Дикое царство. О чем поет Север

Глава 5.1

Отец говорил, что даже если ты самый знатный человек и у тебя есть целое состояние, никогда нельзя лениться. Можно отдыхать, чтоб набраться сил, ведь постоянно быть в напряжении невозможно. Не лениться нельзя. Я с детства умела сама себя причесывать, сама себя мыть, сама одеваться. Меня научили не только как разделать рыбу и мясо, но и как добыть все это.

Хотя, конечно, слишком часто делать мне это не приходилось. Но отец говорил:

– Если наступит время – руки вспомнят. А если не наступит – тебе же лучше.

Время наступило. Лишь благодаря самостоятельности я смогла добраться до земель Дикого царства, не погибла ни от голода, ни от холода. А путь был долгий.

Возможно, мясо зайцев могло быть мягче в моем походном котелке, но оно хотя бы там было. Лалону, конечно же, ловил большую часть, но я помогала ему. Словно натягивая тетиву луку и целясь в добычу, я благодарила родителей за воспитание, хоть их кости и лежали в моих родных землях, от которых я далеко забралась. Там, где даже летом иной раз приходится тепло одеваться из-за ветров.

Мать учила меня сначала самой заплетать косы, но лет в четырнадцать привела пару девушек и сказала, что они будут мне помогать. Я тогда жутко взбунтовалась. Я же взрослая и самостоятельная, зачем мне чьи-то руки в помощь. Мать ответила, что помимо самостоятельности есть еще пара важных умений: принимать помощь, а еще более сложное – просить ее.

С первым проблем не возникло. Я повозмущалась, но согласилась. А вот второе… просить. Я была далека от этого. Как будто с просьбой о помощи окружающие догадаются, что я слабая. Как можно на меня положиться, если я буду слабой?

– Тебе помочь? – спросила Кали меня.

Я замерла, глядя на нее в клубах пара. На меня смотрела не только она, но и Зара с Лаваньей.

– Н-н-нет, – медленно выговорила я.

– У тебя такой вид, что ты не знаешь, как этим пользоваться. – Лаванья кивнула на баночку сахарной пасты передо мной.

– Я знаю, просто не люблю.

– Это может быть неприятно, зато потом очень приятно.

– Что приятного?

– Ну ты проводишь по ногам, а они гладенькие. Я люблю так делать после купален. Иногда представляю, что это не я себя глажу.

– Вот ты бесстыдница! – рассмеялась Кали, глядя на нее. – А кто же? Ну-ка, поведай нам страшную тайну.

Я тоже любопытно заморгала, глядя на Лаванью и наклонила голову. Она опустила свои карие глаза и мягко захихикала.

– Вот все вам расскажи!

– Сказала «Мяу», значит и усами пошевели.

– Просто… один садовник, – закатила та глаза и снова захихикала.

– Садовник, значит? – деловито спросила Зара, отжимая свои волосы. – Какой именно?

– Он уже ушел, вот и остается только представлять.

– А как вы с ним? Ну… Это… – запинаясь спросила я.

– В каком смысле, Эстер? Да, мы были голые, предавались страсти, целовали друг друга прямо в…

– Нет! – замотала головой я. – В смысле где… Тут же нет комнат отдельных. И вы работали, оба.

– Он садовник, в саду, конечно же.

– Как славно, что он был садовником, а не поваром, – произнесла Кали.

Лаванья дернула бровями и стала дальше втирать соляной скраб в кожу. Кали тем временем сели с Зарой рядом со мной и опустили пальцы в баночку. Каждая из них зачерпнула липкую пасту и нанесла на ногу, а затем резко поднимала руку, отдирая волосы от кожи.

– Выглядит странно, – пробормотала я.

Но все-таки решилась последовать их примеру. Получалось плохо, но девушки меня подбадривали. Движение со временем стали четче, хотя, конечно, до идеала было далеко. Но у меня получилось. Я ополоснула ноги водой из таза и провела пальцами по шелковистой поверхности бедра. Было волнующе… Мужские руки также ощущаются?

Ох, Мать Луна, почему мне пришли такие мысли в голову?

Когда мы уже улеглись в кровати, я быстро отправилась в сон. Вот только все еще ощущала, что коленку мне жжет. И что-то подсказывало внутри, что ощущения отнюдь не связаны с сахарной пастой.

На следующее утро мы смеялись за завтраком, болтая о каких-то глупостях. Кали посадила за стол Матьяси, и та смотрела на нас словно осуждала, сколько можно трещать. Манул проводила мою руку с леденцом сварливым взглядом, что я не удержалась.

– Ты тоже хочешь лимонный леденец?

Я протянула руку с конфетой хищнику. Матьяси принюхалась осторожно, а затем резко отодвинулась и сделала плавательное движение, высунув язык со странным звуком:

– Мфееее!

Кали только посмеялась и посадила ее к себе на колени.

– Кажется, ты ей не то предлагаешь. Надо было мясо, желательно сырое.

– Она бы его поела, если бы проводила время с другими спутниками, – заметила Лаванья.

– Матьяси комфортнее с людьми, – пояснила Кали.

– Из-за ее размеров? – спросила я без задних мыслей.

Матьяси в руках своего человека напряглась и зарычала, а девушка посмотрела на меня с укоризной, с какой смотрят на маленького ребенка.

– Она не хотела тебя обидеть, Эстер просто деревенская… Не переживай.

Когда мы выходили из столовой, манул уже убежал по делам, а девушка повернулась ко мне.

– Не упоминай ее размер при ней. Она жутко переживает, в Доме, в основном, живут львы, тигры, пантеры, леопарды… золотистая рысь и та покрупнее будет.

– Разве тут нет оцелотов и каракалов? Уверена, Матьяси их затмит.

– Мы всегда сравниваем себя с лучшими… – грустно прошептала девушка.

– Кто сказал, что быть тигром или львом лучше? Ведь она такая какая есть.

Кали пожала плечами.

Нас у входа встретила Люкасса, мы слегка поклонились, она смерила нас строгим взглядом.

– Доброе утро, девушки! Эстер, сегодня Кори пойдет с Дарием в город. Юный господин хочет, чтоб ты их сопровождала.

– Конечно, а Эгира-мири…

– Эгира-мири понимает, что все, в ком течет хоть капля династии гораздо важнее цветов в комнатах. Так что поторапливайся, у тебя есть час на полив, а затем будь как штык у большого входа.

– Да, Люкасса-мири.

Я забегалась по коридорам, переживая, что не успею ничего. Мой страх подпитывался незнанием расположения комнат в Доме. Я всегда считала, что хорошо запоминаю новые места, но эти коридоры с расписанными стенами меня путали, как и мягкие ковровые дорожки.

Я подошла к назначенному времени ко входу, но пока там никого не было. Стояла тишина, я напрягла слух, вдалеке где-то бегали служанки, Люкасса кого-то отчитывала, журчали фонтанчики, еле слышные шаги где-то рядом. Так, где он прячется? Я стала медленно оборачиваться, просто как будто кого-то ищу. Я ведь не должна слышать это все.

– Кори! – громко позвала я вообще в другую сторону, не туда, где он спрятался среди горшков с растениями. – Вы опять играете?

Я услышала шевеление, но не поняла, должна ли я его слышать. Позвала еще раз, а затем услышала уже громкие шаги. Я резко обернулась на звук, мальчик несся на меня, громко смеясь и задрав голову. Он почти добежал до меня, но споткнулся и начал падать. Я его подхватила и поставила на пол.

– Ты знал, что когда бежишь надо глаза открыть и смотреть вперед?

– Да, но так веселее.

– Неудивительно, что ты всех сводишь с ума.

Он громко засмеялся, а затем стал серьезным и посмотрел на меня внимательно.

– Что случилось?

– Дарий идет! Давай тоже устроим западню ему!

– Ну уж нет!

– Давааай! Ты же не зануда.

– Ты меня на зануду не бери. У господина слух лучше моего…

– Кого ты обманываешь? – Кори посмотрел на меня так словно это мне тут шесть лет, а разумный взрослый здесь он. – Ну ладно, просто спрячься. Я сам побегу, идет?

– Он же наверняка слышит как мы с тобой все это обсуждаем!

Но Кори уже не слушал меня, а потянул за руку к пальмам, стоявшим недалеко от дверей. Я присела, уверена, что на лице у меня были видны все мысли о провальности этой идеи. Мальчишка затаился, выглядывал. Я тоже прислушалась, странно… Шаги стихли. Я недоуменно поморгала, глядя на Кори. Он прислонил палец к губам и побежал к парадной лестнице, затем остановился и начал вертеть головой из стороны в сторону, как будто он что-то потерял.

Меня резко подняли и прижали спиной к мужской груди, а над ухом раздался глубокий голос:

– Попались!

Кори скорчил недовольную рожицу и подошел к нам. Руки мужчины все еще не торопились меня отпускать, я стояла замерев, забыв, как дышать.