Честь и Доблесть

Глава 21. Выстрелы в Сорбонне

– Наши пистолеты заряжаются не ядрами, а пулями. Они всегда летят острым концом впереди, что усиливает их пробиваемость, – говорил я, пока старый оружейник устанавливал кирасу на дальнем столе аудитории.

– Эта кираса сделана в городе Милане, – сказал Барнабас, – и считается самой крепкой у нас.

Я подошёл к кирасе и нарисовал небольшой круг рядом с уже имеющимися в ней пробоинами.

– Всё готово, приступайте к стрельбе, удивительная девушка, – сказал я, и молодые люди вокруг улыбнулись.

Беатрис одним движением своего гибкого тела сбросила с себя лёгкий плащ и вытащила начищенный до блеска бронзовый пистолет. Девушка медленно подняла пистолет на уровень груди, взвела курок и прицелилась.

Аудитория затаила дыхание.

Сверкнула искра и раздался оглушительный выстрел…

Это было потрясающе и очень громко. Было видно в открытое окно как стая голубей сорвалась с площади возле университета… Девушки взвизгнули и схватились за уши. Толстые стены Сорбонны только усилили звук выстрела. Попадание было в десяточку кружка! Студенты рассматривали сквозную дыру с восхищением.

– Браво, Беатрис!

– Молодчина!

– Такое оружие я не мог себе даже представить… – раздавались восторженные голоса.

– Ещё раз сделай это, Беатрис.

– Да, да, ещё раз, мы посмотрим…

Беатрис вытащила из кармана плаща небольшой мешочек с порохом. Из него же извлекла мерный стаканчик, пыж. И быстро зарядила пистолет по всем правилам.

Барнабас поправил кирасу.

– Стреляйте в ту же цель, – сказал я.

Беатрис прицелилась и уверенно спустила курок. Прозвучал выстрел казалось ещё большей громкости. Кираса в этот раз, с железным грохотом слетела со стола…

Девушки снова схватились за уши. Парни этого не делали, но у многих уши точно заложило. Это я почувствовал по себе… Стрелять в закрытом помещении с открытыми ушами небезопасно…

Кирасу подняли. Новое отверстие зияло в двух сантиметрах от предыдущего…

– Отличная вещь!

– Это впечатляет!

– А сколько стоит такой пистолет? – восклицали и спрашивали студенты.

– Мы ещё не установили цену на это оружие, – сказал я. – Немного позже, Беатрис вам об этом скажет… Но сначала нам надо будет обеспечить этим оружием офицеров королевской гвардии… Я хочу вам показать ещё какого качества становится железо, когда оно превращается в сталь высшей марки…

Все глаза этой аудитории, взглянули на мой перстень, когда я начал расстёгивать силиконовую кобуру и вытащил свой классный нож фирмы "Mr. Blade".

Только сейчас мне пришло в голову, что этот перстень тамплиеров точно подходит под размер моего указательного пальца.

Кираса была водворена на место, и я сделал незаметный кистевой бросок…

"Mr. Blade" легко прошил хвалёное итальянское железо…

Аудитория в этот раз не кричала и не визжала, а только пристально смотрела на мой перстень, и на нож…

Я вытащил свой "Mr. Blade" из кирасы и показал всем желающим его девственный клинок без малейшего повреждения.

– Мы сможем делать такую сталь, если подымим температуру наших печей до более высокого уровня… – сказал я.

Больше половины молодых людей изъявили твёрдое желание заниматься конструкцией и производством нового огнестрельного оружия…

Мы возвращались втроём из университета очень довольные собой, но на рыночной площади Барнабас решил свернуть к своим друзьям оружейникам, и мы с Беатрис остались вдвоём. Я вспомнил вихрастого молодого человека и его необычную просьбу, и попросил Беатрис рассказать о загадочном призраке Монфокона.

– Этот человек отличался жестоким нравом и дьявольским влечением к молоденьким девушкам. Он и его люди похищали несчастных в отдалённых местах от Парижа, но затем стали пропадать девушки и в самом городе. Вместе со своими вассалами он похищал молодых девушек и сажал их на цепь в обширных подвалах своего замка. Этих несчастных подвергали страшному насилию… Узнать о преступлениях барона и его подданных удалось лишь после того, как одна девушка увидела свою подругу, насильно заталкиваемую в карету с чёрными занавесками. Девушка проследила за каретой и рассказала об этом парижскому прево. Городской полиции на помощь были направлены наши королевские гвардейцы для штурма замка барона-насильника… Замок захватили, и в его подвалах нашли двух еле живых девушек, прикованных цепями, в страшном состоянии; а в окрестностях замка обнаружили яму с останками более двух десятков несчастных и замученных…

Барона и его подельников судили, и всех повесили на верхнем ряду Монфокона. Барон, в отличие от остальных, очень долго не умирал, как рассказывают очевидцы, а страшно дёргался в своей петле; и когда его утихший труп, как и всех остальных, подвесили (в назидание подобным насильникам) на железном ошейнике на цепи, то этот труп висел так долго и не рассыпался, что все только удивлялись… Поэтому и прозвали покойного барона двужильным…

А по прошествии года, на том самом месте где он висел, стал появляться его призрак в виде белого сгустка плотного тумана или дыма… причём это происходило, как заметили, в ночь полной Луны. Повисев немного в проёме виселицы, призрак срывался со своего места и начинал путешествовать по северной окраине Парижа… Его видели в основном молодые девушки из окон своих спален… Страх и ужас перед ним бывает так велик, что у некоторых девушек расстраивается сознание… В этот призрак стреляли из арбалетов, бросали в него горящие головни и факела… он пропадал, но снова появлялся в полнолуние следующего месяца…

– Это страшная история, – сказал я. – В неё трудно поверить, я имею в виду сам призрак, что снова тянется к девушкам…

– Да, я слышала это от людей, которым склонна верить, и даже видела этот призрак… но не у своего окна… – сказала Беатрис и переменила тему:

– Так вы точно не передумали принимать эликсир молодости Николя Фламеля? – спросила меня Беатрис.

– Позвольте уточнить обращение к вам. За пределами университета вы по-прежнему остаётесь "ваша светлость"? – спросил я.

– Вам, господин Альбер, можно не упоминать каждый раз мой дворянский титул, – ответила Беатрис мило улыбаясь.

– Спасибо, – сказал я. – Но словосочетание "ваша светлость" более чем ко всем остальным, подходит именно вам… Вы – действительно светлая… – позволил я себе комплимент.

– Спасибо, – сказала Беатрис и взглянула на меня с благодарностью.

– Эликсир я буду принимать уже завтра вечером, с новой Луной, – как вы и говорили.

– Я этому искренне рада… Кстати, господин Альбер, тот, кто принимает эликсир Николя Фламеля никогда серьёзно не болеет, и чума ему не страшна…