрунды, получил приказ подорвать железнодорожное полотно в районе западнее Калвене и отходить к Дурбе. В 11 ч последовал приказ разрушать железную дорогу на всем участке восточнее станции Дурбе. В 11 ч 5 м из 504-го пп поступили сведения, полученные от перебежавшего на сторону немцев машиниста локомотива. С его слов прибыли бронепоезд, поезд с людьми (300 чел.) и поезд с боеприпасами, ожидается прибытие еще 400 человек.

Между этими двумя отрядами курсантов, наступление на Лиепаю вел и 28-й мотострелковый полк. Смяв по пути 3-й баталон 504-го пп, полк передовым отрядом продвинулся почти до развилки дорог на Айзпуте и Дурбе в 16 км от Лиепаи, где был вынужден ввязаться в затяжной тяжёлый бой. В Вентспилсе в течение 26 июня, для оказания помощи гарнизону Лиепаи, шло формирование отряда. Создание его было начато еще раньше, после получения приказа генерал-майора Дедаева. Однако вечером 26 июня командир 114-го сп получил приказ отходить к Тукумсу и далее к Риге, и он не мог уже задействовать в деблокаде весь свой полк. Поэтому, для помощи защитникам Лиепаи формировался добровольческий отряд. Командиром отряда был назначен капитан Петров из 114-го сп, а комиссаром — инструктор политотдела 12-го пограничного отряда политрук Г. Д. Вологдин. Задачей отряда было нанести в ночь с 26 на 27 июня деблокирующий удар с севера и оказать содействие прорыву гарнизона Лиепаи из города. К 11–12 ч 28 июня отряд должен был вернуться в Вентспилс.[286] В него вошли: усиленная стрелковая рота 114-го сп, 3-я пограничная комендатура (управление, 11-я, 12-я, 13-я, 14-я и 15-я пограничные заставы), 16-я и 17-я заставы 4-й комендатуры под командованием начальника штаба 4-й комендатуры старшего лейтенанта Дехтерева, рота моряков с кораблей, дислоцировавшихся в Вентспилсе, пулеметная рота (ручные и четыре станковых пулемета «Максим»), два 76-мм орудия, две 45-мм противотанковые пушки, четыре 82-мм миномета, отделение саперов, и санитарная рота, в которую вошли латышские студенты и медсестры, фельдшеры и санинструкторы комендатур. Всего отряд насчитывал около 600 человек. Для обеспечения отряда автотранспортом были мобилизованы машины Вентспилса, в том числе и пожарные. Около 23 ч сводный отряд вышел из Вентспилса по маршруту: Ужава — Сака — Шкеде. В качестве передового охранения находилась 16-я погранзастава под командованием лейтенанта Петухова. Разведка обнаружила противника в районе Вергале. Отряд в ночь с 26 на 27 июня вступил в бой с подразделениями 506-го пп немцев.

В 10 ч 30 м 26 июня командующий 104-м артиллерийским командованием генерал-майор Бёттхер отчитался о наличии боеприпасов для планируемой атаки: 1000 т, на 4 часа артиллерийской стрельбы. В первые три часа каждая батарея делает по 100 выстрелов, за четвертый час — по 200. Положение немецких войск оставалось прежним. С северо-востока от возможных атак советских частей со стороны Вентспилса и закрывая северный выход из Лиепаи, оборону держал 506-й пп. Он был усилен подразделением 403-го самокатного батальона. Под Дурбе вдоль железной дороги занимали оборону на восток два батальона 504-го пп. В Приекуле находился 530-й морской артиллерийский дивизион. Сюда же в 14 ч был отправлен особый отряд Биглера. Как было написано в журнале боевых действий морского командующего «С»: «Отряд Биглера отозван в Приекуле, так как его задача — при падении Либау немедленно занять верфь, пока была неосуществима».[287] Охрану дороги Приекуле — Скуодас — Дарбенай — Кретинга обеспечивал 859-й охранный батальон. В 19 ч 25 м в дивизию поступило сообщение из кригсмарине: «По показаниям пленного офицера-латыша (перебежчик), по слухам, ожидается прибытие подкрепления из Кронштадта — 7000 чел.». Это сообщение вызвало некоторый переполох у немецкого военно-морского руководства. Командующий крейсерами привел в состояние полной боевой готовности обе авиагруппы и 3-ю флотилию торпедных катеров.[288] К летчикам с той же просьбой напрямую обратился морской командующий «С».[289] На самом деле это были либо слухи, либо отголоски пропаганды, распространяемой среди советских войск политработниками. В 21 ч Лиепаю снова бомбили 5 бомбардировщиков.

Немецкая авиация хозяйничала в лиепайском небе. В 17 ч 25 м командир ЛибВМБ обратился спросьбой: «…Прислать хотя бы один самолет для поднятия настроения. Самолеты противника производят нахальство [так в оригинале — Авт.], летают буквально над головами. Авиация противника произвела бомбардировку стратегических объектов. Над городом на высоте 10–15 метров немецкие летчики делают правительственные [покровительственные — Авт.] жесты и улетают».[290] В большинстве случаев люфтваффе использовало бомбы ФАБ-100, но по береговым батареям (23-я и 27-я) применялись и ФАБ-500.[291]

На сухопутном фронте противники сблизились настолько близко, что немцы смогли миномётами обстреливать советскую 841-ю зенитную батарею, державшую оборону в районе левофлангового редута. В результате миномётного обстрела противника 25 июня была уничтожена пулемётная установка М-4, выверочная линейка дальномера и убито два бойца расчета. 26 июня после миномётного обстрела возник пожар, было разбито 10–15 ящиков боезапаса, выведен из строя орудийный расчет (3 чел. убито, 3 чел. тяжело ранено).[292]

26 июня потери немцев под Лиепаей продолжали оставаться высокими. Первоначально было доложено о 85 пропавших безвести в 291-й пд. Затем, в июле, эта цифра была уменьшена в два раза. Это было обусловлено спецификой рассматриваемого типа сообщений о потерях. В данном случае это потери по каналу медико-санитарной службы. Они подавались и датировались по состоянию на 18 ч каждого дня. Сведения о пропавших без вести в этих донесениях являлись грубыми и оценочными, количество возвратившихся уточнялось в последующих донесениях. Кроме этого, не все раненные проходили через войсковые медицинские пункты.[293] Тем не менее, потери в этот день были самыми большими из всех дивизий 18-й армии (приложение № 2).

В наступившей оперативной паузе, обе противоборствующие стороны под Лиепаей готовились к решающим боям. Немецкое командование готовило штурм города 28 июня. Оно планировалось следующим образом. С севера и северо-востока должен был наступать 506-й пп, а с востока через линию фортов — 505-й пп. Наступающие усиливались 403-м самб, 10-м пулб и морским штурмовым отрядом. Налаживалось взаимодействие с артиллерией и авиацией. Советское командование в свою очередь готовилось деблокировать город. В этих целях с севера должен был наступать 114-й сп, а с востока 28-й мсп и рижское пехотное училище. Осуществление этого замысла намечалось также 27 и 28 июня. Однако на планы обеих сторон кардинальным образом стала влиять оперативная обстановка, складывающаяся в полосе обороны Северо-Западного фронта. Передовой отряд L–I армейского моторизованного корпуса немцев переправился через Даугаву и ворвался в Даугавпилс. Для того, чтобы сбросить немцев с захваченного ими плацдарма, к городу стягивались войска. Для управления ими на Даугавпилское направление перебрасывалось Полевое управление 27-й армии.