Оборона Лиепаи (июнь 1941)

Прорыв по автомобильной дороге продолжали бойцы 67-й сд. Защитникам Лиепаи удалось пробить брешь в кольце окружения и силами одной из боевых групп вырваться из окружения у побережья. Бывший секретарь Лиепайского уездного комитета ВКП(б) Л. Я. Врублевский, которому также удалось выйти из окружения на этом участке, вспоминал: «Радости было много. Моряки обнимали друг друга. Затем группа военных и мы, человек 7 гражданских, пошли в сторону Вентспилса, так как надеялись там сесть на пароход и отплыть в сторону Ленинграда. Но в Айзпуте нам сообщили, что якобы в Вентспилсе немцы высадили морской десант и заняли город. Мы вынуждены были повернуть на Кулдингу и через Тукумс попасть в Ригу. Нам это удалось».[310] Еще одна часть прорвавшихся соединилась с наступавшим от Вентспилса сводным отрядом.[311]

Сражение на Шкедском направлении разгоралось с новой силой. По признанию немцев, атакующие создали критическую ситуацию, держать «окно» закрытым удалось им с все большим трудом. Обе стороны подтягивали силы. Немцы ввели в бой еще один пехотный батальон 506-го пехотного полка. Погиб командир 56-го сп майор А. П. Кожевников. С советской стороны в бой были введены, в качестве пехоты, артиллеристы 94-го лап и 242-го гап под командованием полкового комиссара И. И. Котомина. Прорыв был осуществлен, и в него была введена автоколонна[312]. К этому времени появилась авиация врага, добавив к артиллерийскому и минометному обстрелу бомбардировку. В колонне прорывающихся трактора тянули орудия 43-го озадн. После начала авианалетов зенитные орудия вели огонь по очереди: одни стреляли, другие были в движении. В ходе боя все орудия и трактора были подбиты, зенитчики вступили в бой в качестве стрелков и прорвались из блокады.[313] Погибло много военнослужащих и гражданского населения, в том числе секретари Лиепайского горкома партии М. Бука и Я. Зарс. Погиб замначальника отдела политпропаганды ЛибВМБ батальонный комиссар М. И. Дьяченко и другие командиры.

Очень подробно прорыв на Шкедском направлении описал в своих воспоминаниях Эдуард Эрнестович Фолманис: «27 июня с утра получили приказ уничтожить телефонную станцию и со всей имеющейся в распоряжении группой военных моряков прибыть на место сбора — в Матросский парк [парк в центре военного городка. — Авт.] так как получен приказ изМ осквы сбоем выйти из окружения. Во время сбора, в районе парка вместе с семьями появились подразделения из числа персонала дислоцировавшейся на седьмом километре береговой батареи [судя по всему, это 27-я ББ. — Авт.].

Командир 27-й ББ лейтенант Саввин М. Н.

Не встретив никакого сопротивления, дошли до места, где Шкедская дорога делает резкую извилину. Там попали в зону миномётного обстрела. В паре сотнях метров от нас в придорожной канаве была установлена зенитная пушка. Ствол был развёрнут в сторону рыбацкого посёлка, расположенного на берегу моря. Время от времени один из орудийной прислуги подбегал к пушке и, быстро зарядив, стрелял. После выстрела ему необходимо было укрываться, так как после каждого выстрела немец отвечал пулемётным огнём. В посёлке, на берегу моря, находилась пограничная вышка. На ней находился немецкий крупнокалиберный пулемёт. С пограничной вышки нас заметили и начали обстреливать из пулемёта. появилась большая группа матросов и старший лейтенант милиции с милицейскими работниками в гражданской одежде. Старший лейтенант обратился ко мне с вопросом об обстановке на месте. Я ему объяснил, какое положение впереди. Мы условились, что он оставит мне часть приведённой группы, а сам со второй группой немного левее одновременно начнём атаку. Так и сделали. Одновременно бросились вперёд. Первое, что я сделал, снял с пограничной вышки пулемётчика. Когда перебрались через речушку, орудийная прислуга бросилась бежать, но безуспешно. Там их и уничтожили. Атакованный нами противник открыл пулемётный и миномётный огонь. Несмотря на это атаку провели стремительно. Насамом кладбище состоялась жестокая штыковая схватка. Нам помогло и то обстоятельство, что в то же самое время со стороны берега, увидев нашу атаку, то же самое сделала группа под командованием капитана Водопьянова [Командир района СНиС, начальник Фолманиса. — Авт.]… в группу входили… матросы нашей части. Атака произошла одновременно с двух сторон. В посёлке, как выяснилось, размещался какой-то штаб противника. Штабное подразделение оказало сильное сопротивление. Подпустив без выстрелов группу капитана Водопьянова поближе, закидало её ручными гранатами. Здесь борьба была тоже стремительной и короткой, истово злобной с нашей стороны. На восточной стороне посёлка было много простых и вездеходных автомашин. Выйдя из посёлка, все атаковавшие группы встретились и объединились. Продолжили продвижение в направление Зиемупе. По дороге туда только в одном месте вышла короткая, но острая стычка. Разгромили какую-то артиллерийскую часть. Она заставила нас залечь под сильным пулемётным огнём. Но едва наши моряки появились на фланге, немец на автомашинах в большой спешке ретировался. Здесь в наши руки попало большое количество артиллерийских лошадей, которые отдали в распоряжение наших раненых. В Зиемупе нас догнала автомобильная колонна с ранеными. После короткой остановки она уехала. Мы тоже продолжили путь. Ночью через нашу группировку выехала немецкая легковая машина, на которой капитан Водопьянов и четыре командира уехали в направлении Риги. В 22 километрах за Кулдигой вошли в район расположения Рижского военного училища. Узнав, что мы из Лиепаи, училище начало отход в Ригу. В его распоряжении был автотранспорт. Принудили их взять в свои машины и наших матросов тоже. Проехав через Тукумс, начальник училища приказал всем шестерым выйти из машины и дальше добираться самим. Пошли внаправлении Слоки. Нас догнала грузовая машина, которая ехала в Ригу. По дороге подобрали много пехотных командиров. Поздно вечером достигли Риги».[314]

По воспоминаниям командира из 242-го гап Коллегаева, на северном направлении удалось прорваться даже колонне орудий этого полка. Он пишет: «Я помню и такой случай, что по этому большаку, где общими усилиями отряда и прорывающихся удалось сделать брешь вворота, откуда выходили 14–16 тракторов марки ЧТЗ иС ТЗ с 152-мм орудиями сприцепами подкомандованием младшего лейтенанта Кобелева. Он был старшим автомашины с ранеными. Из раненых в машинах мне удалось хорошо запомнить, как хорошо знакомых раньше — командиров 242-го гаубичного артиллерийского полка: командира 2-го дивизиона — капитана Хохлова, помощника командира полка майора Семенова, старшину санитарной службы Бернацкого, начальника штаба 94-го легкого артиллерийского полка — капитана Булаева, младшего лейтенанта гаубично-артиллерийского полка Кобелева, который вывел одиннадцать орудий и шестнадцать тракторов марки ЧТЗ и многих других, фамилии которых уже не помню. От них-то нам удалось установить, что они почти последние из прорывавшихся организованно — в этом направлении по дороге».[315]

По воспоминаниям начальника штаба 2-го дивизиона 242-го гап С. Я. Козел, отряд, в котором находились трактора с орудиями, не успел соединиться с 114-м сп и в дальнейшем самостоятельно пробивался к Даугаве. «27-го июня я, приняв командование дивизионом, ввиду ранения капитана Попова в 3.30 начал поддержку огнем своих орудий прорывающейся группы в северном направлении вдоль Балтийского моря. Многими атаками наших подразделений, часто переходящих в рукопашный бой к 15.0027-го июня удалось прорвать немецкое кольцо. Приведя в относительный порядок подразделения, подобрав частично раненых и погрузив на автомашины отправили [их] в направлении г. Рига. Северной группой принял командование неизвестный мне майор. При отсутствии всякой связи и неясной обстановки, начали движение на Восток. Пройдя 10–15 км после прорыва, группа была остановлена, и командующий майор собрал ком. состав для совещания, где отдал приказ: мне как командиру арт. дивизиона и одному из политруков принять командование группой, а остальной ком. состав был посажен на две автомашины и отбыл на Восток. Приняв командование группой, было решено двигаться в направлении г. Тукумс. В процессе движения были стычки с мелкими группами немцев, но с боем подошли к г. Тукумс. Минуя город и удалившись примерно на 20 км у тракторов, тянувших мат. часть и боеприпасы восьми орудий кончилось горючее. Поэтому было принято решение об уничтожении всей мат. части и боеприпасов артиллерии, что и было сделано. Собранная группа, при ручном вооружении и наличии 12-ти ручных пулеметов, имея по 18 дисков на ручной пулемет — начала движение по бездорожью лесами и болотами».[316] К сожалению, этому отряду не удалось переправиться на правый берег Даугавы. 10 июля он был окружен немцами и разгромлен.

За прорывающимися пошла колонна с раненными и эвакуированными. Первыми двинулись санитарные военные машины 67-й сд. В 10 ч 40 м госпитальная колонна вышла на край открытой заболоченной равнины, обстреливаемой врагом. Правила движения не соблюдались, главное было вырваться из-под обстрела. Санитарные машины перемешались с бензовозами и машинами, везшими боеприпасы и продовольствие. Некоторые машины сталкивались друг с другом или опрокидывались в придорожные канавы. Все же равнину удалось проскочить и вырваться в лес. Однако начался прицельный минометный обстрел, затем появилась авиация врага. Из подбитых машин образовалась пробка.

На общую трагедию прорыва особый отпечаток наложило то обстоятельство, что ряд командиров шел в бой вместе со своими семьями, которые по разным причинам не смогли вовремя эвакуироваться. «У Шкеде погиб командир 2-й батареи старший лейтенант Павел Васильевич Гомырев, здесь же погибли его жена Мария и дочка Галя».[317]

Основная часть уцелевших машин, не сумевших прорваться, была возвращена в госпиталь.[318] Сбор и возвращение обратно не прорвавшейся части госпитальной колонны, организовал И. И. Чинченко. По возвращении были уничтожены все документы госпиталя, включая амбулаторные карты, журналы приёма и прочее. Увы, среди персонала нашлись те, кто покинул госпиталь, укрывшись где-то в городе, и те, кто покончил (или попытался покончить) жизнь самоубийством. Однако, несмотря ни на что, лечение раненых было налажено вновь.

Начальник санитарной службы дивизии военврач 2-го ранга Косников Д. В.

Передовую часть госпитальной колонны возглавлял начальник санитарной службы дивизии военврач 2 ранга Д. П. Косников. Колонне удалось вырваться из окружения. Некоторые машины с ранеными, вырвавшиеся из города, сразу же направились в Ригу, и в ночь на 28 июня некоторые раненые из Лиепаи были сданы в Рижскую больницу.[319]

Советская активистка Л. Балоде, добровольно ставшая в ряды Красной армии, была участницей прорыва на Шкедском направлении. Она описывает эти бои следующим образом. Рано утром 27 июня зенитная батарея стала выдвигаться в направлении северного участка, чтобы принять участие в прорыве. Женщинам-санитаркам велели переодеться снова в гражданскую одежду, чтобы движение через весь город было для них безопаснее. На одной из улиц колонну попытались обстрелять с чердака, но ответный огонь военных заставил стрелка (или стрелков) прекратить обстрел. Л. Балоде вспоминает, что во время прорыва на Шкедском направлении раненые даже не думали оставлять оружие, и после получения медицинской помощи снова шли в бой. Некоторые из них повторно возвращались за медицинской помощью после второго ранения со словами «сестричка, перевяжи меня снова».