Оборона Лиепаи (июнь 1941)

Комендант 41-го УР дивизионный комиссар Николаев С. П.

Из воспоминаний Денисова (в составе рабочего отряда судоремонтного завода «Тосмаре» воевал на восточном участке обороны): «Во время обороны потери у нас были небольшие и мы продержали бы немца долго, но 26-го было совещание, и нам вечером объявили, что утром идём на прорыв. Мы пошли около речки к Зелёной Роще для выхода на Вентспилскую дорогу, и когда мы вышли от Зелёной Рощи на открытое место, здесь нас враг сильно побил. Здесь погибло много матросов и артиллеристов — мужественных и бесстрашных людей. Вся дорога была залита кровью. Люди и лошади лежали в крови в различных позах. В канавах было много убитых, и мы через них по канаве добрались до леса. Здесь я впервые увидел немца, которого допрашивали, и он сказал, что главные силы фашистов пошли на Виндаву. Мы отхватили ещё два мотоцикла и машину с лестницей. Потом, когда нас собралась небольшая группа, пехотный офицер повёл нас в атаку, но безуспешно — место открытое, большие потери, и дали команду отойти назад. К вечеру 27-го задние части очистили дорогу и проехал обоз. Выйти из окружения не смог, попал в плен».[327]

Вернемся к описанию боев 27 июня в журнале[328] боевых действий 291-й пд. В11 ч 35 м начальник штаба 18-й армии приказал задержать отправку передового отряда до прояснения обстановки. В 11 ч 50 м в штаб дивизии было доложено о взятии южного люнета восточного укрепления. К 12 ч 48 м, по мнению командования дивизии, происходило следующее: «Противник с помощью одновременных ударов с востока и севера пытается прорваться в Либау. Вместе с бронепоездом были подведены поезд с боеприпасами и 300 чел. В определенном месте поезду была подготовлена засада. Однако поезд до нее не доехал и остановился. Сошедшие с поезда красноармейцы пытались перейти в атаку, но были окружены и отошли. Для предотвращения прорыва бронепоезда, подразделением саперов было уничтожено верхнее строение пути». В 13 ч 15 м пропала телефонная связь штаба дивизии с командованием 506-го пп. В 13 ч 35 м на помощь 506-му пп был отправлен 10-й пульбат. В 13 ч 54 м была отмечена новая атака против 505-го пп на прежнем участке. От полка поступила просьба помочь авиацией. К 15 ч 10 м подразделения 505-го пп были выбиты из южного люнета и отступили на прежние позиции. К 15 ч 25 м, по мнению немецкого командования, прорыв советских войск на север и северо-восток состоялся. По докладу начальника разведки: «Вся артиллерия крепости замолчала». В 16 ч 17 м 504-й пп был ориентирован опоявлении прорвавшихся из Лиепаи советских войск в его тылу, по обеим сторонам озера Ташу. Командиру полка было приказано установить направления дальнейших действий прорвавшихся. В 15 ч 20 м [время Берлинское — Авт.] от506-го пп: «Просим прислать авиацию на прибрежную дорогу. Натиск все сильнее». В 16 ч 30 м передовому отряду оберста Хипплера приказано прекратить подготовку к наступлению на Ригу и наступать от Гробиня в северном направлении для установления контакта с 506-м пп. В 16 ч 44 м новое сообщение из 506-го пп — «Положение очень серьезно. Просим помощи». Промежуточный доклад в 17 ч 22 м штаба дивизии в штаб армии: «Враг попытался двумя сильными наступательными группами прорваться, видимо, чтобы уйти из Либау. Крепостная артиллерия молчит. Усиленный 506-й пп в полуокружении сражается севернее Либау. Сдерживание под вопросом. Существует угроза прорыва в направлении Капседа — оз. Ташу. Дивизия отправила из Гробина подвижную группу Хипплера, чтобы с юга снова взять Капседу и закрыть прорыв. Намерение: перехватить попытку прорыва и одновременно атаковать усиленным 505-м ПП с юго-востока на крепость»[329].

В 17 ч 52 м доклад из 506-го пп: «Отрезаны противником от Гробина. На прибрежной дороге идет атака (с 14.30 отходим)». В 18 ч 20 м напомощь 506-му пп направлена морская штурмовая группа. К 21 ч 15 м передовой отряд Хипплера закончил прочесывание леса севернее Гробиня и поворачивал на запад для закрытия участка прорыва южнее озера Тосмаре. Группа Хипплера усиливалась 2-м батальоном 504-го пп. В 23 ч 30 м новое сообщение из 506-го пп: «Полк сильно изнурен и отошел от прибрежной дороги на северо-восток от Либау, западнее оз. Ташу». На помощь 506-му пп была направлена 2-я рота противотанкового дивизиона. К ночи положение частей 506-го пп было следующее: 1-й батальон в 8 км севернее озера Ташу; 2-й батальон западнее озера Ташу; 3-й батальон в районе аэродрома Цирава, окружен; 7-я рота на развилке Капседа заняла круговую оборону и была без боеприпасов.

Рассмотрим, как проходило оставление Лиепаи морским путем. В 3 ч 30 м группа командиров штаба военно-морской базы, во главе с капитаном 1 ранга М. С. Клевенским на двух торпедных катерах (17-й и 47-й) покинули Лиепаю. В пути, в районе маяка Ужава, их встретили четыре немецких торпедных катера из состава 3-й флотилии: S.35, S.59, S.31, S.60, возвращавшиеся после успешной атаки советских кораблей в Ирбенском проливе (был тяжело поврежден эсминец «Сторожевой», потерявший носовую часть). После перестрелки нанемецком S.35 имелось двое раненых. Советский ТКА-17 ушел всеверо-западном направлении. За ним в погоню пошли три торпедных катера немцев. Это дало возможность ТКА-47 уйти от преследования.[330] Вероятно, полученные в бою повреждения не позволили ТКА-47 продолжать движение. Экипаж оставил катер, дальнейшая его судьба неизвестна. Оставленный ТКА-47 4 июля был обнаружен немецкими тральщиками 5-й флотилии и отбуксирован в Лиепаю.

ТКА-17 с находившимися на его борту Клевенским и Осиповым ушел от немецких торпедных катеров, и пройдя мимо Вентспилса, пошел на Ригу. «Подойдя к Виндаве, Клевенский увидел много транспортов на рейде, принял их за транспорта противника, высаживающие десант, не зашел в Виндаву а прямо пошел на Ригу. Тут же дал семафор посту СНиС передать Военному Совету КБФ о том, что противник в Виндаве высаживает десант».[331] По дороге был обстрелян советскими береговыми батареями. За несколько километров до Риги закончилось горючее, и Клевенский на рыбацкой лодке ушел в Ригу. Через некоторое время, с помощью рыбаков, ТКА-17, в ночь на 28 июня, прибыл в Ригу.

Захваченный немцами советский торпедный катер № 47

Главной задачей эвакуации морем было вывести раненых и остававшиеся семьи военнослужащих. Вернемся к материалам расследования политуправления КБФ: «К моменту отхода из Либавы в городе было до 900 человек раненых личного состава ЛВМБ, которых по неизвестным причинам до 26 июня командование ЛВМБ не думало эвакуировать, не смотря на то, что до этого значительную часть раненых можно было эвакуировать по железной дороге (что делало командование 67-й сд). [Но ведь раненые моряки «массово» начали появляться на сухопутном фронте фактически только 24 июня, когда ни о какой железной дороге речь идти не могла, апопытка 67-й сд эвакуировать окружной госпиталь привела ктрагедии. Эвакуацию морем, конечно, организовать следовало бы, но как же минированные фарватеры и отсутствие сопровождения после ухода Финочко со своим дивизионом? Это обвинение Клевенскому выглядит явно надуманным. — Авт.] К этому числу раненых надо прибавить еще до 200 человек обслуживающего персонала, плюс часть семей начсостава (количество сейчас никто не помнит). И только 26 июня КЛЕВЕНСКИМ был отдан приказ бывшему зам. начальника ОПП — батальонному комиссару т. ДЬЯЧЕНКО, вывести всех раненых из госпиталей и погрузить их на два транспорта. Все это производилось в исключительной спешке, а после получения приказа об оставлении Либавы, спешка и растерянность еще больше увеличилась».[332] [В условиях значительного дефицита времени, вряд ли другой командир смог бы выполнить поставленные задачи. — Авт.] Ответственными за погрузку были назначены начальник штаба капитан 3 ранга Радкевич и комендант города Лиепая капитан Ковтун. Однако они впоследствии не смогли сказать, сколько было погружено людей на эти транспорты. Убывая в Вентспилс, Клевенский поручил провести эвакуацию Радкевичу. «В это время, неизвестно кем и по какому приказанию были разбиты нефте-баки, выпущена оттуда нефть в канал и зажжена. На месте погрузки от нефти начал гореть один из транспортов, на котором эвакуировали раненых, и транспорт на месте погиб. [По сведениям лиепайского исследователя А. Журавлева, совсем незадолго до этого (полчаса-час), произошел артиллерийский обстрел, в результате которого пострадали транспорта, стоявшие у причалов СРЗ, как раз напротив нефтебаков, метров за 400–500 от них. Очевидцы вспоминали, что нефтепродукты вытекали, но не горели. Горение описывают уже после обстрела. Тем более, что «Виениба» вышла из канала, когда непосредственно в нём ещё ничего не горело. Место погрузки на «Виенибу» — примерно 50-100 метров восточнее Воздушного моста. Никто о втором транспорте на этом причале не вспоминает, и уж тем более — о сгоревшим вместе с ранеными. Начальник госпиталя Чинченко вспоминал, что, не получив второго транспорта, он пытался выяснить, где тот находится. Ему объяснили, что топки погашены, команды, разбежались. Как раз в это время начался тот самый артобстрел — Авт.]. Тов. РАДКЕВИЧ пытался зайти в канал в исполнении приказа КЛЕВЕНСКОГО, но так, как по всему каналу пылала нефть, зайти он туда не смог. Принял решение оставить капитана КОВТУНА с двумя ТК в Либаве [ТКА-27 и ТКА-37 — Авт.], а сам ушел на ТК вслед за КЛЕВЕНСКИМ в Виндаву».[333] Радкевич ушел в Ригу на ТКА-67. Командир звена торпедных катеров В. М. Жильцов (на ТКА-37) вспоминал, что после выхода транспорта «Виениба» он поручил его охрану ТКА-27, а сам остался ждать второй транспорт. Однако второй транспорт не вышел и Жильцов, после неудачных розысков заместителя командира ЛибВМБ по политической части, присоединился к первому каравану.[334] Судно «Виениба» с ранеными, в сопровождении торпедного катера ТКА-27, вышло из Лиепаи около 6 ч утра. По официальной версии, принятой у историков в советский период, в результате налета авиации транспорт и ТКА-27 погибли. Тех, кто пытался спастись, расстреливали на бреющем полете.[335] Носовая часть парохода поднялась, люди бросились вперед, чтобы обеспечить равновесие, но судно продолжало тонуть. Были спущены на воду две шлюпки и брошены за борт спасательные пояса. Одна из перегруженных шлюпок не успела отойти от парохода и была расстреляна самолетами врага. По воспоминаниям Жильцова, он снял с ТКА-27 личный состав.

Спасшаяся на второй шлюпке медсестра Е. Павлова вспоминала: «Фашисты на бреющем полете обстреляли пароход из пулеметов… На то, что пароход шел под флагом Красного Креста и мы поднимали белые простыни, атакже махали ими… фашисты не обращали внимание и продолжали обстреливать пароход. Не помню, как я оказалась в шлюпке, когда ее спустил раненный в плечо капитан-латыш… Стоял ужасный крик женщин и детей, а самолеты все время летали и обстреливали людей… пока пароход не скрылся под водой. До берега мы плыли приблизительно 2 часа. Нас было всего 3 женщины и, кажется, 10 мужчин».[336] Когда немецкая авиация топила «Виенибу», оба торпедных катера пытались прикрыть судно огнём своих пулемётов. ТКА-27 получил множественные пробоины и затонул одновременно с «Виенибой». ТКА-37 успел снять экипаж и оружие второго катера, а затем взял курс на север.