Тёмные пути орбиты

Глава 3

Она знала: едва её глаза закрылись — глаза Остарджи задвигались под веками.

На данный момент его сознание пребывало на безумно громадном расстоянии от шлюпа. По невидимой нити оно перекачивало сюда силы, чтобы восстановить физическую оболочку. Ангелы легко могли найти для себя новое тело. Проблема для них вырисовывалась одна: знания оставались при личности, меняющей физическую оболочку, — навыки, увы, стирались вместе со смертью тела. И нужны были долгие годы, чтобы наработать их заново. Поэтому ангелы-хранители старались как можно дольше использовать привычную оболочку, не только предохраняя её от повреждений, если есть такой шанс, но и бережно «заштопывая» её.

Ева же собиралась уже сейчас эту повреждённую оболочку заставить работать, воспользовавшись её возможностями. Насколько она помнила, передача Остарджи сил в физическое тело для её «ремонта» не будет прервана, если тело начнёт действовать, будучи без сознания ангела. Но будучи заполненным вторгшимся в него чужим сознанием.

Она сосредоточилась на коже пальцев, прижимающихся к неподвижному телу.

Внезапная тишина.

Внезапный глухой мрак.

Она будто прыгнула в ночную пропасть: часть сознания переходила в чужое тело.

И выскользнула из пропасти, задыхаясь от долгого прыжка в неизвестность.

Часто дыша — лишь бы не выблевать пустой желудок!.. Слишком уж стремительным был этот прыжок в никуда!..

И увидела…

Тесное помещение, которое не сумели заполнить пассажиры, заселившие его только что.

«Выход — за пределы шлюпа!» — безразлично скомандовала Ева, добавив ощущение, что снова прыгает — уже сквозь стены космического судёнышка.

Орбита планеты — мусорный пояс, постепенно обтягивающий планету мусорной оболочкой. Ева лихорадочно осматривалась вокруг глазами Остарджи: позывной крейсера «Земля-379» звучал так, что явно находился где-то рядом, а не на другой стороне планеты. Но… пустота везде — нигде нет живого огонька, обозначающего живое тело. Мельком Ева вспомнила, что живые могли прятаться в скафандрах с включённой защитой от вражеского сканирования. Но тот, кто звал, вряд ли мог спрятаться, зная, что его ищут глаза ангела.

Оглянуться. Что это там мелькнуло? Тёплое… Живое.

Не отрывая рук от тела — не прерывая контакта, Ева заставила свои отяжелевшие губы пошевельнуться, заставила застывшее горло создать звук:

— Сверху… Позади нас… Это не крейсер. Катер.

В плотный слой пространства вокруг неё глухо, будто в вату, проник вопрос:

— Почему не крейсер?

— На катере поставлен автоматический идентификатор крейсера. Он даёт сигнал.

Она замолчала и заставила Остарджи снова посмотреть на катер. Взгляд ангела, охватывающий пространство вокруг себя на довольно большое расстояние, проник сквозь обломки и корпуса боевых звездолётов, а также мусор, плавающий на орбите, и уставился на искомый катер.

В следующий миг Еву тряхнуло так, что она, поспешно вылетая из поля Остарджи, в полной мере ощутила, что падает с размаху — ладно ещё, на кого-то помягче, чем этот треклятый пол, который не желал фиксироваться на месте, а то и дело уходил в сторону — причём так резко, что устоять на нём не мог бы никто — не то что человек, который сейчас не ощущает собственного тела!..

Уже придя в себя, она обнаружила, что валяется на полу. Но голове — ничего так, приятно — как на не слишком мягкой подушке. Правда, та почему-то стонет сквозь стиснутые зубы. Шлюп, который, кажется, только что заложил мощный вираж, снова поплыл ровно. Судя по всему, можно не торопиться вставать?

Перед глазами потемнело, а потом рассвело. Обрывками. Но те быстро сомкнулись между собой, создав терпимую картинку перед глазами. Хм. Низкий потолок. Стены…

Голодная и уставшая, но внутри будто зарождалось нечто. Кажется, это нечто называется эйфорией. Хотя где-то глубоко в себе Ева понимала, что эйфорией здесь и не пахнет. Всего лишь — откат, после возвращения собственного сознания в собственное тело. Откат, который сродни… Она шаловливо приподняла уголок губ: сродни тому впечатлению, которое нормальные люди получают, здорово так и неплохо выпив! Она немного представляла, как себя будет вести, но что делать? Ей это нравилось — после тех-то последних часов на уродской планете, которую так и не сумела разглядеть!

Ева медленно покачала головой, катая ею по «подушке» и с удовольствием ощущая сравнительно мягкий живот того, кто вынужденно позволил ей безболезненное приземление на себя, и насмешливо хмыкнула.

— Ну вот, а я боялась, что все эльфы твердокаменные!.. А оказалось — ничего так, уютненькие.

Твёрдой рукой её взяли за шиворот — в месте соединения шлем-капюшона и маскхалата — и приподняли ей голову. Первое впечатление от этого движения напугало её: показалось — ей вот прямо сейчас жёстко зафиксируют голову ладонями, а потом резко крутанут в сторону, ломая шею! Ничего подобного не произошло… Второе впечатление: ей подняли голову, как поднимают за шкирку напроказившего щенка…

После чего мягкая подушка самым подлым образом развернулась под Евой, чтобы вывернуться из-под неё!.. Ева скептически ожидала, что будет дальше, но её просто усадили на пол так, чтобы она оказалась в кресле из севшего за ней мужчины.

— Так, — начала она, поёрзав и устроившись удобней в этом живом кресле. — Искомый катер прячется в корпусе крейсера-грузовика. Тот прямо над нами. Нам надо искать третью площадку. Она укроет нас от преследования, потому что на ней всё ещё работает оборудование, маскирующее небольшое судно. Над ней же, на шестой площадке, катер. На нём раненый пилот и искин, управляющий судном. Кроме всего прочего, вокруг нас шастают вражеские вельботы.

Тишина и молчание закончились через томительные минуты после её сообщения, в которые она снова погрузилась в темноту — и там, в темноте, слушала странные звуки. Похоже на столкновение шлюпа с обломками на орбите. Если бы не соображение, что пассажиры шлюпа не должны слышать этих звуков… Врывались, правда, и другие звуки: кто-то поспешно протопал по полу жёсткими подошвами ботинок, а кто-то быстро-быстро заговорил о смене координат и сканирующем обследовании крейсера-грузовика.

В этой тьме, полной различных звуков, она, не открывая глаз, спросила:

— Остарджи закрыли?

— Закрыли, — почти бесплотно ответили её издалека.

И мягкая спинка кресла всё ещё оставалась за спиной, когда Ева в очередной раз вынырнула из небытия. Спинка выждала ещё немного — где-то несколько секунд, а потом спросила безликим (по личным впечатлениям), но узнаваемым голосом Мухомора:

— Почему ты всё ещё сидишь? Ждёшь, что я помогу встать на ноги?

— А почему я должна встать? — поразилась она. — И почему мне нельзя ждать твоей помощи? Ты же мужчина! Хотя здесь, на полу, уютно. Нас и тут неплохо кормят!

Спинка кресла замолкла надолго. Потом за Евой осторожно осведомились:

— Ты уверена, что адекватно говоришь со мной?

Откуда-то сбоку раздался негромкий голос Криса:

— Она отвечает тебе репликой из старого мультфильма. Ну, шутит так. — Крис немного помолчал, а потом добавил, объясняя: — После связи с телом ангела она обычно… ну, опьянена, под кайфом от перемещения.

— Тогда встаём, — сухо сказал белоплащик и зашевелился за спиной Евы, одновременно сунув руки её под мышки. — Приготовься, я сейчас подниму тебя.

— Не надо! — охнула она.

Но этот чёртов Мухомор оказался слишком серьёзным и выполнил свою угрозу — даже несмотря на сумбурные уговоры Криса оставить её в покое, потому что её ноги… А потом Ева вновь оказалась на полу шлюпа, съехав из его расслабленных рук. Это когда он решил, что она уже может стоять и без его поддержки. Ладно хоть сообразил подхватить её, падающую, почти у самого пола, иначе задницу точно бы разнесло вдребезги…

Ева обиженно сказала:

— Мог бы и выслушать меня, прежде чем отпускать. Или Криса. Ноги мои, ножки! Держать меня не хотят. Ну, в смысле, если не понял: пока меня поднимать не надо! Минут пять! Понял? Или ещё раз повторить?

— Ева, успокойся, — мирно сказал обошедший их Крис и присел на корточки, помогая ей снова сесть удобно. Задрав голову к белоплащику, уже внятно объяснил: — После выхода сознания Евы из чужого тела её ноги некоторое время ей не повинуются. Вы можете идти. Теперь я подежурю рядом с ней.

Поскольку белоплащик молчал, сверху вниз критически озирая их обоих, Ева фыркнула и попросила, заглядывая в его лицо и не видя его глаз:

— Если найдётся здесь чем горло промочить, буду вам очень благодарна.

Белоплащиковы ноги ещё немного постояли рядом и утопали куда-то к пилотам.

Ева потёрла колени, ниже которых ноги совершенно ничего не чувствовали, и насупилась. Крис, сдержанно улыбаясь, спросил:

— Что?

— Ничего! — огрызнулась Ева и оглянулась. — Что-то я теперь сама не поняла: а чего так тихо-то стало?

— Мы поднимаемся внутри того самого грузового крейсера, — спокойно сказал Крис. — Пилоты ищут третью площадку.

— А кто нас преследовал?

— У эльфов защита сработала на падающий снаряд, — уже вполголоса сказал Крис, осторожно оглядываясь, не подошёл ли «их» белоплащик. — Тот просто выпал из арсенала сбитого корабля. Потом ещё несколько штук таких видели. Теперь всё это в куче мусора плавает на орбите. Не столкнуться бы, а так всё ничего.

— Как-то быстро вы среагировали… — задумалась она и вскинула голову: — Или я опять не сразу оклемалась?

Иногда она не понимала сразу, что после «пробуждения» пласты времени могли выпадать из памяти. Крис покивал и сказал, что времени прошло достаточно. Она бы и не поверила, но обнаружила, что он переоделся: на всякий случай, белоплащики поделились с попавшими на шлюп бойцами скафандрами облегчённого типа — для активной работы в открытом космосе.

Вскоре перед Евой присела Илва — тоже в скафандре.

— Я помогу тебе переодеться, — сказала женщина-оборотень, озабоченно простукивая её ноги от колена к ступням. — Ну что? Чувствительность вернулась?

— Пальцы пока не очень. И есть хочу, — буркнула Ева.

— Нелогично, — улыбнулся Крис, — но я понимаю.

— Как там ребята? — с тревогой спросила она.

— Клеман очухается быстро, — сказала Илва. — С Руудом проблемы небольшие, но он выживет. Марика уже очнулась. Давай я помогу тебе снять маскхалат. Крис, а ты принеси её скафандр. Ева, сиди! Сама, всё сама сделаю!

Илва будто сняла скорлупу с неё — так ловко оставила без маскхалата, после чего быстро очистила лицо от грязи и с сожалением сказала:

— С твоими волосами сделать пока ничего не могу.

— Илва, хоть немного вычеши с меня пыль! — взмолилась Ева. — Не могу — башка так чешется, как будто по ней отряды блох или вшей маршируют! А руки ещё слабые!

Женщина-оборотень придушенно хихикнула и принялась искать расчёску. Ева тем временем прислушалась к происходящему в салоне. Да, её роль на какое-то время сыграна, и она, Ева, пока не нужна в качестве активного бойца. Но… Жуть как не хочется оставаться в стороне от общей суеты, когда надо держать под контролем события и внутри кораблика эльфов.

Илва бережно расчесала её волосы и, в очередной раз с глубокими вздохами полюбовавшись на них, помогла Еве встать и облачиться в принесённый Крисом скафандр, который ещё надо освоить, потому как у белоплащиков они рассчитаны несколько на иное использование, чем у людей.