Следствие продолжается. Финал Краба

Дома у Шубака

Во все эти дни Ветрову пришлось активно поработать. В вильнюсском архиве он изучал уголовное дело, по которому привлекался к ответственности Шубак. Вместе с местными оперативными работниками участвовал в проверках его связей. Несколько раз беседовал с Чеховским. Сейчас он направлялся к родителям Шубака. Было решено, что Игорь Николаевич под видом знакомого побеседует с ними и попытается собрать дополнительные сведения.

Старики Шубаки жили на окраине города в уютном доме, окруженном высоким дощатым забором. В глаза бросалась прикрепленная шурупами к калитке металлическая пластина. На ней гравер искусно изобразил оскаленную песью морду, а рядом – руку, указательный палец которой протянулся к кнопке электрического звонка. Ветров позвонил и стал ждать.

Прошла минута, другая. Никто не появлялся. Игорь Николаевич снова нажал на кнопку. Прошло еще какое-то время, и наконец во дворе послышались шаркающие шаги. Звякнул запор, и калитка распахнулась. Перед Ветровым стоял пожилой мужчина.

– Здравствуйте! Здесь проживает Шубак?

– Здравствуйте! – ответил хозяин. – Проживает здесь. Проходите, пожалуйста.

Ветров, подходя к высокому крыльцу, обратил внимание на идеальный порядок во дворе. Все было расставлено по своим местам. Под навесом виднелась аккуратно сложенная поленница. Вошли в дом. Хозяин предложил раздеться. Майор снял плащ и следом за хозяином прошел в большую светлую комнату. Здесь все говорило о достатке. Из боковой двери вышла сухонькая старушка. Игорь Николаевич поздоровался. Она вежливо ответила и пригласила присаживаться.

– А Антон дома?

– Антон? – Ветров заметил, как смутился хозяин. – Так вы к нему?

– Да, к нему. Я, правда, уже давно в Вильнюсе не был. Может, с ним что случилось? Вас удивил мой приход?

– Нет, нет, – поспешно ответил хозяин. – Я подумал, что вы ко мне. Антона дома нет. Он уехал.

– Надолго?

– Кто его знает. Нам он ничего не сказал… Взял и уехал.

– Странно. А он работает?

– Да где там! – махнула рукой хозяйка, но муж прикрикнул на нее:

– Да подожди ты! А вы, простите, кто будете?

– Я? Просто знакомый. Мы знаем друг друга с прошлого года, когда я был здесь в командировке. Он мне дал свой адрес. Приглашал, когда буду в Вильнюсе, заходить. Вот и зашел. У него тогда затруднения были с работой. Он устроился?

– Устроился, а через месяц бросил, – с огорчением произнес хозяин. – И чего мы только не делали, чтобы он наконец человеком стал. Да разве он послушает! Друзья – на первом плане.

– Да, друзья у него довольно странные, – подтвердил Ветров. – Я тогда ему тоже об этом сказал. Одни имена чего стоят – Краб, Мужик…

– Да, это так, – тяжело вздохнула хозяйка. – Наши слова не идут ему впрок. Сейчас спутался с этой… трудно даже женщиной назвать.

– А кто она?

– На соседней улице живет. С мужем разошлась. Вернее, он не выдержал ее выкрутасов и сам ушел. Теперь как бешеная на мужиков бросается. Нашего дурака окрутила. А он бросил хорошую девушку. Думали, что уж женится, остепенится. И вот как головой в омут. Потянулся за этой, извините, потаскухой…

– Странно, странно. Однако чем-то взяла его! – заметил Игорь Николаевич.

– Да не она нужна ему, а машина ее. Он же всю жизнь о машине мечтает. Работать не хочет, а пофорсить за рулем – хлебом не корми.

– Он что – к ней переехал?

– Ходили мы к ней. Спрашивали. Говорит, что знать не знает, где он. А по глазам видно, что врет.

– А может, с ним несчастье какое? В милицию заявляли?

– В милиции знают. Уже сами несколько раз к нам приходили.

– Вы о женщине этой говорили?

– Не хотели мы раньше о ней говорить. Стыдно было. Но теперь решили: участковому все расскажем.

– Извините. Помнится – у него еще друзья были. Один такой весь заросший, на обезьяну похожий. Вот только имя его забыл. Но видно, что гусь. Нехороший человек.

Старики переглянулись между собой, и хозяин сказал:

– Это, наверное, тот, что ночевал у нас. Действительно, на зверя похож. Но он приезжий. Две ночи переночевал и уехал.

Хозяйка дополнила:

– А через два дня и наш сказал, что едет к другу. И тоже уехал. Возвратился только через неделю. Потом, наверное, месяц в загуле был. Пил беспробудно.

– Куда же это он ездил?

– Да наверняка к тому – с львиной гривой, – ответил хозяин. – Старуха, когда они прощались, слышала, что наш обещал скоро быть у него.

– А где живет тот – с львиной гривой?

– Не знаем. Спрашивал как-то Антона, но он рявкнул: «Не твое дело!» Стукнул дверью – и на улицу.

– Тот больше не приезжал?

– Нет, не появлялся. Если бы и появился, то показали бы ему, где бог, а где порог.

– Может, вам надо в милицию сходить, посоветоваться? Я вот слушаю и чую: здесь что-то нечисто. Может, ворует Антон? Чтобы пить, деньги нужны. А он не работает…

– Ой, не говорите, дорогой человек, – перебил его старик. – Мы тоже так подумали. И знаете, почему? Старуха однажды взяла его брюки – почистить да погладить. Кладет под утюг – карман оттопыривается. Думает, что там такое? И вдруг достает целую пачку денег. Прямо в банковской упаковке. В милицию хотели заявить. Но ведь сын как-никак.

– Сын, говорите? А если он живет за счет других? Может, грабит или убивает… Мой совет – не тяните. Сходите в милицию, – сказал Ветров, вставая. – Поймите, сколько бы веревочка ни вилась, а конец наступит. Может столько наворочать… Вижу теперь, что это за человек. Мне такой не нужен. А вы подумайте. Не мучайте себя на старости лет…

Игорь Николаевич попрощался со стариками Шубаками и ушел. По дороге в управление его мысли были заняты этими людьми. Хорошая, трудовая супружеская чета. А сын? В кого такой удался? Почему еще встречаются такие типы? Нет, здесь на пережиток прошлого не сошлешься. Здесь мы, взрослые, сами где-то допускаем ошибки в воспитании. И эти ошибки порой бывают непоправимыми.

В управлении майор сразу же зашел к Лисаускасу, рассказал ему о беседе с родителями Шубака и предложил:

– Давай направим под каким-нибудь предлогом к ним участкового. Пусть попытается по душам поговорить. Уверен – они ему все расскажут. Кстати, надо участкового спросить, кто эта женщина. Он наверняка знает.

Лисаускас поднял трубку телефона и попросил дежурного пригласить к нему участкового инспектора.

Вскоре в кабинет вошел молодой подтянутый лейтенант. Ветров рассказал ему все, что удалось узнать о той женщине. Этих сведений оказалось достаточно. Участковый, чувствовалось, хорошо знал свою территорию и людей, проживающих на ней.

– Так это же Лариса Орехова! – воскликнул он. – Действительно, муж поймал ее с другим. И точно, ушел. Она осталась одна. Правильно, у нее – машина.

– А где ее дача находится? – спросил Лисаускас.

– Вот этого не знаю, но я мигом…

– Нет, нет, спасибо, товарищ лейтенант, – не надо. Пока не трогай ее. Мы это сделаем иначе. Зайди ты лучше к родителям Шубака и, не показывая какого-либо интереса к их сыну, побеседуй по душам.

Участковый ушел. А Лисаускас не скрывал своей радости. Наконец-то установлена женщина, которая прячет Шубака!

Сейчас нужно выяснить, где находится ее дача, и приступать к операции по задержанию преступника. Было известно, что Шубак человек по натуре очень жестокий и с придурью. Наверняка, имея оружие, он применит его и попытается скрыться.

Лисаускас пригласил к себе группу оперативных работников и поручил им не спускать глаз с Ореховой, установить, где ее дача, сообщить, когда она поедет туда. Затем он отпустил их и повернулся к Ветрову. Игорь Николаевич стоял у окна, и, что-то мурлыча себе под нос, улыбался.

– Ты что улыбаешься?

– Считалочку вспомнил.

– Какую?

– Про Бориса и Ларису.

– А ну тебя! – махнул рукой Лисаускас. – Опять эта чепуха!

– Нет, дорогой, не чепуха! Это дети, наверное, сочинили. А они часто мудрые вещи придумывают. Лично меня эта считалочка успокаивает. Хочешь, научу?

Оба расхохотались…