Следствие продолжается. Финал Краба

В ресторан… на прощание

Крокет взглянул на часы. Ровно семь часов вечера. Впереди еще уйма времени. И он предложил:

– Люда, может, сходим в ресторан?

Она взглянула на него и удивленно спросила:

– Георгий! Откуда у тебя столько денег? – И уже шутливо добавила: – Уж не воруешь ли, а?

– Нет, дорогая! Я – не вор. Слава богу, что мои драгоценнейшие родители в моем лице, а точнее говоря, в лице сидящего перед тобой страстно влюбленного поклонника, имели только одного-единственного сына. Постоянно думая о своем ненаглядном чадушке, они сберегли некоторую сумму, что позволяет теперь выпить чашечку кофе в приличном ресторане – и мне, и тебе, бесценное мое сокровище. – Крокет легонько прикоснулся губами к раскрытой ладони Борзовой.

Людмила засмеялась и повисла у него на шее:

– Наконец ты нашел возможность тратить собранные твоими родителями деньги. Скажи, сколько любимых может обеспечить эта сумма?

– Ох и ревнивая ты! Ну, собирайся! А то в ресторан не попадем.

Людмила начала собираться. Крокет подошел к окну и, глядя на стоящую во дворе машину, задумался. «А если старик копыта на сторону отбросит? Что с машиной будет? – рассуждал он. – Может, зря отдал документы Чеховскому? Сейчас можно было бы постараться переоформить машину на меня».

Неожиданно Крокет припомнил последние встречи с отцом. «Странно как-то вел себя. Уж больно за машину беспокоился. Как бы не заложил меня, старый хрыч! – Беспокойные мысли роем носились в его голове. – Кто я ему? Сын? Только по документам числюсь. Странно, но я не помню его, когда был ребенком. Что я от него получил? Помню только пьяные драки. Мать бил, меня тоже не щадил. Однажды так поддел, что мигом под кровать сыграл».

Крокет поморщился, будто ощутил боль в боку от удара подкованным отцовским сапогом. «Нет, верить нельзя. Нужно заставить старика, чтобы завещание на машину было оформлено на меня. Правда, это может насторожить его, подумает, что укокошить хочу, в милицию ринется. Лучше пока отложить это дело. Черт с ним! Годика два-три можно подождать. Откинется Чеховский, возьму свои ксивы и составим дарственную. Надо только узнать, сколько ему сидеть осталось…»

Голос Борзовой вывел Крокета из задумчивости:

– Я готова. Пошли?

Они спустились вниз, вышли из подъезда, пешком направились в центр города и вскоре сели за столик в ресторане.

Тростник воспользовался паузой и позвонил Ветрову:

– Слушай, Игорь! Не похоже, что он ночью будет выступать. Привел свою подругу в ресторан и гуляет на всю ивановскую.

– Все правильно, Володя. К вам поехала смена. Передай им Краба, а сам приезжай сюда.

– Понял, еду…

Ветров был у себя. Когда Тростник вошел в кабинет, майор по телефону разговаривал с женой:

– Ты не волнуйся. Сегодня немножко задержусь, – успокаивал он Надю. Тростник не выдержал, вырвал трубку из рук друга и прокричал:

– Надя, привет! Ты не верь… Он, кажется, собрался трудиться налево, – и не дожидаясь ответа, передал Ветрову трубку. Игорь Николаевич молча слушал жену.

– Понимаешь, Надюша, этот наглец даже не успел разобраться до конца, что к чему, и отдал мне трубку. Ты, может, повторишь, что я слышал? – И повернулся к Тростнику: – Ну что? Хочешь послушать?

Тростник засмеялся и, отчаянно махнув рукой, отказался взять трубку.

Ветров закончил телефонный разговор и выразил сочувствие своему сослуживцу:

– Что? Набегался?

– А ты что думал? Шлепая по следам, не очень-то отдохнешь!

– Ах, ах! Умаялся, бедненький! – подзадорил майор Тростника. – Ты лучше мне другое скажи: как он ведет себя? Вы могли насторожить его, вызвать излишние подозрения.

– Нет. Это исключается. Мы работали чисто… Слушай, Игорь: что это за фокусы? Мы ждем Краба – выходит Крокет… Завели в квартиру Крокета – выползает Краб.

– Старик, ничего здесь странного нет. Краб и Крокет – одно и то же лицо. Крокет думал вокруг пальца нас обвести.

– Вот это фокус! А я-то голову ломаю. Что за мистика, думаю: прямо на глазах Краб в Крокета, а Крокет в Краба превращаются! Зря только Рыбникова обругал. Ведь сам мог пустой клозет до петухов караулить. Да, но как же Краб? Не будет же он вместе с Борзовой кражу совершать! Насколько мне известно, она его знает как Крокета.

– В том-то и дело, что она и как Крокета не знает его. Он для нее – Клешнев, и больше никто.

В кабинет вошел Майский:

– Как я понимаю, сегодня ночью спать не будем.

– Естественно. Впрочем, ты уже забыл, как ночь выглядит.

– Помню. Не забыл. Теплой выглядит, Игорь Николаевич. – И тут же спросил: – А почему он повел Борзову в ресторан?

– Думаю, что для того же, для чего и снотворное купил.

– Игорь Николаевич, ей ничего не угрожает?

– Как тебе сказать? – Ветров на какой-то момент задумался. – Честно говоря, я и сам тревожусь. Если он своего лучшего друга не пожалел, то что ему стоит какая-то случайная женщина. Однако, как мне кажется, можно предполагать и другое. Скажем, нужно ли ему убивать Борзову? Тем более что копия ключа у него уже есть. А снотворное? А коньяк? Видимо, события развернутся так: она выпьет снотворное, разбавленное коньяком, а он пойдет на дело. Вернется к утру, а Борзова и знать ничего не будет. Даже если бы он и попал под подозрение, то она первая начнет горло драть и доказывать, что ночью сей рыцарь дальше ее постели никуда не уходил.

Тростник подошел к столу и снял трубку прямого телефона. Ответил дежурный.

– Это Тростник. Меня никто не спрашивал? Да, да… понял вас… Спасибо… Я позвоню ей.

Ветров улыбнулся:

– Давай я позвоню. Поговорю, как ты с моей.

– Не хватало еще! – буркнул Тростник. – Моя таких шуток не любит.

– Что? Отлуп будет?

– Да ну тебя, – отмахнулся Тростник и направился к двери. – Пойду звякну, чтобы не беспокоилась.

Майский спросил:

– Игорь Николаевич, а кто на заводе знает о готовящейся краже?

– Директор, секретарь парткома и начальник охраны. Все будут ночью на заводе. Директор просил, чтобы и его взяли на операцию. Еле отговорил. Решили, что начальник охраны возьмет с собой лишь одного подчиненного, и хватит. Нас тоже будет немало…

Прошло около трех часов. Ветров получил сигнал, что Крокет и Борзова вышли из ресторана и направились в сторону ее дома. Майор позвонил Тростнику:

– Пора и нам. Бери ребят, встретимся внизу.

Через несколько минут два милицейских «козла» быстро неслись по вечерним улицам города…

Краб не спеша вел под руку Людмилу, развлекал ее анекдотами. Борзова была не в настроении, думала о чем-то своем, и болтливость спутника ее раздражала:

– Хочешь, я расскажу анекдот?

– О, давай! – И Краб, куражась, добавил: – Только не соленый.

– Бог придумал умных и дураков, решил их расселить на земле. А как расселить? Думал он, думал и решил: умных посадить в один мешок, дураков – в другой. Раскрутил оба мешка над головой и бросил их с огромной высоты на землю. Вот летят умные в своем мешке и поют: «А мы – умненькие, а мы – умненькие». – И неожиданно спросила Георгия: – Слыхал небось?

Георгий замотал головой:

– Нет, что-то не слыхал.

– Тогда ты в другом мешке летел.

Краб громко расхохотался:

– Ну и купила! Ну и купила! Молодец! Постой, постой… Выходит, что я дурак?

– Нет, ты просто в другом мешке летел.

Дальше они шагали молча. Пришли домой.

Борзова спросила:

– У меня будешь ночевать?

– Конечно. Мы с тобой еще по рюмочке сделаем.

Он подошел к холодильнику, открыл дверку и взял бутылку коньяку.

– Садись, выпьем.

– Сейчас. Переоденусь только.

Она потянула лежащий в кресле халат и начала переодеваться. Краб вышел на кухню, быстро достал таблетку снотворного, подумал и взял еще одну, выхватил из столика две столовые ложки, растер таблетки. Вытащил из кухонного буфета рюмки и, высыпав в одну из них порошок, быстро направился в комнату. Краб разлил в рюмки коньяк и стал ждать, пока она подойдет к столу. Когда Борзова подняла рюмку, он сказал:

– У тебя, кажется, настроение испортилось?

– Немного, – односложно ответила Борзова и посмотрела через рюмку на люстру. Крабу стало не по себе: «Нет, видеть она не могла».

Он достал из кармана коробочку с серьгами и протянул Людмиле:

– А это тебе.

Она взяла коробочку и, открыв ее, удивленно спросила:

– Мне?! В честь чего?

– Просто так, – Краб скромно опустил глаза, – хотел сделать приятное. Давай – за здоровье!

– Давай. А за подарок спасибо.

Он первым глотнул напиток. Борзова отпила половину и поставила рюмку на стол.

– Э-э, нет! – запротестовал Краб. – До дна! До дна!

– Ты меня споить хочешь? – спросила Люда. – Может, задушить решил?

Приняв игриво-сценическую позу, Краб зло засмеялся:

– Не выпьешь – задушу!

– Не буду рисковать, – улыбнулась Борзова и выпила. – Пойду постелю…