Медальон

ГЛАВА 13. ЮЛЯ. ОБМАН И ПОМОЩЬ

На следующий день я проснулась от того, что кто-то меня толкал. Я подумала, что это родители. Но мне так не хотелось просыпаться! Ну, я еще чуть-чуть полежу. Думаю, не заругают. Только я стала переноситься вновь в страну сновидений, как толчок повторился и в этот раз он был сильнее. Да что ж такое! Не дают поспать! Я разлепила глаза и хотела уже возмутиться, но увидела не родителей, а Исая. Мозг мигом прокрутил все прошедшие события.

— Я тебе тут кое-что принес, — робко сказал он, протягивая мне кружку молока, пару вареных яиц и хлеб.

— Спасибо, Исай, — поблагодарила я его. — Неужели уже утро? — я приподнялась на импровизированной кровати из сена и тряпок и принялась жадно поглощать все, чем меня решил угостить Исай.

— Ага. Тебе тут в хлеву не видно, но там на улице солнце уже высоко над лесом. Отец еще велел тебя к старосте отвезти, Лентерану. Они там грызутся, — мальчик опустил глаза.

— А почему? Что-то случилось?

— Я особо не слушал. Наверное, из-за тебя. У нас чужаков не любят, — Исай скрестил руки за спиной и начал вычерчивать что-то ботинком на земле. — Вся деревня уже знает, что мы тебя привели.

— Снова неприятности, — пробормотала я себе под нос, — Когда они уже закончатся? — и это был риторический вопрос. Пока мы с Катей погрязли в этой истории, покоя точно не жди.

Когда я позавтракала, спросила у Исая о месте, где можно умыться и немного привести себя в порядок. Он подвел меня к кадушке с водой за хлевом, а сам отошел к курам. Я начала умываться и тут же отскочила от бочки, испугавшись своего отражения. Потом подошла снова и посмотрела на себя с опаской. Что за черт? Мои волосы стали полностью белыми. Я вспомнила про похожий инцидент с подругой. И не поняла, как такое случилось и когда мои проделали то же самое.

— И-исай, — заикаясь, позвала я. Ребенок тут же подбежал, — Тогда в лесу, когда вы меня с Кантереем нашли, я была с такими волосами⁈ — вопрос звучал странно, но Исая он нисколько не смутил.

— Да, белые и красивые. У мамы были такие и у бабушки Амины раньше тоже.

Значит, мой цвет волос изменился раньше нашей встречи. Если бы это произошло при Кате, то она бы мне об этом сказала. Получается, что-то случилось после моего ухода из хижины лешего. Может, это и правда магия какая-то?

Мы с Исаем отправились к старосте деревни. Поселение было небольшим и располагалось в живописном месте около реки и опушки леса. Ветхие дома местных жителей говорили о том, что люди здесь жили небогато и довольствовались дарами природы и собственным промыслом. Ребенок повел меня вдоль берега реки. Несколько рыбаков на лодках расставляли сети. Но увидев нас, они стали глазеть на меня, как на некую диковинку. Мы поднялись чуть выше, на пригорок, по тропинке. Некоторые из жителей по пути кидали вслед красноречивые фразы, обзывая меня падшей женщиной. Возможно, и бабушка Исая так же подумала обо мне, просто вслух ничего не сказала.

Дом старосты выделялся в общей массе своей необычной конусообразной крышей и треугольной трубой, из которой валил серый дым. Из помещения доносился гомон. Очевидно, что люди о чем-то спорили. Но слов было не разобрать. Исай приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Голоса тут же стихли. Ребенок поманил жестом за собой. Внутри за круглым деревянным столом сидело несколько человек: Кантерей, сухощавый старик в балахоне и двое воинов в кольчуге со знакомой эмблемой герба в виде огня. Точно такой же был у Гефокса и Румита. Я ликовала. Неужели я спасена?

— Исай, молодец, а теперь ступай домой, живо! — грозно сказал Кантерей. Ребенок разочарованно вздохнул и насупился, но повиновался. И, громко топая, удалился из дома старосты.

— Охотник, да ты отловил прекрасную добычу! Инквизитор будет рад пополнить свою коллекцию, — заговорил один из воинов, широкоплечий и с приплюснутым толстым лицом. Он переглянулся со вторым — прыщавым стройным парнем. Они встали из-за стола и подошли поближе ко мне. Меня осматривали и изучали. Я остолбенела. Инквизитор? О, нет! Они думают, что я ведьма! Меня хотят отправить на костер!

— Вы знаете Румита, военачальника Вэйлин? — осмелилась я заговорить. Надо попробовать выпутаться из этого положения.

— Конечно, знаем, — ответил прыщавый.

— А ты откуда его знаешь? — заговорил толстомордый, — Поди его шлюха? — он засмеялся, слегка похрюкивая. Прыщавый тоже загоготал. — Ну тогда мы с тобой сначала немного позабавимся, а потом отдадим инквизитору, — воины начали трогать мое лицо и волосы.

— Я — его дочь! — слова сами вылетели из моих уст. Это первое, что пришло мне в голову.

Кантерей и староста одновременно округлили глаза. Второй даже встал из-за стола. Воины снова посмеялись.

— Вот это нам свезло! Шлюха, ведьма, да еще и дочь военачальника Вэйлин. Инквизитор осыплет нас золотом, Гарвин! — радостно сказал толстомордый, обращаясь к своему напарнику. — Лентеран, — покосился он на старика, — долг твоей деревни уплачен. Мы забираем товар.

— Хорошо, — грустно подтвердил староста и снова сел за стол, схватившись за голову. Кантерей с глубочайшим раскаянием и сожалением посмотрел в мои глаза. Он молча попросил у меня прощения.

Толстомордый и прыщавый связали мои руки, грубо схватили меня под мышки и поволокли прочь из хижины. Я кричала, дергалась и извивалась как змея, пытаясь вырваться. Но солдаты не позволили мне этого сделать — они сдерживали мои порывы своими сильными руками. Снаружи уже собралась небольшая толпа зевак. Жители глазели и посмеивались над тем, как меня сажают в деревянную повозку. По моим щекам потекли слезы. Прыщавый сел впереди, чтобы управлять лошадью, а толстомордый вместе со мной. К повозке подбежал заплаканный Исай и протянул кожаную флягу. Я потянулась за ней, но меня опередил толстомордый:

— Получишь за хорошее поведение! — мощной рукой он перехватил флягу и убрал в сумку, лежавшую рядом с ним. Второй рукой воин вцепился в меня мертвой хваткой.

Прыщавый подстегнул лошадь. Повозка бодро покатилась по проселочной дороге. Местные жители провожали нас радостными возгласами. Лентеран и Кантерей вышли из хижины. Люди начали обнимать и благодарить их, среди них была и бабушка Исая. Но староста и охотник не разделяли всеобщего веселья: их лица словно окаменели. Они не смотрели в мою сторону. Лишь Исай провожал меня взглядом. Он стоял возле своего отца и утирал рукавами нос и глаза.

Я понимала, что церемониться со мной воины не будут. К тому же, если решусь на что-то вроде побега, тут же побьют или вообще могут изнасиловать. Они уже угрожали мне подобным. Сказать, что сейчас я испытывала максимальное напряжение — не сказать ничего. И я сидела в повозке смирно, стараясь даже не шевелиться. Староста и охотник продали меня как товар! И почему для этих уродов-воинов Румит — никто? Да за что мне это все⁈ Может, мне снится кошмар?

— Эй, Тарэл, мы вроде далеко от деревни отъехали. Может прям тут и поиграем с нашей маленькой ведьмочкой, а? — прыщавый оглянулся назад и посмотрел на меня так, будто уже мысленно раздел и совершил со мной… Боже, даже не хочу думать об этом. Я сильнее прижалась спиной и ногами к бортику повозки.

— Если скоро не появимся на посту и не доложим Каверону про уплату долга, ты и сам отлично знаешь, Гарвин, что он с нами сделает, — ответил Тарел. — Никуда она не денется. Потерпи. Доедем до лагеря, а там уже порезвимся как следует, — он мельком взглянул на меня, зло улыбнулся и подмигнул.

— Твоя правда. Отхватить от начальника гарнизона не хочется.

По дороге толстомордый пару раз дал мне попить воды и даже поделился куском хлеба. Мне нужно было выжить, поэтому я была послушной пленницей. За что и получила награду. Но чувствовала себя при этом ужасно. Будто птица, загнанная в клетку, из которой ей уже не выбраться. И оставалось довольствоваться только тем, что давали. Наверное, так живут люди, попавшие в рабство.

Начало вечереть. Впервые за все время пребывания в этом новом мире, пошел мелкий дождь в сопровождении грозы. Мои платье, волосы и рюкзак изрядно намокли. Я начала растирать руки и ноги, чтобы хоть как-то согреться. Воинов ненастная погода нисколько не смутила. Они будто привыкли к подобному. Они спокойно сидели и обсуждали своего начальника: какой он идиот, и как правильно нужно руководить войском.

Тем временем мы выехали на большую равнину. Я осмотрелась — впереди расположился тот самый военный лагерь. Уже слышались лязг железа, крики и смех. Лагерь окружал высокий деревянный частокол. У входа со смотровых башен стражники крикнули: «Открывай, свои!». Ворота распахнулись и наша повозка с лошадью проехала внутрь. Прыщавый спешился. К нему подбежал какой-то тощий парнишка, и они тут же ушли куда-то. Толстомордый под руку вывел меня из повозки и повел по лагерю. Повсюду сновала куча мужчин в таком же одеянии, как и мои пленители. Кто-то из них кидал в мою сторону многозначительные взгляды, а кто-то даже спрашивал у толстомордого про меня. Тот не обращал на них внимания. Я поняла, что он целенаправленно шел к одной из палаток впереди. Пройдя внутрь нее, воин снял с меня рюкзак и положил его в сундук, стоявший у ложе. Толстомордый привязал меня к столбу веревками со словами:

— Уверен, ты уже поняла, что деваться тебе некуда. Вздумаешь колдовать — тут же убьем, без раздумий. Мне моя шкура дороже денег, ты не думай. Ну, все, пора на пост. Увидимся ночью, ведьма, — толстомордый с силой схватил меня за подбородок и смачно поцеловал в губы. Я пыталась вырваться, стараясь отдернуть голову. Но ничего не получилось — он был намного сильнее. Смеясь и похрюкивая, воин вышел из палатки. На моих губах остался неприятный запах и вкус, как у кислой капусты.

Мне хотелось заорать на весь лагерь, и убить тут всех. Но я знала, что этот Тарэл был прав — со столькими солдатами мне просто не справиться. И я упала на колени, тихо заплакав. Отчаяние взяло верх.

Не знаю, сколько времени я просидела в одиночестве с мыслями о Кате, о медальоне, о магии, об этом мире и о том, из которого прибыли мы с подругой. В конце концов, я стала вспоминать все приятные моменты своей жизни. Там были и родители, и Катя, и мои родственники, и остальные друзья — все те, кто делал мою жизнь насыщенной и счастливой. Удивительно, что в самые темные времена мы предаемся светлым воспоминаниям и именно тогда начинаем их ценить и цепляться за них.

Дождь усилился. Гроза не прекращалась. Ветер гулял по палатке, периодически задирая входную тряпичную штору. Прозвучал раскат грома. В свете сверкнувшей молнии я увидела, как к палатке приблизился темный силуэт. « Вот и все. Сейчас начнется самое страшное», – мне оставалось только принять свою судьбу.

Темный силуэт зашел в палатку и скинул капюшон. Молния сверкнула еще раз, и я разглядела лицо Гефокса. Я не сразу сообразила, что он уже развязал мне руки, накинул свой плащ на меня и тряс за плечи.

— Юлия, ты слышишь? Очнись! — все повторял он.

Наконец мой мозг включился и разобрал все его слова.

— Я… Гефокс! Катя! — произнесла я сквозь вновь хлынувшие слезы.