Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание

Высадка американцев и разгром гарнизона

Неожиданно для Огава на остров прибыло подкрепление: отряды морских камикадзе на небольших деревянных судах с автомобильными движками и с запасом взрывчатки.

Первоначально предполагалось расположить их на острове, для того чтобы они смогли атаковать американский флот в тот момент, когда он двинется на Манилу. Но камикадзе опоздали.

Когда они наконец добрались до острова, японские войска уже оставили столицу Филиппин.

Сорок камикадзе под командованием капитана Сато появились на острове без своего запаса продовольствия, и гарнизону пришлось делиться с ними рисом. Камикадзе сразу невзлюбили. Еда — это было то, о чем думали все.

Незадолго до того, как Огава появился на острове, гарнизон получил запас риса, которого должно было хватить на пять месяцев. Но с появлением новых людей запас стремительно таял.

Огава отобрал рис у местных крестьян и спрятал в горах. Рис приходилось строго охранять, потому что солдаты крали его и меняли у филиппинцев на сахар: один мешок сахара за два мешка риса.

Огава не мог этому помешать. Он только спрашивал себя: как сражаться с противником, имея в подчинении таких идиотов?

Иногда ему казалось, что на острове уже никто не желает воевать. Все с пафосом говорили о готовности умереть за императора, но на самом деле думали только о том, как выжить. Они отрывались от этих размышлений только для того, чтобы поесть.

Вторжения американцев ждали с того момента, как на остров стали сыпаться листовки, адресованные местным жителям. Это была инструкция, составленная штабом американских войск для простых филиппинских крестьян.

«Сейчас, когда американские войска готовятся к высадке на ваш остров, ваши жизни находятся в опасности. Морское побережье подвергнется бомбардировкам и артиллерийскому обстрелу с тем, чтобы ослабить обороняющиеся японские войска и облегчить высадку американских войск. Гражданские лица, которые окажутся поблизости от японских войск или их укрепленных пунктов, могут стать случайными жертвами боевых действий. Поэтому уходите с побережья! Прячьтесь в горах! Держитесь подальше от японцев!»

Огава в бинокль наблюдал за тем, как филиппинские крестьяне, ради которых императорская армия сражалась с белыми колонизаторами, исчезали в джунглях, унося с собой запасы еды, которые могли бы пригодиться японцам.

28 февраля американская разведка — примерно пятьдесят американских морских пехотинцев — высадилась на западной оконечности острова.

Огава как раз находился на наблюдательном пункте, оборудованном на вершине горы. С вершины горы медленно углублявшиеся в лес американцы были видны как на ладони.

Огава что-то смущало. Американцев было слишком мало. Такими силами остров им не взять. Отвлекающий маневр? Следовательно, основные силы высадятся где-то в другом месте. Только бы не попасть в расставленную американцами ловушку. Но лейтенант Токунага с ним не согласился. Он был уверен, что американцы настолько обнаглели, что решили, будто японцев можно взять голыми руками.

Он гордо заявил Огава:

— Я подниму взвод и вышвырну поганых америкашек с острова.

Огава пытался его остановить.

— Не стоит заранее обнаруживать себя.

Токунага только отмахнулся. Он посадил на грузовик пятнадцать солдат, взял тяжелый пулемет и отправился на другую сторону острова.

Американцы тем временем углубились в лес и словно исчезли. Прошло несколько часов, но ничего не было слышно. Где американцы? Где лейтенант Токунага? Огава заснул только поздно ночью.

Утром Огава увидел американский легкий крейсер и три транспортных корабля. Он попытался закурить, но руки у него тряслись. Он зажигал одну спичку за другой. Потом спохватился и сжег секретные бумаги, которые хранил при себе.

Вторжение началось с бомбардировки. Берег, на который готовилась высадка десанта, исчез в облаках дыма. Затем американцы перенесли огонь в глубь острова. Самолеты сбрасывали двухсотфунтовые бомбы на парашютах. Американцы знали, что на острове нет никаких средств противовоздушной обороны, и бомбили его долго и методично.

Когда бомбардировка прекратилась и транспортные корабли двинулись к берегу, появился раненый ефрейтор из отряда лейтенанта Токунага. Ночью их неожиданно атаковали и почти всех перебили.

— Где лейтенант? — спросил его Огава.

— Его подстрелили первым.

Капитан Сато из отряда морских камикадзе отослал своих людей в убежище, а сам остался, чтобы уничтожить свои суденышки.

Он еле спасся, потому что его обстреливали из всех видов корабельного оружия. Огава с изумлением слушал его рассказ. Стрелять из тяжелой артиллерии по одному человеку — это расходилось с его представлениями о том, как должна вестись война. Воистину американцы ничего не жалели ради победы.

Они высадили на остров батальон морской пехоты и четыре танка. Огава приказал всем отступать в горы. Он сразу понял, что первое же столкновение с превосходящими силами американцев станет для японцев последним.

Отряд камикадзе и разведывательный отряд отказались отступать, заявив, что достойно встретят врага. Огава велел раненым отходить, отобрал пять-шесть наиболее крепких солдат, которые должны были нести продовольствие. Но им не удалось далеко уйти. Американцы отрезали путь в горы. Огава послал одного из солдат проверить дорогу, и тот приполз назад с пулей в ноге.

Японские солдаты не были готовы к противоборству с превосходящими силами противника. Они теряли уверенность в себе, не знали, что делать, и гибли один за другим. Огава тоже был ранен: ему отстрелили палец на левой руке. Один из солдат наложил тугую повязку.

Ночью второго марта он решил пробиваться в горы. У него оставалось пятнадцать человек. Разработанный им план боя был простым: авангард из трех-четырех человек принимает на себя удар и гибнет, зато остальные прорываются.

Американцы не ждали атаки, и японцам удалось проскользнуть. На тропе Огава увидел труп своего связного. Бритвой, которую Огава дала мать, он отрезал мизинец убитого, завернул в бумагу и положил в карман, чтобы потом похоронить достойно.

Утром третьего марта к Огава обратился один из раненых. Он просил дать им взрывчатки. Огава пошел вместе с ним. В палатке для раненых он насчитал двадцать два человека. Они не хотели сдаваться американцам.

— Мы не сможем уйти. Помогите нам умереть здесь.

— Хорошо, — согласился Огава, — я оставлю вам динамит с взрывателями. Но и у меня есть последняя к вам просьба: дождитесь, пока придут американцы, и только тогда взрывайте.

— Нам все равно, погибнем мы одни или вместе с американцами, — сказал один из раненых.

— Но нам не все равно, — возразил Огава. — Когда мы услышим взрыв, то поймем, что американцы уже здесь и на базу возвращаться нельзя.

Через несколько недель Огава вновь оказался на этом месте. Он не нашел даже следов палатки. Не осталось ничего — только большая яма в земле. Огава постоял несколько минут. Он не молился за погибших, и даже слезы не навернулись ему на глаза. Постоял и ушел.

Огава покинул базу вдвоем с ефрейтором Симидзу. Ночью они заблудились и вышли прямо на американцев. Огава и Симидзу бросили ручные гранаты, которые у них оставались, и ринулись назад, в джунгли. Американцы не стали их преследовать, но методично обстреляли весь район из гаубиц.

Командир гарнизона — лейтенант Хамадзаки и десять солдат попались, когда они сделали привал. Камикадзе пытались контратаковать, но неудачно. Вся их группа была уничтожена.

Остатки японского гарнизона, оставшиеся без командиров, рассеялись по острову. Огава сделал попытку их собрать. Он был теперь единственным японским офицером на острове.

На дорогах уже валялись в большом количестве бумажки от жевательной резинки и рифленые бутылки из-под кока-колы. Выходит, японская армия проиграла таким несерьезным людям.

Американцы не стали прочесывать остров, и, выждав, Огава вернулся назад в бараки, где хранились запасы продовольствия. Он знал, что японцы рано или поздно придут сюда за едой.

Его армию составляли двадцать солдат, ефрейтор Симидзу и ефрейтор Ёсио Фудзита.

Огава сменил форменный китель на легкую тропическую куртку с погонами. Ефрейтор Фудзита нашел в лесу винтовку образца 99-го года, а Огава еще раньше нашел винтовку 38-го года. Он попросил Фудзита поменяться с ним винтовками, потому что к 99-й был запас в триста обойм.

Огава сократил выдачу риса и надеялся продержаться до августа. Но с раздражением наблюдал, что его солдаты заняты только поисками пищи. Они каждый день дрались из-за еды и пытались воровать рис друг у друга.

Ефрейтор Фудзита предложил Огава:

— Нет смысла держаться всем вместе. Американцы легко могут накрыть нас. Может быть, разумнее разбиться на группы?

Огава понимал, что солдаты боятся отнюдь не окружения. Они просто хотели получить свою долю риса и поскорее ее слопать, но не стал возражать. Эти люди были обузой для него. Огава разбил их на группы по три человека, рассудив, что это оптимальное число: пока двое стоят в охранении, третий может спокойно приготовить пищу.

Вместе с Огава остался ефрейтор Симидзу и один рядовой. В апреле Огава решил перебазироваться в другое место. 18 апреля японцы пустились в путь — это был роковой день. Внезапно их атаковали американцы.

Солдат, который шел вместе с Огава, растерялся и был убит. Огава и Симидзу остались вдвоем. Позже к ним пристал рядовой Касима. После высадки американцев он присоединился к аэродромной группе, но заболел нефритом, и его бросили одного. Неделю он питался сырым картофелем и кокосовыми орехами, пока не нашел Огава.

В середине мая они услышали артиллерийскую канонаду. Стреляли где-то на юге. Им стало ясно, что еще одна группа японцев попалась. Позже Огава узнал, что это были летчики, которые так и не успели эвакуироваться, потому что уступили место на судне нескольким десяткам беженцев — это были японские женщины и дети, спасавшиеся от американцев.

Все летчики погибли, кроме двоих, которые чудом спаслись. Они рассказали потом Огава, что летчики умирали с криками: «Да здравствует император!»

В середине октября Огава впервые увидел листовку с предложением сдаться. Японцы как раз убили корову и тащили тушу в горы, чтобы там ее разделать.

Навстречу им попались несколько филиппинцев. Один из них схватился было за нож, но, увидев, что у японцев есть винтовки, филиппинцы ретировались, бросив на землю листок бумаги, на котором иероглифами было написано: «Война закончилась 15 августа. Япония капитулировала. Спускайтесь с гор!»

Никто этому не поверил, потому что американские патрули по-прежнему стреляли, завидев укрывающихся в джунглях японцев. Два дня они безостановочно ели говядину, набираясь сил.

Огава разговаривал со своими бойцами очень уверенно: Япония капитулировала? Чепуха! Ведь они не получили приказа сдаться.

Главная трудность Огава состояла в том, что он лишился связи с людьми, от которых должен был получить очередное задание. И он даже не мог дать им знать, что он жив. Все получилось не так, как он предполагал.