Заблудившиеся

* * *

Взяв самогонную бутыль за горлышко, он наполнил три рюмки и предложил тост за творческое долголетие деда Матвея. Польщенный вниманием Матвей сперва пустил по щекам две крупные прозрачные слезы и сказал, что без старухи ему два последних года жить невмоготу. Сайкин, чтобы успокоить деда, пообещал отдать ему ящик тушенки, стоявший в багажнике машины, и в придачу ракетницу.

— За тушенку — спасибо, — сказал дед Матвей, ободрившись. — А то уж не помню, когда мясо ел. А ракетницу твою не возьму. На кой мне ракетница?

— Эх, дед, ничего-то ты не понимаешь.

Отдать деду ракетницу в подарок казалось Сайкину настолько важным, что он даже забыл закусить.

— Ракетницей ты будешь освещать путь заблудшим к человеческому очагу. Заблудшие, увидев дорогу, пойдут, потянутся к свету, выйдут к людям. Представляешь: ты стоишь на пороге дома и пускаешь ракеты, а заблудшим становится видна торная тропа, и они спасаются.

— Нету тут зимой никого, никаких заблудших, — дед выпил квасу и вытер губы ладонью. — В лесу снега во, по пояс.

Дед Матвей провел ребром ладони по животу.

— Никто здесь зимой не ходит. Пожар ракетницей сделать можно.

— Нет, дед, ты только представь: вокруг полно заблудившихся людей, заплутавшихся душ, а дорогу можешь указать ты один, потому как в твоих руках свет, ты, так сказать, хранитель огня.

Сайкин представил себе величественного старца, стоящего с поднятой ракетницей посреди снежного поля. Сверху, с самых небес, лился ровный белый свет. Там, вверху, горела ракета.

— Ты выводишь людей из мрака. Представляешь?

— Представляю, — ответил Матвей и с опаской покосился на ракетницу. — Буровишь ты, Витя, ерунду. Тушенку-то достань из машины, а то уедешь, не отдашь.

— Да я эту тушенку тебе привез, как же не отдать.

Сайкин поднялся из-за стола, постоял, обретая прочное равновесие. Утвердившись на ногах, пошарил в карманах водительской куртки, висевшей на гвозде. Пашков тоже поднялся на ноги, потянулся, покачался из стороны в сторону, держась руками за бока, покряхтел и сказал, что хорошо бы сейчас подышать свежим воздухом.

— Кислороду здесь много, — сказал дед Матвей. — Что есть, то есть. Не то, что у вас в городу. Кислород есть.

— И то, слава Богу, что хоть кислород есть, — отозвался Пашков, разминаясь.

Он медленно приходил в себя, и теперь, хотя слегка и познабливало, его из дымной комнаты тянуло на воздух. Сайкин, отыскав ключи в куртке, как был в одном свитере, пошел к машине за тушенкой. Дед Матвей засуетился вокруг стола, накрыл приемник тряпкой, отыскал под лавкой кошелку, взял со стола фонарик и поплелся, слегка пошатываясь, в погреб за картошкой.

— Вот беда-то, ноги не ходят, — сказал он, ни к кому не обращаясь, и закрыл за собой дверь.