Стальной барон

Проклятье! Белый варвар смущенно потер затылок. Он о брате близнеце совсем забыл. Бедолага, наверняка до сих пор прячется от разъяренной горничной.

***

Патайю посватали на следующий день после нашего возвращения. Правду сказать, Саттори примчался бы и раньше, вот только в отсутствие сына градоправитель Берита отказался сватов принимать, а мы с младшим, как назло задержались на семь суток, вместо четырех. Датог пусть и был под действием моей мази, а все равно от езды очень быстро уставал, хоть и вида старался не показать. И стараниями этими чуть ли не сделал себе хуже. Что ж… там, где он не желал признавать свою временную слабость, больной и изможденной претворялась я. Правда, недолго. На втором же привале он мою уловку раскусил, поймал якобы смертельно уставшую за купанием в озере. Дождался моего выхода из воды и, как истинный Суровый, долго и нудно пугал опасностью моих необдуманных действий.

- Ты хоть представляешь, что с тобой могут сделать, встретившиеся среди ночи мужики?!

- То же самое, что и мужики, встретившиеся среди бела дня, - отмахнулась с улыбкой. На тракте вдоль равнины Нариви было на удивление безлюдно, не то, что охотники, даже торговцы не встретились.

- Вторые постыдятся, а вот первые - нет, - разгорячено заявил он. - Ариша, если тебе собственная шкура не дорога, то пожалей хоть идиотов, которые могут тебе встретиться!

- Как «пожалей»? - удивилась я. - Это что получается, если они мне встретятся, то я их еще и жалеть должна после… всего, что может произойти?

- А то! Оборотни, знаешь ли, от таких глупцов мало что оставляют после недели пыток.

На мое возмущение: «А причем тут волки?», он махнул рукой со словами: «Ой, темнота!», так ничего и не разъяснив.

С тех пор я все чаще ощущала внимательный взгляд Суро на себе, если ко мне подходил хоть кто-то из мужчин. И неважно молодой или старый, рыжий книгочей обязательно подходил ближе, чтобы спросить все ли у меня в порядке.

Вот как сейчас, когда я мягко отказала вдовцу Терентию в танце. На свадьбе молодых с ним потанцую. А сегодня в день дачи клятв перед родными, имею право побыть в стороне от веселья. Потому как после готовки и накрытия столов только и могу, что сидеть и улыбаться. На большее сил уже не хватает. Не прошло и пяти минут, будущий градоправитель Берита сел за стол подле меня.

- Как вечер проходит, хорошо?

- Да, вечер замечательный, - я посмотрела на танцующие пары, немного им завидуя. Хорошо тем, кто нашел свою душу, они уже ни в чем не сомневаются, в отличие от одиноких. Вот уж где разгуляй неясных тревог и пустых переживаний на тему: «А вдруг не найду».

- Как интересно ты улыбаешься…

Я перевела взгляд на младшего Суро и удивленно подняла бровь:

- Что?

- Улыбаешься загадочно, - повторил он.

- Смотрю на Патайю, и сердце радуется, - не стала я скрывать. - Сатори ее любит без притворства…

- Попытался бы он притворятся, не знаю, чтобы я с ним сделал.

- Зажарил и съел?

- На такое способен лишь варвар, - хмыкнул. - Хотя, скрывать не буду, обидчика я бы с радостью на вертел насадил.

- Надо бы предупредить твою сестру, - заметила я тихо.

- О чем?

- Чтобы не жаловалась при тебе на супруга. Иначе, глазом моргнуть не успеет и овдовеет.

- Я не настолько жесток, в отличие от некоторых, - задумчиво протянул Датог, наливая в свою чашу вина. - К слову, скажи, тебе Терентий сильно надоедает? Может быть, я поговорю с ним…, пока не поздно?

Приятна его опека, вот только волнуется он зря. Нет у меня больше планов на вдовца, ни одного мало-мальски крохотного. Замуж за него не пойду, потому что дитя от него уже не хочу. Перебил Дерек охоту своим высказыванием о племени и семени. Поостерегусь с красивым связываться, потому что нюх у оборотня чуткий, выявляет слабого в стае на раз.

- Не стоит, мы просто разговаривали, - улыбнулась его скептическому взгляду и пожурила немного, - к тому же, заступничеством чаще всего занимаются более приближенные мужчины, а не сыновья нанимателей.

- Уж лучше я, а не твой… более приближенный, - пробурчал он, прежде чем сделать глоток вина.

- Датог, что ты имеешь в виду?

- Я?! - воззрился удивленно. - Ничего.

- Суро?

- Совсем ничего, - решительно отмахнулся медноволосый и тихо спросил: - Но хоть о твоем новом оружии я предупредить вдовца могу.

- Зачем? Нож никогда не будет использован против него.

- А если… будет? В жизни всякое случается. Например, в Берите строптивых невест иногда… без позволения воруют, - таинственно начал он и, дождавшись моего удивленного: «что-что?», нахально добавил, - чтобы наедине доказать, как она ошиблась в своем отказе.

Вот так новость!

- Это правда?

- Это уже редкость, но правдивая. В процессе убеждения беритские девушки дают такой отпор, после которого о женитьбе раненого и воительницы речи уже не идет. А твой отвергнутый воздыхатель может напороться на нож, и в этом случае ему уже ничего не поможет.

- Если и напорется, то не умрет, - ответила с улыбкой и на удивленный взгляд младшего Суро пояснила, - я заменила один из ядов противоядием от второго.

- Зачем? - нахмурился и, грозно стукнув чашей о стол, предположил: - Чтобы нападающий тебя убил?

- Чтобы успел одуматься, - пихнула его кулачком в плечо. - Противоядие вступает в силу сразу, но боль от яда еще целый час будет одолевать раненного.

- Милосердная Аришка, - восхитился он, покачав головой, и прищурился. - На твоем месте я бы время противодействия увеличил с часа до суток, чтоб неповадно было.

Глядя на его воинственное лицо и решительно сжатые руки сурового книгочея, поняла, что Патайе в кругу родных на супружескую жизнь жаловаться совсем нельзя. Иначе мужа ее живым закопают. Как и ранее я подметила, что в присутствие Датога младшего ко мне свободные мужчины и парни города уже не подходят. В день сватовства Саттори к Патайе так было и вот сейчас повторяется, того гляди на свадьбе дочери градоправителя меня вообще никто танцевать не пригласит и сока выпить не предложит.

И стоило лишь косвенно вспомнить о старшем Суро, как он подошел ко мне.

- Ариша, вот ты где! - хозяин дома, плавно вынырнул из-за пар танцующих и, поманив кого-то за собой, неспешно приблизился к моему столу. - Отдыхаешь?

- Отбивается, - ответил за меня младший, отвадив взглядом очередного смельчака из городских.

И я, пожав плечами, согласилась:

- Приходится. А почему вы здесь? Гость, тайно посетивший ваш кабинет, уже уехал? - улыбнулась на его хитрый прищур.

Все же не первый месяц рядом живу, уже могу догадаться, что последует за этим выражением Сурового лица.

- Еще нет, - стало мне ответом.

- Он ждет, когда разойдутся гости, - пояснил младший, - чтобы тайно покинуть наш дом?

- Как покинуть? - не поняла я.

- Тайно через подземный ход, - зловеще прошептал медноволосый, - на крайний случай, через дымоходную трубу, как он это проделал в прошлом году. Ну и шума же было, когда он застрял на втором этаже… Отъел, боров, брюхо…

Обрывая младшего Суро, рядом с нами раздался низкий протяжный говор южных морей, не скрывающий колкой издевки:

- В шутках обострение, а зубы все еще на месте? Непорядок. - И из-за плеча хозяина дома выступил неизвестный: - Так ты сосу… сынок наконец-то научился защищаться?

- А вы все так же завышаете уровень своей известности… - младший хмыкнул и поднялся с места навстречу гостю: - Оставьте, Ыго, дни вашей славы давно минули. Вас узнают лишь дряхлые старушки. К слову о зубах, ваши еще не осыпались?

Постояв несколько секунд друг напротив друга, мужчины рассмеялись, обнялись, и книгочей вдруг сдавленно охнул:

- Аккуратнее! - прошептала я, - ключица…

- Ыго, прекрати побои, - сердито заметил градоправитель, - сюда я тебя позвал с другой целью.

- И с какой же?

Вывернувшись из захвата, Датог крепко врезал гостю под дых, а тот даже не скривился. Наоборот, с улыбкой попытался парня потрепать по волосам, спрашивая:

- Действительно с какой? - мужчина только сейчас полностью вышел на свет и позволил себя рассмотреть. Он был немного выше младшего и чуть его мощнее, но при этом казался худым. И худобу эту подчеркивала черная одежда путника. Синий взгляд глубоко посаженных глаз, выгоревшие на солнце русые волосы и темный загар кожи делали его похожим на южанина, при этом мощный подбородок, горбатый нос и скулы, которые не может скрыть даже короткая борода, роднили его с народом гор. Стойкость вековых сосен хорошо читалась в этом человеке. И я уверилась в том, что передо мной бесек или кто-то из их прямых потомков.

- Ыг Горер Отту, разреши представить тебе мою приемную дочь, Аришу. Ты хотел знать, кто поднял на ноги Торома, так вот это ее рук дело. - С этими словами градоправитель Берита подошел и приобнял сидящую меня за плечи.

Взгляд тайного гостя и без того пристальный стал заинтересованным, а я неожиданно пролепетала:

- Тором еще не совсем на ногах, но через месяц другой…

И не могу понять, что больше меня выбило из колеи: сообщение о том, что передо мной стоит гроза морей Ларвии или неожиданное родство с Суро, о котором я знать не знала. Вот и Датог младший на мгновенье удивился, а затем уверенно кивнул мне.

- Конечно, родная, - меня наградили поцелуем в макушку, - Ариш, разреши тебе представить Ыго. Полное имя, как ты сама понимаешь, лучше не употреблять.

- Очень приятно, - пролепетала я.

- А мне как! - не остался в долгу мужчина и, поймав мою ладошку, наклонился поцеловать.

В эти мгновения младший возмущенно глянул на гостя, затем на отца. А тот едва заметно помотал головой, предлагая отложить все разговоры на потом. Что ж и я с вопросами не спешила.

Время для разъяснений наступило лишь на следующий день, когда разъехались все гости, в том числе и таинственный. Тот самый Ыг Горер, который посмел назвать себя сыном Ларвийского моря Оттари и нахально добавил к имени прозвище Отту. Тот, голову которого обещал снести с плеч сам Табир IV, и именно за эту голову король Ларвии до сих пор готов отдать три смежных острова Атова. Щедрая награда была рассчитана исключительно на людей Ыго, пиратов, успевших оценить тихую бухту в центре этих островов. Однако эта мера не возымела воздействия, и нахальный сын южного моря все еще оставался жив и свободен.

Знал бы проклятый король, что у него на службе прямой потомок бесека, гнал бы со флота взашей. Горные, они ж всюду ищут свою выгоду и слова данного не держат. Предпочитают руководствоваться старым добрым кредо: «Прав тот, кто платит больше». Мне отец мало что рассказывал о последнем десятилетии войны, но я хорошо помню, короткий пересказ историй об азартном пирате не способном остановиться. «Война закончилась, а он и дальше разбойничает. Свои ли, чужие, все одно - ручонки тянутся».

И вот вчера без утайки мне представили этого, руками загребущего, а меня дочерью назвали и ему зачем-то показали. Он увиденным он остался доволен, услышанным еще больше. Улыбнулся пару раз, предложил прогуляться по саду. Я отказалась, сославшись на тяжелый день, да и Суро головой качнул, напомнил о моей усталости и отправил спать. Вот и получается, что сватовством наше знакомство не пахнет, а мне все равно боязно. Опять Суровый что-то задумал в назидание.