Оборона Лиепаи (июнь 1941)

Пароход «Виениба» (фотография периода латвийской независимости).

В немецких источниках о том, что «Виениба» была потоплена именно авиацией, документов пока не обнаружено. Однако, они есть в воспоминаниях. Скорее всего, транспорт потопили совместными усилиями авиация и артиллерия. Рассмотрим, что о потоплении судна пишется в журнале боевых действий 291-й пд: «7 ч 32 м — Сообщение летчиков: северный канал гавани просмотреть не удалось. Горят нефтебаки. Пристрелка артиллерии по большому транспорту в северной гавани. 10 ч 45 м — Бомбардировщики сегодня атакуют северную часть Либау до северо-восточней линии железной дороги. В 11 ч 28 м — От 506-го пп: в 10 ч 55 м сражались с небольшими судами, одно потоплено, видимо, суда снабжения. В 12 ч 12 м — от 506-го пп: тяжелая зенитная батарея потопила 3-4000 т сухогруз и небольшое судно снабжения»[337]. В воздухе над Лиепаей, по документам 291-й пд, находилось звено эскадрильи ближней разведки, приданное дивизии. Таким образом, документально подтверждено, что тяжелая зенитная батарея немцев принимала участие в потоплении советского транспорта с ранеными, и прикрывавшиего их катера. Для того, чтобы оценить участие немецких бомбардировщиков или истребителей, нужны документы 1-й бомбардировочной эскадры, 54-й истребительной эскадры, 1-го авиационного корпуса или 1-го воздушного флота. К сожалению, данные документы автором пока не найдены.

После того, как основные силы гарнизона Лиепаи оставили город, часть рабочих-добровольцев разошлась по домам. Обратимся к воспоминаниям[338] Александра Яковлевича Серафимова. Оперативным штабом завода 23 июня он был назначен старшим группы из восьми человек, в задачу которой входила охрана проходной главного входа на СРЗ. Группу вооружили новыми самозарядными винтовками и отдали приказ никого не впускать и не выпускать без разрешения оперативного штаба. Группа несла дежурство вплоть до самого прорыва. Вспоминает А. Я. Серафимов: «Тогда к воротам подъехал заводской автобус с членами оперативного штаба завода, которые сказали, что кончать дежурство, и если того желает, то может садиться в автобус, поедем в зимнюю гавань там будет катер и можно будет эвакуироваться. Я и некоторые товарищи поехали. По дороге в город наш автобус обстреливали и пулей пробили одно окно. Мы ехали согнувшись. Приехав, мы посмотрели пристань: ни судов, ни катеров не было, в море также ничего не было заметно, мы… пошли по молу в сторону моря. На город жалко было смотреть всюду горели пожары и стояли черные тучи дыма… Мы постояли, посмотрели еще раз в море, нет, наверно, катера не будет. Решили: побросать оружие в море и разойтись по сторонам. Бросил и я свой полуавтомат в море и пошел. По дороге встретил отступающую часть на автомашинах грузовых, полные, с бойцами. Я им кричу: «Братцы возьмите меня с собой», — а они размахивают руками. И пошел я с повисшей головой домой…».

В течение всего дня основные части германской 291-й пд были втянуты в ожесточенные бои на значительном пространстве, поэтому в этот день наступление на саму Лиепаю не осуществлялось. Немцы следующим образом оценивали прорыв советского гарнизона: «27 июня бои за Либау достигли апогея. Окруженные русские, собрав все силы, пытались вырваться из кольца. С большими потерями им удалось крупными силами прорваться на север к дюнам на побережье по идущей параллельно берегу дороге. При этом русские потеряли 7 танков и 43 грузовика. Другая вражеская группа прорвалась по «красной улице» (rote strasse) на северо-восток. Для восстановления фронта была привлечена артиллерия, которая местами, как например 10-я батарея оберлейтенанта Гукеля, сыграла решающую роль в бою с русской пехотой. Несмотря на временный кризис, прорыв русским удался лишь частично. Только разрозненным, лишенным общего управления группам пехоты без техники (транспорта) и тяжелого вооружения удалось вырваться в густо поросшей кустарником местности. Они были взяты в плен в следующие дни, во время боев по зачистке Курляндии».[339]

Воспользовавшись тем, что основная часть защитников Лиепаи погибла при прорыве или вырвалась из окружения, обстановку в городе попытались взять под контроль бывшие айзсарги. Они захватили несколько точек: колокольню лютеранской церкви Святой Троицы, чердак дома на углу улицы Паста, и дом у центрального рынка, и вели оттуда огонь. Это выступление было подавлено милицией.[340] В ночь с 27 на 28 июня, после основного прорыва, небольшой отряд курсантов и пограничников, под командованием командира из 12-го погранотряда и двух командиров из военно-морского училища ПВО (капитан В. А. Орлов и политрук А. С. Татаров), преодолев малочисленные заслоны вырвался из окружения по Гризупской дороге. «Было за полночь, когда Орлов, собрав курсантов, повел их на прорыв. Он уже знал, что в дневной атаке часть группы пробилась через вражеское кольцо, что гитлеровцы, не рассчитывая больше на новые удары защитников Лиепаи, перебросили основные силы в город, где еще не затихал бой».[341]

Из вечернего доклада штаба немецкой дивизии по итогам дня в штаб армии: «Сильный враг, усиленный войсками, привезенными на пароходах и вооруженными гражданскими, прорвался на север, северо-восток и восток из Либау… Боеспособность 506-го пп снизилась. Намерение командования: прикрытие фронта на линии оз. Дурбе — оз. Ташу — дорога Таси, Либау (новая дорога), оборона на восточном фронте Либау. Сбор и приведение в порядок подразделений».[342] Свои потери в этот день немцы полностью подать не смогли. Некоторые батальоны потеряли связь со штабами полков и дивизии. Поэтому точно сказать, какие именно потери они понесли 27, 28 и 29 июня (приложение 2) невозможно.

В течение ночи немецкое командование, по данным журнала[343] боевых действий 291-й пд, выводило потрепанные батальоны 506-го пп за линию обороны 504-го пп, в район 5 км юго-западнее Дурбе. 3-й батальон оставался в окружении в районе Циравы. Ночью севернее Гробини немецкие подразделения были атакованы советскими бронеавтомобилями. Они могли принадлежать разведывательному батальону 67-й сд Один бронеавтомобиль был подбит 1-я батареей 31-го зенитного батальона. В связи собострением ситуации под Лиепаей 28 июня, 291-й пд была поставлена следующая задача: продолжать отбивать атаки из города и готовиться к наступлению. В 10 ч утра группа Хипплера была расформирована, ее командир снова возглавил 504-й пп, а части подчинены командиру 505-го пп. В 12 ч 5 м, возможно, прояснилась судьба полковника Бобовича. Из 506-го пп пришло следующее сообщение: «Командир русской 67-й дивизии у южного края озера Ташу застрелен (расстрелян) с двумя офицерами, бумаги в пути». Возможно, речь идет о ком-то из временно исполняющих обязанности командира дивизии: полковнике Бобович или майоре Меденцове. Среди бумаг убитых были найдены документы довоенных учений — вводная о готовящейся высадке немцев 16 июня в районе Павилоста. Из этого был сделан вывод, что основные силы 67-й сд находились на учениях севернее Лиепаи и поэтому вовремя не смогли противостоять частям 291-й пд.

Ночью бои начались и к юго-востоку от Лиепаи. Кроме прорыва в северо-восточном направлении был осуществлен прорыв и в юго-восточном направлении. По воспоминаниям Р. Циприкса[344], еще вечером 27 июня часть защитников Лиепаи начала сосредотачиваться для прорыва на южном направлении, у центрального кладбища. Здесь находились И. Судмалис с комсомольцами, редактор городской газеты «Коммунист» А. Криеве, заведующий жилищным отделом горисполкома А. Дундурс. Последний возглавил отряд численностью 200–250 человек, в нем были красноармейцы, краснофлотцы, комсомольцы и рабочие. В южном направлении была выслана разведка. Разместившись на машинах (по 20 чел.) колонны ночью с 27 на 28 июня вышла в путь.

Вся ночь с 27 на 28 июня прошла в довольно хаотичных перемещениях. Сначала ехали в сторону Руцавы, но там обнаружили немцев. Потом повернули в сторону Барты, затем в сторону Литвы. Там разгромили немецкую автоколонну и повернули назад, в Барту. Далее через Дунику опять двинулись в сторону Литвы. Находившийся в составе отряда Имант Судмалис, и с ним несколько машин, оторвались от колонны ещё в районе Барты, когда там случилась небольшая стычка с националистами. С этого момента их пути разошлись — Имант направился в Ригу, а основная колонна в направлении Скуодас. Судмалис позднее принимал активнейшее участие в партизанской борьбе и подпольной деятельности, в том числе лично участвовал в боевых операциях, где проявил себя очень смелым и решительным человеком. В результате предательства был арестован и 25 мая 1944 года казнен. Звание Героя Советского Союза ему присвоили в 1957 году.

В ночь с 26 на 27 июня началась эвакуация Прибалтийской ВМБ из Риги. Приказ о ее начале дал командующий КБФ вице-адмирал В.Ф. Трибуц. Вечером 26 июня он прибыл в Ригу для того, чтобы разобраться с ситуацией вокруг Лиепаи. В 5 ч 27 июня на пловучую базу «Иртыш» он вызвал командование ВМБ, командира Рижского военного порта, командира 1-й бригады подводных лодок и командира крейсера «Киров». К исходу 27 июня им было приказано эвакуировать Ригу, но не было назначено старшего командира. Поэтому эвакуация проходила неорганизованно. Значительное количество материальных ценностей было брошено или уничтожено.[345]

Около 18 ч 27 июня Отряд легких сил в составе крейсера «Киров», эсминцев «Стойкий», «Сильный», «Сердитый, «Энгельс» и «Грозящий» вышли из Даугавгривы в направлении Куйвасту в проливе Суурвяйн. Противолодочную охрану кораблей осуществляли четыре торпедных катера. Немного позже в этом же направлении с караваном судов вышел эсминец «Сметливый». Около 19 ч из Даугавгривы вышла 1-я бригада подводных лодок в составе плавбаз «Иртыш» и «Смольный», подводных лодок М-77, М-81, С-8. Переход обеспечивали тральщики и торпедные катера. Подводные лодки «Калев», «Лембит», С-7 и С-9 следовали самостоятельно. Для прикрытия кораблей на аэродром Когул, располагавшийся на острове Сааремаа, была передислоцирована 12-я Краснознаменная истребительная эскадрилья. Около 2 1 ч оставшиеся боеприпасы в Даугавгриве, из-за отсутствия транспортных судов, были взорваны. В районе 22 ч командир ПрибВМБ контр-адмирал Трайнин выехал на автомобиле в Пярну для установления связи со штабом КБФ и организации прохода транспортных судов проливом Вийрскурк. В Риге оставалась небольшая группа мелких кораблей, которые по окончании погрузки должны были взорвать военные объекты и затопить в фарватере Даугавы два транспорта.[346]

С выходом противника на берега Рижского залива обстановка для КБФ резко изменилась к худшему:

— флот не имел баз в Моонзунде, а значит, не имел топлива;

— был потерян морской аэродром в Риге, район разведки был сокращен до Лиепаи;

— под ударом оказалось южное побережье острова Сааремаа, самое узкое место его обороны;

— противник получил южный фланг нашей позиции в Ирбенском проливе;

— намечавшиеся коммуникации противника проходили вдоль берега, целиком занятого противником;

— перенесение противником своих аэродромов в район Риги создавало большую угрозу с воздуха островам и флоту в Моонзунде.[347]

Вернемся к боевым действиям под Скуодасом. Утром 28 июня советский отряд, прорвавшийся из Лиепаи, ворвался в оккупированный немцами литовский город Скуодас. Город был освобожден. Значительная часть немецкого гарнизона была уничтожена, погиб комендант (причём, судя по воспоминаниям, его мог застрелить Р. Циприкс), на церкви в центре городка был вывешен красный флаг. Во второй половине дня немцы, перебросив из Приекуле по железной дороге подкрепление, перешли в контратаку. В это время из Лиепаи приехало еще несколько машин с защитниками города. Бой продолжался днем и ночью.[348] О захвате Скуодаса упоминается в журнале боевых действий 291-й пд в 10 ч: «30 русских грузовиков, вероятно прорвавшихся из Либау в юго-западном направлении, беспокоят тыловые линии и атаковали Ленкимай и особенно Скуодас, где расстреляли коменданта, тыловые части отгоняют дозорные группы». В Скуодас был направлен бронепоезд и запасной полевой батальон. В 16 ч 20 м командование 18-й армии сообщило, что на Скуодас посланы подвижные группы 58-й пд. В 17 ч 10 м командование дивизии сообщило в штаб 18-й армии: «Враг в Скуодас уничтожен (резервным) полевым учебным батальоном и снабженцами. Подвижные части 58-й дивизии не нужны».