Следствие продолжается. Финал Краба

Допрос Николаева

Игорь Николаевич хорошо помнил, как однажды пришлось ему выступить в роли воображаемого Николаева. Но не забыл и всех деталей игры Скалова, который пытался изображать его самого, майора Ветрова. Тогда старший лейтенант настаивал на задержании этого преступника. Однако в ходе игры молодой оперативный работник смог наглядно убедиться, что его решение слишком преждевременно. Таким образом, игра в тот раз позволила Скалову извлечь для себя некоторые теоретические выводы. И вот теперь представился редкий случай подкрепить теорию практическим делом. Игорь Николаевич, разумеется, никак не мог упустить такую возможность. Поэтому сегодня он решил провести допрос в присутствии Скалова. В подобном решении заключался совершенно определенный смысл. Ведь Николаев, увидев своего недавнего «кореша» и узнав, кто он в действительности, наверняка не станет упираться.

Своими соображениями майор поделился с Савичем. Тот поддержал идею, и допрос Николаева был отложен до появления Скалова. Старший лейтенант не заставил себя долго ждать. Он тут же вошел в кабинет Ветрова. Игорь Николаевич, взглянув на сослуживца, заметил, что тот чем-то озабочен.

– Вы что-то хотели сказать, товарищ Скалов?

– Как Николаев? Не упирался, когда задерживали?

– Нет. Правда, грозил жалобу написать.

– Допрашивали?

– Пока нет. Тебя ждали, – ответил Игорь Николаевич, лукаво посмотрев на Скалова.

– Раз меня, так за мной дело не станет. Можно начинать?

– Не торопись. Мы с Савичем посадим его спиной к двери, а ты зайди минуту спустя. Послушаем, как он будет заливать.

Дальнейшая процедура начала развиваться по этому плану.

Николаев успел уже немного прийти в себя. Войдя в кабинет, он сразу же перешел в атаку:

– Нет, я этого так не оставлю! Хватаете человека прямо на улице, тащите в милицейскую машину на виду у людей, и, главное, за что? Требую немедленно дать мне возможность встретиться с начальником. Я сегодня же заявлю прокурору, напишу в газету. Что за издевательство над человеком?!

Было видно, что Николаев идет ва-банк, считая, что лучшая защита – нападение.

Савич перебил его:

– Успокойтесь, гражданин Николаев. Присядьте.

– Вот видите, я уже гражданин! Кто вы такой, чтобы оскорблять меня?!

Савич усмехнулся:

– Простите, но вы же не даете сказать. Ведь не я в кабинете у вас, а вы – у меня. А теперь давайте знакомиться: старший следователь по особо важным делам майор милиции Савич. С товарищем Ветровым, как я понял, вы уже знакомы. Теперь дальше. Никто вас в машину не тащил. Вас пригласили – вы и сели. И людей, как вы утверждаете, на улице в момент задержания не было. Наши сотрудники специально выбрали такой момент. Это сделано для того, чтобы ваши соучастники, если они еще не все задержаны, не знали, что вы находитесь у нас.

Теперь отвечаю на вопрос, за что вас «схватили». Вы, кажется, так выразились? Так вот: мы не схватили, а задержали вас за кражу денежных средств. Вы удовлетворены ответом? – Николаев молча кивнул головой. – Теперь перейдем к нашим вопросам. Скажите, вы согласны давать правдивые показания? Я имею в виду ряд преступлений, совершенных лично вами и вашими друзьями.

Спокойный, уверенный тон подействовал. Николаев не стал больше кричать, сидел бледный и молча бросал осторожные взгляды то на Савича, то на Ветрова. Он старался понять, что каждому из них известно о его похождениях. Но лица оперативных работников, чуть тронутые улыбкой, ничего ему не говорили. В голове у Николаева роем носились мысли: «Что они знают? Может, взяли Краба? Нет, не может быть! Я же недавно видел его. Да и Краб не такой человек, чтобы за считаные минуты расколоться. Надо держаться и ни в чем не признаваться. Пусть доказывают». И он ответил:

– Мне не в чем признаваться. Никаких преступлений не совершал, и нет у меня никаких друзей среди жуликов. А если вам кто-либо об этом сказал, то знайте: тот человек клеветник. Он просто оговаривает меня.

Николаев не видел и не слышал, как в кабинет вошел Скалов. Он потихоньку присел на стоящий у дверей стул и молча следил за допросом.

Савич достал из выдвижного ящика стола фонарик с фотообъективом и положил его перед Николаевым.

– Узнаете? Ваш?

Столь неожиданный поворот допроса обескуражил Николаева. Он, конечно, сразу узнал фонарик. «Как он оказался у работников милиции?» – Этот вопрос с беспощадным ожесточением сверлил сто мозг. Но Николаев, преодолев минутную растерянность, стоял на своем:

– Впервые вижу.

– Странно. А вот ваша сестра опознала и даже вспомнила, как вы разобрали фотоаппарат. Помните – вы говорили, что можно на свалку выбросить? Большой шутник вы, гражданин Николаев. На свалку не бросили. Сивакова Анатолия Петровича знаете? Он работал вместе с вами.

– Да, кажется, знаю.

– Он-то хорошо запомнил, как вы приделывали фотообъектив к фонарику. Что скажете по этому поводу? Будете говорить правду?

– Да что вы, гражданин следователь? Я и так говорю только правду. Действительно, это мой фонарик. Надо же забыть! Когда вы напомнили, я сразу признал и, видите, – не скрываю. Могу только пояснить: фонарик был в цехе. Кто-то украл.

Ветров взглянул на Скалова. Тот сидел красный как рак. Он тоже вспомнил ту игру, когда Игорь Николаевич преподал ему достаточно поучительный урок. Как был прав тогда майор! Вот сейчас в их руках Николаев, и не подготовь они как следует этот допрос, все пошло бы прахом.

Савич выжидательно смотрел на Николаева. Долгое молчание и умный проницательный взгляд смутили допрашиваемого.

– Что вы так смотрите?

– Смотрю и думаю, как низко может пасть человек, до какого цинизма он может докатиться, если забудет, для чего он на свете живет.

– Это к чему, гражданин следователь? Я – как и все. Живу честно, и не верьте, если кто-то на меня клепает. Значит, кому-то дорогу перешел…

– Хватит, Николаев, хватит! Скажите, Мужлин, Шубак, те же Краб, Горелов, Пудов, в конце концов, ваша родная сестра или Сиваков вам тоже дорогу перешли? Николаев, мы знаем очень много. Вы даже не представляете, сколько мы знаем о ваших темных делах. Даже об инструментах. Игорь Николаевич! Может, покажем его изделия?

– Разве только ради него, – пошутил Ветров, взял чемодан и раскрыл его. – Смотрите, Николаев. Вот творения ваших рук. В этот обрывок полотенца вы заворачивали этот шикарный набор.

Николаев был потрясен. Внутренне он всегда готовился к такому допросу, представлял, как ответит следователю и все подвергнет отрицанию. Но вот сегодня он не знает, что и говорить. Отрицать? Наверно, бессмысленно. А что признавать? Этак и расколоться можно. Что делать? Что делать? Как узнать, что им действительно известно?

– Ну что ты, Леня, мучаешься! – неожиданно услышал он за своей спиной знакомый голос.

Николаев повернулся и обалдел от удивления. Сзади стоял улыбающийся друг Саши Горелова. Ошеломленный, Николаев даже имени не смог вспомнить. «Гляди ты! Даже этого взяли», – подумал он. Леньку затрясло в ознобе.

А Скалов, улыбаясь, предложил:

– Брось ты изворачиваться! Неужели не ясно, что ваша карта бита? Ты же неглупый человек и должен соображать. Есть же в конце концов всему предел. Даже лжи.

– Что? Всех взяли? – непроизвольно вырвалось у Николаева.

Савич улыбнулся:

– Нет, пока не всех. Краб готовит новое преступление. Он ведь не зря сегодня ключ получил. Вот мы его с поличным и возьмем. Остальные – все у нас.

– А Шубак? Он же не здесь живет?

– Правильно. Шубак в Вильнюсе. Но теперь сидит здесь – в следственном изоляторе. Теперь все ясно?

– Кажется, все, – уныло буркнул Николаев. – Что вам надо?

– Правду. Одну лишь правду.

Николаев был подавлен: «Все! Конец! Выхода нет. Надо спасать себя».

– Я все расскажу… Лучше дайте мне бумагу… сам напишу…

– Хорошо. Мы предоставляем эту возможность, – сказал Ветров. – Но прежде ответьте на вопрос: где Краб хочет совершить кражу?

– Он сказал, что на одном заводе будут выдавать зарплату. В первый день всю не выдадут. Мы должны с ним взять остаток.

– Он не называл завод?

– Нет. Краб никогда о таких вещах не говорит до последнего момента. Я несколько раз ходил с ним на дело и до того момента, пока он приведет меня к месту, не знал, куда идем.

– Вы знаете, где он живет?

– Нет. Ни адреса, ни фамилии он не называет никому.

– Когда он должен прийти к вам и куда?

– Сказал, что седьмого придет на завод и встретит у проходной. Кражу хочет заделать в ночь на восьмое.

– Как вы думаете, если вдруг вас не окажется на месте, пойдет он сам на кражу?

– Может пойти один. Конечно, мое отсутствие обязательно насторожит его. Захочет выяснить, где я, почему сорвал встречу.

Ветров и Савич переглянулись. «Что делать? – мелькнула мысль у Владимира Николаевича. – Взять Краба не проблема. Но где Крокет? Кто та женщина, у которой Горелов брал ключи и снимал слепки?»

– Вы знаете, с кем из женщин встречается Краб? – спросил Ветров.

– Нет, не знаю.

– Скажите, Николаев, а если мы дадим вам возможность несколько облегчить свою судьбу? Только заранее хочу предупредить: вы все равно будете арестованы. Но если поведете себя правильно и правдиво, будем ходатайствовать перед судом, чтобы это обстоятельство учитывалось при определении меры наказания.

– Я согласен. Сделаю все, что скажете.

– Что же, – сказал Савич, – вот бумага, ручка. Идите в камеру и пишите. Потом потолкуем.

Николаев вышел, а Савич взглянул на Ветрова:

– Ты хочешь, чтобы он?..

– Надо рискнуть!..