Достоевский. Литературные прогулки по Невскому проспекту. От Зимнего дворца до Знаменской площади

Письмо «для К. И. М.» в книжной лавке Я. А. Исакова

Во времена Достоевского, особенно в 1860–1870-е гг., Яков Алексеевич Исаков был одним из старейших и опытнейших книготорговцев Гостиного двора. Еще четырнадцатилетним подростком в 1825 г. он поступил на службу в лавку иностранных книг Х. М. Панькова, проработав в которой шесть лет, выкупил ее у хозяина и завел с 1831 г. собственное дело. Первоначально Исаков торговал в лавке № 13, справа от центрального входа в Гостиный двор, в начале 1840-х гг. перевел свой магазин в левую часть Суконной линии, заняв лавку № 22, а с 1850-х гг. и до конца жизни вел торговлю в лавке № 24, расположенной еще ближе к Садовой.

Наряду с французскими изданиями, которые он выписывал из Парижа, Исаков вел и букинистическую торговлю, продавая книги прежних лет выпуска.[329] Очень соблазнительно было бы предположить, что Полное собрание сочинений Пушкина в «Бедных людях» Варенька Доброселова и старик Покровский покупают именно в магазине Я. А. Исакова, однако, как уже было сказано выше, книги были куплены ими не «в лавках», где они были чрезвычайно дороги, а на развале «у букинистов».

А вот когда в романе «Идиот», после чтения Аглаей на даче Лебедева в Павловске стихотворения «Жил на свете рыцарь бедный…» и его обсуждения присутствующими, генеральша Лизавета Прокофьевна распоряжается послать в город кого-нибудь из прислуги, «Федора или Алексея, с первым поездом» купить собрание сочинений Пушкина, можно почти достоверно сказать, что направиться посланный должен был именно в магазин Я. А. Исакова. Дело в том, что еще в 1850-е гг. Исаков откупил у наследников право на издание произведений поэта и начиная с 1859 г. издал 6-томное собрание сочинений Пушкина и несколько разрозненных сборников. Поскольку он имел «монополию на Пушкина», сочинения поэта быстрее и дешевле всего можно было купить именно в магазине Исакова.

Кстати, в свое время Исаков лично знавал Пушкина.[330] Поэт посещал его магазин вместе с князем П. А. Вяземским. Возможно, их отношения были достаточно короткие. Уже в 1870-е гг. в переписке двух современников один из них писал другому: «Исакову лет 70. Если узришь его, пади ему в ноги. Он знал Пушкина и пивал с ним вино кометы»[331]. Интересно, знал ли об этом Достоевский и расспрашивал ли Якова Алексеевича об общении с великим поэтом?

Впрочем, о коротких отношениях Достоевского и Исакова нам мало что известно. После банкротства А. Ф. Базунова, в книжном магазине которого с конца 1860 г. была контора журналов братьев Достоевских «Время» и «Эпоха», а в 1870-е гг. «Дневника писателя», Достоевский объявляет в газетах, что теперь подписку на его моножурнал, наряду с «Магазином для иногородних» М. П. Надеина, петербуржцы могут оформить в книжном магазине Я. А. Исакова в Гостином дворе. Представляется, что это знак особого доверия «фирме». Ведь не избрал же для этого писатель М. О. Вольфа, к которому после краха Базунова перешло все «базуновское наследство». Показательно также, что местом подписки для петербуржцев на «Дневник писателя» 1881 г. Достоевский выбирает уже только магазин одного Исакова.

Гостиный двор. Фотография второй половины XIX в.

Кстати, когда Достоевский с женой в 1879 г. открыли собственную книжную торговлю и Анне Григорьевне для помощи в этом деле потребовался знающий работу подросток, они обратились за советом именно в магазин Исакова, где им и порекомендовали шестнадцатилетнего мальчика Петра Кузнецова, проработавшего у Достоевских до самой смерти писателя.

Ставший впоследствии известным петербургским (ленинградским) книготорговцем, П. Г. Кузнецов в 1930-е гг. написал краткие воспоминания «На службе у Достоевского в 1879–1881 г.». Описывая обстоятельства, благодаря которым он оказался помощником жены писателя в ее занятиях по книжной торговле, Кузнецов, перешедший в дом Достоевских из магазина Исакова, «по рекомендации приказчика Н. Г. Тюнтина и управляющего Мартынова», в начале своих воспоминаний отмечает, что «Анна Григорьевна часто ходила в магазин Я. А. Исакова» в Гостином дворе.[332] Конечно же, нередко бывал у Исакова и сам писатель, но поскольку наймом на службу Кузнецова, судя по всему, занималась именно А. Г. Достоевская, он здесь упоминает только ее.

Есть ли твердые документальные данные, свидетельствующие о посещении магазина Исакова самим писателем? Да, их приводит в своих воспоминаниях присяжный поверенный К. И. Маслянников, служивший в кассационном департаменте министерства юстиции и вступивший в переписку с Достоевским в связи с «делом Корниловой», после того как прочитал о нем в главке «Простое, но мудреное дело» октябрьского выпуска «Дневника писателя» 1876 г. По ряду личных обстоятельств Маслянников начал переписку с Достоевским анонимно, скрыв свое имя под инициалами К. И. М. и не сообщив писателю своего адреса, но прося оставить для себя ответ «в книжном магазине Исакова, кассиру для передачи тому, кто явится за ним и спросит письмо под буквами „К. И. М.“»[333].

5 ноября 1876 г., как и назначил К. И. Маслянников, Достоевский оставил для него в магазине обширное и содержательное письмо. Однако корреспондент писателя как раз в эти дни заболел, провел две недели в постели и не смог появиться в Гостином дворе. Во время очередного посещения Достоевским магазина Исакова кассир сообщил ему, что письмо лежит без движения, и настоял, чтобы писатель его забрал. Но вопросы, поднимаемые в переписке, были настолько важны для обоих корреспондентов, что, определив по косвенным признакам личность Маслянникова, Достоевский следующее письмо (с вложением в конверт и первого, забранного из магазина Исакова) посылает уже на его домашний адрес в Поварском переулке.

Что же так взволновало автора «Дневника писателя» и одного из его читателей? Почему Маслянников посчитал необходимым послать Достоевскому письмо сразу же по прочтении главы «Простое, но мудреное дело»? Как эта переписка и ее последствия характеризуют их обоих?

Достоевский посвятил одну из главок октябрьской книжки «Дневника писателя» разбору судебного процесса над молодой женщиной Е. П. Корниловой, приговоренной к каторжным работам и последующему вечному поселению в Сибири за то, что она выбросила из окна четвертого этажа свою шестилетнюю падчерицу, к счастью, не только оставшуюся живой, но и каким-то чудом не получившую серьезных телесных повреждений. Писатель, проведя тонкий психологический анализ личности подсудимой, доказывал, что совершила она свой дикий поступок, находясь в состоянии болезненного аффекта, обусловленного беременностью. Разбирая обстоятельства дела и обсуждая его последствия как для самой Корниловой, так и всей ее семьи, Достоевский настаивал, что приговор чрезмерно суров, и так закончил статью: «А неужели нельзя теперь смягчить как-нибудь этот приговор Корниловой? Неужели никак нельзя? Право, тут могла быть ошибка… Ну, так вот и мерещится, что ошибка!»

Под впечатлением от статьи, прочитанной в «Дневнике писателя»[334], Маслянников, по роду своей служебной деятельности лучше других представлявший, какие шаги необходимо предпринять, чтобы добиться пересмотра «дела Корниловой», написал Достоевскому письмо, в котором советовал, что и как в сложившейся ситуации можно и нужно делать. В первом письме, оставленном «для господина К. И. М.» в книжном магазине Я. А. Исакова, Достоевский сообщал Маслянникову, что он уже предпринял из намеченной его корреспондентом программы (визит к прокурору Э. Я. Фуксу, посещение Корниловой в тюремном лазарете). Закончил это письмо писатель евангельской притчей: «Прокурор обещал содействовать. Вы тоже, и дело, стало быть, имеет перед собой надежду. В Иерусалиме была купель, Вифезда, но вода в ней тогда лишь становилась целительною, когда ангел сходил с неба и возмущал воду. Расслабленный жаловался Христу, что уже долго ждет и живет у купели, но не имеет человека, который опустил бы его в купель, когда возмущается вода. По смыслу письма Вашего думаю, что этим человеком у нашей больной хотите быть Вы. Не пропустите же момента, когда возмутится вода. За это наградит Вас Бог, а я буду тоже действовать до конца».

В декабрьском выпуске «Дневника писателя» Достоевский вновь вернулся к «делу Корниловой» и, рассказывая читателям о предпринятых им шагах, почти дословно повторил многое из того, о чем сообщил в письме Маслянникову, закончив известием о том, что приговор суда кассирован и дело «поступит вновь на рассмотрение другого отделения суда с участием присяжных заседателей». Что же, — заключил он в конце далеко не риторическим вопросом: — «еще раз вновь осудят ее в каторгу, вновь ее, столь уже пораженную и столь вынесшую, поразят и раздавят вторым приговором и, двадцатилетнюю, еще почти не начавшую жить, с грудным младенцем на руках ринут в каторгу и — что же выйдет? Много вынесет она из каторги? Не ожесточится ли душа, не развратится ли, не озлобится ли навеки? <…> Неужели ж нельзя оправдать, рискнуть оправдать?»

Ф. М. Достоевский. Гравюра В. Боброва. 1881

Автограф письма К. И. Маслянникова Достоевскому. 31 октября 1876 г.

Финал этой истории Достоевский осветил в апрельском выпуске «Дневника писателя», в главке «Освобождение подсудимой Корниловой». 22 апреля 1877 г. состоялось повторное рассмотрение дела. Достоевский был в зале суда. Длительное заседание с привлечением нескольких медицинских экспертов закончилось вынесением оправдательного приговора, «произведшего почти восторг в многочисленной публике».

Небывалое в истории отечественной журналистики явление: «Дневник писателя» вызвал лавину читательских писем, которые писали Достоевскому совершенно разные люди из обеих столиц и из дальних уголков империи. Переписка писателя с присяжным поверенным К. И. Маслянниковым — лишь один из ее эпизодов, занимающий, однако, особое место в общей картине. Эта переписка ярко демонстрирует, с одной стороны, какой отклик в неравнодушных сердцах находило публицистическое слово Достоевского, а с другой — какую моральную поддержку, подвигавшую его не на одну лишь творческую работу, но и на работу души получал сам писатель. И наконец — к каким практическим результатам могли приводить совместные усилия на поприще деятельной любви автора «Дневника писателя» и его читателей.

Одним из этапов этой истории явилось письмо Достоевского анонимному корреспонденту, оставленное им в книжном магазине Я. А. Исакова в Гостином дворе «для передачи тому, кто явится за ним и спросит письмо под буквами „К. И. М.“».