Тёмные пути орбиты

Они прошли коридор от начала до конца, нашли три таких места, но признали, что лучше двери из прозрачного материла, нет, потому как этот материал был почти из полицейских детективов: в коридор из помещения можно было смотреть сколько угодно, но за этой дверью противник никого не видел.

Правда, Ева промолчала о другом: нынешний противник может и не смотреть, может не искать их визуально. Если он умеет играть с силами живых, скорей всего он будет искать живых на крейсере, раскинув по кораблю ментальную сеть. Во всяком случае, она бы так сделала. Но сейчас она лишь взглянула, как Эррамун соорудил вокруг них неплохую ментальную защиту (слабоватую — признавала она — против неизвестного противника), и снова промолчала. И они уселись на какую-то согнутую плиту — возможно, часть сломанной переборки в этом помещении — и начали смотреть в коридор, ведя наблюдение и слушая личный эфир: а вдруг Остарджи «позвонит»?

Молчали минуты три, а потом Ева, словно они продолжали беседу, заговорила:

— Когда мне было четырнадцать лет, мой отчим решил показать мне новый мир. Он возил меня на ваши планеты… — Она засмеялась, взглянув на него, удивлённого. — Мне у вас не понравилось. Планета — это живые существа, населяющие её. А эльфы показались мне весьма надменными. Мы были и на планетах оборотней. А когда отпуск отчима подходил к концу, он повёз меня на планету ангелов. Вот здесь меня будто околдовали. Великолепные храмы, рощи, будто бы старинные города — чуть не музеи, а на деле — действующие. Впрочем, наверное, об этом рассказывать не стоит — ты и сам видел их планету…

— Нет, не видел, — признался Эррамун. — Мечтал попасть туда, но не удалось.

— Отчим был удивлён, — усмехнулась она, слепо глядя в дверь. — Он не ожидал, что я, обычно хулиганистая девчонка, довольно строптивая и обидчивая, буду так заворожена строгими храмами. Правда, ангелы, которые там, в этих храмах были, поражали своим не то что миролюбием, но даже совершенно беспредельной доброжелательностью ко всем. Для меня это было так внове, что я рвалась во все храмы подряд, чтобы проверить, так ли это на самом деле — или они притворяются. Представляешь, как я их провоцировала? Я им дерзила, задирала их, а они мне в ответ улыбались так, как будто ждали всю свою жизнь только меня одну! Ух, как я злилась!

Она снова засмеялась, а Эррамун улыбнулся, глядя на неё.

— Один храм мы чуть не пропустили. Если все остальные храмы были величественными и прекрасными, он казался каким-то неказистым. Но, несмотря на уговоры отчима, я как-то заметила это здание и потребовала, чтобы он меня туда повёл. Время поджимало, и отчим буквально умолял меня настроиться на возвращение. Отпуск у него заканчивался, и он уже боялся, что не успеет вернуться к своим, в отряд. А я сопротивлялась возвращению на Землю без посещения того незаметного храма так яростно, что в день отлёта сумела удрать из отеля. Стоит, наверное, объяснить, что отель был на одном краю города, а храм — на другом. Когда отчим на машине догнал меня (а он сразу догадался, куда я рванула), ему пришлось бежать по ступеням довольно длинной лестницы. Двери в храм, как и везде, были распахнуты настежь. Я успела перепрыгнуть порог, а отчима остановили ангелы. Потом он мне сказал, что они ему сказали следующее: «Не бойтесь опоздать на вылет пассажирского лайнера. Мы поможем вам с отлётом на другом». Он тогда так изумился, что возражать уже не мог. И один из них объяснил ему, что, если живое существо рвётся в храм, лучше его не останавливать.

— И… что дальше? — медленно спросил эльф.

— А дальше я осталась на планете ангелов на три года, — отстранённо сказала Ева. — И не потому, что была хулиганкой и потому без разрешения дотронулась до Заветного камня. Нет. Потом мне объяснили, что до камня случайно дотронуться нельзя. Он сам зовёт к себе тех, кого посчитает… Нет, не достойным. Близко к тому, но это слово ангелов, которое они употребили, определяя нужного человека, мне трудно перевести. Сердцем понимаю, что они мне сказали, но перевести не смогу. Отчим улетел в свой отряд, а я осталась. Три года меня учили элементарным навыкам работы с силами и ещё кое-чему. Но было условие. Я не должна применять эти навыки налево и направо. Только в экстремальных случаях.

— И они были — эти экстремальные случаи, — осторожно спросил Эррамун, — судя по тому, что на тебя надеются твои коллеги?

— Были и много. Но обычно я беру со своих слово, чтобы на гражданке не распространялись о том. С вас, эльфов, брать не стала, потому как знаю, что и вы сами не больно-то болтливы. А так… да, всякое было.

Они помолчали, глядя на дверь. Потом Эррамун, стараясь не клацать ботинками, встал и подошёл открыть дверь и высунуться за пределы помещения.

— Тихо, — сказал он. — Хотя, думаю, что не стоит слишком прислушиваться. Если противник, возможно вызванный нашим энерговампиром, сядет на платформы крейсера, мы услышим его даже сидя.

Ева только вздохнула: дрожь и сотрясение этой кучи металлолома — и впрямь хороший источник для наблюдателей.

— Ева, — вновь усевшись рядом, кивнул Эррамун, — ты дотронулась до Заветного камня. Каково это… — он запнулся. — Каково это прикосновение?

— Для каждого — своё, — категорически сказала она. — У меня было впечатление, что я… — она прикусила губу, вспоминая, — я попала в объятия своих настоящих и живых родителей. Я никогда больше не чувствовала себя такой счастливой. Я с трудом вспоминаю, что там было, у камня. Счастье была таким всеобъемлющим, что я забыла обо всём на свете… Ангелы потом сказали, что среди людей им встретились только трое таких, как я. И что, вообще, камень тянет к себе раз в три года всех встреченных им существ — не только человека, если посчитает, что именно они нужны ему.

— Я слышал об эльфах, — сказал Эррамун, — но другие? Ну ладно, ты — человек. Но кто ещё? Мне казалось…

— Со мной, поступившей в первый класс их школы, заканчивал их школу оборотень, чья ипостась — волк, — насмешливо сказала Ева. — У него было четыре года обучения.

— Ты просто смеёшься надо мной, — спокойно сказал эльф.

— Спроси у Остарджи! — бросила Ева. — Он подтвердит.

Они заглянули друг другу в глаза, одновременно морщась, что приходится смотреть в тёмные щитки шлемов.

И резко перевели взгляды на дверь.

Спустя минуту внимательного вслушивания они снова переглянулись.

— Это не корабль, — решительно, но вполголоса сказал Эррамун.

— И не вельботы, — ещё тише уточнила Ева. — Тогда — что?

— Что — не знаю, но…

— Это «что» поднимается к нам, — безучастно от сосредоточенности на прослушке сказала Ева. — Стоит предупреждать Остарджи?

Эррамун не ответил: он проверял невесть когда взятый в руки гранатомёт, а также собственные боезапасы. Ева, следуя его примеру, тоже вооружилась, жалея, что отдала заранее гранатомёт эльфу. Теперь не допросишься назад. И вздохнула: не пророчески ли сейчас она вспоминала и рассказывала о планете ангелов, о Заветном камне? И сконцентрировалась на небольшом боевом приёме из школы ангелов.

Прохлопала затем себя по всем ремням амуниции. Луч-пистолеты, в количестве две штуки, при себе. Парочка махоньких, но действенных ручных гранат — тоже.

— Думаешь — это наш вампир? — прошептала она, забыв, что общую связь со стороны не слышно.

— Возможно. Но хотелось бы подготовиться к встрече с любым противником.

Они затаились: дребезжание под ботинками неизвестного становилось всё отчётливей. Ева облизала пересохшие губы. Неужели это «их» энерговампир гуляет по всем переулкам-закоулкам крейсера в поисках их двоих? Неужели он сообразил, что один или два живых солдата Единой армии остались с ним на одном корабле? И главное… Он идёт по их следам — или просто разгуливает по крейсеру, надеясь на авось? Следы, и свои, и эльфовы, Ева зачистила тщательно. Но мало ли какой уровень чувствительности у этих энерговампиров… А если они разглядят даже эхо-частички ментала? Нет, вряд ли. Что — что, а зачищать Ева умела на «отлично».

Сидевший, сутулясь, Эррамун склонил голову, будто увидел что-то внизу.

Прислушавшись, Ева кивнула. Всё правильно: неизвестный бродит на уровне под ними. Выждав и поняв, что неизвестный удаляется, кажется собираясь пройти коридор по всей длине, она спросила:

— Стоит вызвать Остарджи?

— Стоит, — твёрдо сказал Эррамун. — И не просто вызвать. Да, мы предупредили его о возможном прилёте других энерговампиров. Но и об одиночном надо предупредить. Хотя бы для того, чтобы не было неожиданностей. Вызывай, — велел он и тут же взялся за её руку — слушать разговор.

Ева посмотрела на эту руку неуверенно.

Сейчас ей не хотелось, чтобы кто-то, даже Эррамун, подслушивал новую беседу с ангелом. Но делать нечего.

«Остарджи! — позвала Ева. — Наш пленник сумел освободиться и теперь бродит по уровням крейсера».

«Ты можешь описать мне его?»

Ева покосилась на вновь удивлённого Эррамуна.

«Этот, который наш, не совсем пришёл в норму, — сказал она, оглянувшись в ту сторону, куда топал их недавний пленник. — Он прихрамывает. Порой его качает из стороны в сторону. Но есть одна особенность: он зол. И его вампирская сущность сейчас завязана на желании восстановиться. Злость помогает ему не только двигаться. Если он наткнётся на нас, будет трудно противостоять ему».

Машинально обернувшись к Эррамуну, она увидела под щитком шлема его рассерженное лицо. Что? Так задело её недоверие? И сама сердито фыркнула: «Я не обязана ему всё сразу вываливать о себе!»

Остарджи, помолчав, спросил: «Если столкнётесь с ним — сумеешь отбиться?»

«Сумею, — откликнулась Ева. — Правда, мне как-то не по себе, когда я вспоминаю, что он вскоре получит помощь в виде сородичей. Вы ещё долго?»

«Мы облетаем ваш крейсер, — сообщил ангел. — Этот беглец — он ведь внутри?»

«Да, он ищет нас во внутренних помещениях крейсера», — отозвалась Ева, следя за тем, как неизвестный и в самом деле заглядывает во все отсеки и кают-компании.

«Тогда мы облетаем крейсер и приземляемся на месте ЧП, — решительно сказал Остарджи. — Теперь первоочередной задачей становится поиск именно энерговампира. А это уже моё дело. Пока не высовывайтесь, сидите в своём укрытии».

— Это как? — ошеломлённо спросил Эррамун, когда беседа закончилась. — Мы будем сидеть здесь, пока они не найдут нашего пленника?

— Почему бы и нет? — легкомысленно ответила она. — Посидим, отдохнём. Если Остарджи считает, что он в состоянии выполнить задуманное, то лучше не вмешиваться.

— И что потом? — добивался Эррамун.

— Потом — по ситуации, — спокойно сказала она.

Эльф внезапно чуть развернулся и сел так, чтобы прислониться к небольшому выступу рядом. Заглянул в её глаза под щитком шлема.

— Почему ты такая спокойная?

— Потому что я готовлюсь к драке, — объяснила ему, как маленькому.

Больше вопросов он не задавал. Только некоторое время смотрел на неё, вроде как сидевшую неподвижно и уж точно бездельничавшую, а потом отвернулся и вновь принялся за наблюдение сквозь дверь. Далёких шелестов и перестукивания он не слышал. Как не видел, как где-то далеко от них падают мелкие предметы, из которых забрали всю остававшуюся в них от погибших хозяев силу. Падают, а потом плавают в вакууме, беспризорные, одинокие не меньше, чем бывают живые существа.