Пропавшая сестра

— Да. Вижу. Но рядом с ним стоят двое мужчин.

Чан ругается по-французски.

— Тогда мы попали.

Я вижу, что она пытается найти выход из создавшегося положения, но не находит. С тех пор как мы познакомились, Чан постоянно проявляла великодушие, а я втянула ее в авантюру, которая может окончиться нашим арестом. Если мы сейчас выйдем, нас тут же схватят. Если попытаемся пешком вернуться на Монмартр, обязательно попадемся. Бог знает, что таит в себе французский уголовный кодекс. Может, у них и есть нечто вроде правила Миранды[65], но поди в нем разберись без переводчика.

— Чан, а мы далеко от Пантеона? Она бросает на меня косой взгляд.

— Кварталах в пяти, наверное. А что?

— Я знаю еще один вход в подземелье.

Я снова выглядываю на улицу, но Чан с силой тянет меня назад.

— Сомневаюсь. Большинство входов либо залиты бетоном, либо закрыты решетками. У этого дуба находится единственный известный мне вход в радиусе трех миль.

Меня распирает гордость оттого, что и я могу научить Чан чему-то.

— Единственный, говорите? А вот и нет!

Мы пробираемся по хорошо освещенным участкам улицы и перебегаем через каждый перекресток, только осмотревшись по сторонам. Один раз мимо нас проносится машина с сиреной. Медленно наступает утро, и как только взойдет солнце, больше не будет нужды прятаться.

У самого Пантеона я сворачиваю направо и пытаюсь вспомнить дорогу ко входу в подпольный бордель. Вот этого книжного магазина я не помню, поэтому поворачиваю обратно. А вот и круглосуточный магазин, возле которого Матье сделал одну из остановок во время экскурсии по историческим борделям.

— Шейна? — голос Чан напряжен.

Иду дальше, трусцой перебегая улицу, потом сворачиваю направо.

— Шейна, — снова говорит Чан. — Ты знаешь, что ищешь?

Кирпичная стена тянется на полквартала вдоль переулка. За ней — более оживленная улица, рю дю Ренар, та самая, где я, вырвавшись из цепких объятий Матье, поймала такси.

— Шейна, нам не обязательно идти туда, куда ходила твоя сестра.

Останавливаюсь посреди дороги, тяжело дыша.