До встречи в Бомбее

— Он у нее есть, — ответил Люк, бросив украдкой последний взгляд на фотографию, и снова взялся за свисток. — Я никуда не собираюсь.

— Только в атаку, — уточнил Питер и поднял штык.

— Только туда, — согласился Люк и свистнул.

Некоторое время, почти целую минуту, атака шла как по учебнику. Они вышли из окопа в правильном порядке, медленно двинулись к деревьям, соблюдая дистанцию и держась на хорошем расстоянии от артиллерийского заградительного огня, который должны были открыть, когда они доберутся до леса. Впереди не было слышно ответных залпов. Никто не падал и не кричал, и они почти добрались до деревьев. Люк посмотрел в сторону Питера и поймал его взгляд. «Неужели все так просто?»

Вот тогда-то с голубого, безоблачного неба и посыпались капсулы. Они беззвучно падали в траву и выпускали жгучий желтый пар, который закрыл солнце, попадал в глаза, в носы, проникал в легкие…

Когда, кашляя и задыхаясь, Люк сорвал с себя китель и прижал его ко рту, на землю посыпались жетоны. Он заметил, как Фразер Китон нагнулся и стал шарить по траве, пытаясь отыскать их. Люк закричал на парня, чтобы тот не занимался ерундой, но его голос заглушило выстрелами их же орудий, к которым тут же присоединились немецкие. Поле изрешетило артиллерийскими снарядами и пулеметными очередями откуда-то со стороны леса, но не из него, как они предполагали. Пули косили траву и людей, увлекая их на землю, заставляя вслепую, беспорядочно бежать навстречу снарядам. Земля взметалась в небо и падала дождем. Солдаты бежали, истекая кровью, ничего перед собой не видя, не имея возможности дышать.

Люк, согнувшись в три погибели, оказался под облаком поднимающегося газа, держась обеими руками за горло и судорожно ловя ртом воздух. Он увидел, что в двадцати шагах от него ординарец пытается содрать китель с задыхающегося брата, и полу-побежал, полу-пополз к ним. Рывком сдернув китель, он прижал его к лицу парнишки, крича обоим, чтобы держались ближе к земле и сейчас же убирались в укрытие. Только когда они исчезли за завесой дыма и газа, он заметил Питера. Тот закрывал нос и рот одной рукой и хромал. Похоже его ранило.

— Питер! — закричал Люк, — Питер, ложись…

Он видел, как друг обернулся. Его глаза были широко раскрыты, но взгляд ни на чем не останавливался. Люк, не зная почему, вспомнил слова Питера, которые тот сказал еще прошлой зимой: «Я не хочу, чтобы это стало последним, что я увижу».

— Ложись! — снова прокричал что есть мочи Люк и закашлялся.

— Люк! — крикнул в ответ Питер. — Люк!

— Ложись! — велел Люк в последний раз, потом выругался, когда заметил, что из ноги Питера течет кровь, и стало ясно, что теперь ничего уже не поделаешь. Им суждено умереть здесь, на этом самом месте. Вокруг на землю падали другие бойцы. Кто-то, как ординарец Люка и его брат, пытались бежать к деревьям, но Питер никуда не бежал. Он дернулся и упал. В него снова попали.

— Питер! — взревел Люк.

С трудом дыша и заливаясь слезами от едкого газа, Люк встал и, уворачиваясь от наполняющего воздух металла, бросился к другу. Внезапно перед ним будто из ниоткуда возник Фразер. Он был без кителя, в разорванной в клочья гимнастерке, а его мальчишеское тело было изрешечено пулями. На его шее, израненной не меньше, чем лицо, не было жетонов, зато он упрямо сжимал жетоны Люка. Только по ним Люк его и узнал. Он в панике рванулся к Фразеру, повалил его на землю и, накрыв своим кителем, чтобы парень не замерз, пока к нему не вернутся, заходясь страшным кашлем, побежал к Питеру. Тот был без сознания, но еще дышал. Взвалив друга себе на спину, Люк, задыхаясь, потащил его в сторону леска.

Он почти добрался до цели, когда упал снаряд.

Люк не слышал взрыва. Он внезапно оглох, и кровь заледенела у него в жилах от жуткого предчувствия. А потом его ударило жаркой волной. Она поразила его лицо, голову, позвоночник; прошла через кровь. Люка подбросило вверх, высоко в ипрское небо. Последнее, что он видел, — лежащий на траве Питер. На короткое время тот открыл глаза и увидел Люка. Ужас застыл на его бледном лице.

Последнее, о чем успел подумать Люк, были его дочка и Мэдди — их фотография так и осталась в кармане кителя, которым было накрыто лишенное лица тело Фразера — и то, как он рад, что успел ее увидеть.