ЯССТ 7

В течение всего времени, что я плыл, лесной пейзаж совсем не изменился. От однообразного движения разболелось плечо, и я решил сделать привал. Для первого раза проделанный путь показался мне внушительным. Загнал более-менее уверенными движениями свое судно между двух стволов, лежащих поперек движения волн, на тихую воду. Вообще, поваленных деревьев было немного. Это были пятое и шестое, виденные мной с самого старта. Я зафиксировался «канатом» к одному из них и, пристроив шест в люк корабля, облегченно выдохнул. Все-таки двигать многотонное устройство даже с модификациями было тяжеловато. К тому же, без топлива они не давали серьезной помощи.

Мне подумалось, что Ольга могла предусмотреть это, и снова полез разбирать припасы. Действительно, среди вещей имелись десять пакетиков со спиртом, по пятьдесят грамм каждый, рассчитанный на одну заправку. Вначале я принял их за какой-нибудь соус из-за красного цвета упаковки. Откупорил один пакетик, вытянул из него трубочку и сделал глоток. Спирт огнем ожег мне гортань. Я чуть не поперхнулся из-за дыхательного спазма, вызванного его парами. Это был чистый спирт, к которому я оказался совершенно неподготовленным.

Внимательнее посмотрел на упаковку и понял, что снова проявил глупость, не изучив инструкцию. Оказывается, трубочку надо было вставить в приемник искусственного пищевода или правильнее сказать топливной магистрали и, сжимая пакетик, перегнать его внутрь тела.

— Дикарь. — Укорил я себя. — Но с другой стороны я лишаю себя ощущения праздника.

Часть спирта попала в нормальный пищевод и обожгла желудок. По телу растеклось приятное тепло и легкая эйфория. Я загнал остатки спирта в бак по инструкции. Почуяв прилив сил, не стал сразу кидаться к шесту, расслабленно развалился в кресле, чтобы немного подумать о создавшейся ситуации.

Включать или не включать аварийный маячок, вот в чем вопрос. Знал бы я, что сигнал будет услышан только Ольгой, сделал бы это сразу, как только попал на планету. А так мне совсем не хотелось, чтобы вместо нее явились сомнительные парни и сдали меня пограничникам. В лучшем случае. Черный лес тоже не радовал своими перспективами, но тут я мог хотя бы рассчитывать на жизнь, есть, пить и справлять естественные надобности по своему желанию и жить надеждой, что меня скоро найдут.

На ближайшее время я выбрал в качестве основной стратегии — ожидание. Я не думал, что аварийный маяк единственное средство определения моего местоположения для продвинутой службы, типа пограничников. Наверняка существовали оптические или радиолокационные способы определить местоположение куска железа, напоминающего кораблик, на котором я прилетел. Конструктивные мысли меня успокоили. Под мерный шум волн я задремал, подставив левую сторону лица под луч падающего света.

Проснулся от ощущения, что свет ушел. Открыл глаза и увидел вместо ясного неба низкие свинцовые тучи. Выбрался наружу и опешил, приближалась самая настоящая земная гроза. Черный горизонт озаряли частые вспышки молний. Поверхность воды нервно пенилась высокими волнами, начавшими переливаться через ствол дерева, защищающий меня от открытого океана. Это было хорошо, что я нашел удобную заводь, в которой можно было пережить стихию, только переживал, что мне придется куда-то пристроить шест на время грозы, иначе не получится закрыть люк. С открытым люком опасался набрать воды, а так же разряда молнии.

Пока еще не начало серьезно штормить, выбрался из судна, взял шест и побежал искать место, позволяющее надежно его закрепить. Ветер усиливался. Бил порывами, обдавая меня пеной, сорванной с гребней волн. Ствол поднимался на волнах вверх и вниз. В какой-то момент мне даже пришлось взять шест как акробат и балансировать им, чтобы не свалиться в воду. Мне повезло найти торчавшие в разные стороны пеньки, оставшиеся от сломанных веток и воткнуть между ними шест, надежно его зафиксировав.

Сразу побежал назад, попутно глядя, как со стороны океана несутся валы, все выше и выше. Скорее бы оказаться внутри корабля и закрыться, а там плевать на любую стихию. Но не тут-то было. На очередной волне дерево подняло выше обычного и провернуло. Я не сумел удержаться и свалился в воду. Страх добавил мне сил. Ракетой выскочил на поверхность и успел заметить, как продолжающий вращаться ствол за тот трос, которым я зацепил к нему свой корабль, утягивает его под воду. Ситуация в мгновение ока многократно ухудшилась. Корабль, моя крепость и условие моего длительного автономного существования, мог затонуть.

Я кинулся его спасать, рискуя оказаться раздавленным между деревом и корпусом судна. Успел в последний момент заскочить в люк вместе с начавшей заливаться в него водой. Нашел нож и перерезал самодельный канат. Корабль сразу же принял нормальное положение. Я герметично закрыл крышку и упал в кресло. На правой ноге не было ботинка. Даже не заметил, в какой момент потерял его.

Судно хлебнуло воды, залившее пол сантиметров на пятнадцать. Теперь, когда корабль был лишен двигателя и сопутствующих проблем, плавающие вещи можно было снова собрать назад в ящики. Внутреннее освещение давали слабые оранжевые лампочки, работающие от аккумулятора. Постепенно мои глаза привыкли, и стало достаточно светло. Я поднялся, вынул первый ящик и стал вылавливать из воды, катающиеся от борта к борту припасы.

Стихия снаружи набирала обороты. Гром гремел все ближе, удары волн все громче и жестче сотрясали корпус судна, ударяя его о дерево. Я молил бога только об одном, чтобы меня не унесло в океан. Существование на опушке черного леса казалось мне наиболее безопасным способом дождаться помощи. Я был уверен, что со временем разобрался бы, что тут к чему и превратился бы в настоящего Робинзона, готовящего дичь на костре.

Качка усиливалась. Всё, что плавало в воде, я поднял и убрал в ящики. Уселся в кресло, с замиранием сердца прислушиваясь к звукам стихии. Я не слышал, но чудесным образом ощущал близкие разряды молний. Всякий раз, когда по телу прокатывалась волна, похожая на легкий последовательный спазм всех мышц от затылка до пяток, раздавался гром. Он был значительно ослаблен мощной защитой корабля, иначе я бы давно оглох.

Я не заметил, как мои пальцы мертвой хваткой вцепились в сиденье. За бортом происходило что-то пугающее. Мне казалось, что деревья больше не защищают меня от волн и те пытаются выгрести меня из бухты в океан. Иной раз судно ложилось на борт так резко, что вода находящаяся внутри него, заливала меня сверху, не успевая стечь по полу. Мерцающие символы пульта управления и информационного экрана превратились в карусель, вызывающую раздражение. Как бы мне хотелось сейчас принять чего-нибудь и проснуться через десять часов, когда погода придет в норму. Хотя, возможно именно такая погода и была тут нормой. Огромный лес, похожий на мощные волноломы, мог так выглядеть как раз по причине частых штормов.

Время потеряло счет. Я превратился в амебу, способную к единственной осмысленной функции, хвататься за сиденье, когда судно кренилось. Гром гремел, волны бились о борт. Мне даже казалось, что я слышу, как свистит ветер в деревьях. Я понимал, что это невозможно с такой звукоизоляцией, но все равно слышал. Воспаленное воображение нашло этому объяснение. Звук распространялся через корпус при соприкосновении со стволом дерева, но не поваленного в воду, а растущего. Наверное, меня выбросило из бухты и прибило прямо к опушке.

С трудом удавалось удержаться от соблазна включить аварийный маячок. Закрытое пространство и неистовство природы за бортом подавляли мою силу волю, взывая совершить малодушный поступок. Я крепился, с трудом уговаривая сдержаться. Обещал себе, если проявлю слабость, больше никогда не вернусь домой.

Затем стало все только хуже. Волны в который раз опрокинуло судно, затем оно перевернулось через «голову», чего прежде не было, а потом будто успокоилось. Мне подумалось, что волны смогли выцарапать меня из бухты и вынесли в открытый океан. Качка продолжалась, тоже неслабая, но меня уже не било бортом о дерево. И звук свистящего в кронах деревьев ветра был больше не слышен. Чтобы проверить свои выводы хотелось выглянуть наружу, но это было чревато. Многого в такую погоду не разглядишь, а вот зачерпнуть воды в салон было реально.

Меня наверно еще час таскало где-то по океану, а потом стихия стала затихать. Как только волнения внутри салона позволили мне передвигаться по полу, я полез открывать крышку верхнего люка. Осторожно приоткрыл и все равно попал под тугие струи ливня. Сверкнула молния, но далеко. Я увидел только легкий отсвет сквозь пелену дождя. Все, что мне удалось увидеть рядом с кораблем, это подтверждение моим опасениям. Упавших в воду стволов рядом не было. Меня явно оттащило от черного леса в океан.

Снова закрыл люк и стал ждать окончания ливня. Хотел потратить время на легкий перекус, но передумал. Еще неизвестно, сколько мне придется растягивать провиант, а есть его, когда и есть не особенно хочется, глупое расточительство. Занялся тем, что стал приспосабливать что-нибудь из имеющегося барахла под емкость для вычерпывания воды. Подошел пластиковый цилиндр, набитый фальшфейерами и зарядами для ракетницы. Его емкость мой аудитор оценил в пять литров. Не густо, глядя на лужу под ногами, но я никуда и не торопился.

Проверял через каждые полчаса состояние осадков. На третий раз они почти закончились. Я осмотрелся и увидел линию черного леса не более чем в паре километров. Успокаивающиеся волны снова несли меня к нему. Мне стало спокойно. Я закинул в рот какую-то сладкую пластинку с ароматом нафталина, жуя и напевая песенки, принялся вычерпывать воду из салона. Убывала она незаметно, и только через час можно было твердо сказать, что половина воды ушла.

Я снова осмотрелся из люка. До леса оставалось не больше километра. Огромный лес с такого расстояния встроенным аудитором определился в высоту так же почти в один километр. Он выстроился в линию, как крепостная стена против вражеского войска роль которого выполнял океан, раз за разом бросающийся на штурм. В свете собственных аллегорий у меня появилось уважение к черному лесу, как к существу с крепкой волей. Этого мне сейчас не хватало.

Снова нырнул в недра корабля и не появлялся наружу, пока не осушил пол. Впитал всю сырость своей майкой и снова надел ее, изрядно потерявшую товарный вид. А кого мог интересовать мой вид в богом забытом месте. На улице уже вечерело. Здешнее солнце, маленькая белая звезда, занимающая на небосводе раз в десять меньше места, чем наше Солнце, клонилась к горизонту. Прячась за атмосферой планеты, она желтела и обрастала видимой короной. Завораживающее зрелище, особенно блики на очищенной от помета поверхности судна. Черный лес впервые за все время, что я его видел, заиграл иными красками. Отсвет солнца от воды ложился на его «стены» играя на них пляшущими разводьями, напоминающими лазерные шоу.

По движению относительно леса я понял, что попал в течение. Присмотрелся к воде и увидел, что так и есть. На поверхности океана выделялось огромное течение. В местах соприкосновения со спокойной водой появлялись водовороты и участки обратного течения. Я был далеко от них, чтобы беспокоится. И все равно мое суденышко вертело потоком в разные стороны и несло куда-то параллельно линии леса. Над серебрившейся в вечернем солнце поверхностью воды на мгновения показывались мокрые тела морских обитателей. Некоторые выпрыгивали из воды посмотреть на меня, другие охотились на них. В отличие от меня, океан продолжал жить своей жизнью.