Солнышко

Глава 13

К концу второго дня мы достигли поселения, напоминавшего небольшой город с одноэтажными глинобитными домами, окруженный высокой стеной. Мы въехали в ворота, и отряд распался. С Ансаром продолжили путь трое. За время дороги я поняла, что эти трое его слуги или сыновья, почитающие отца за господина. Еще четверо принадлежали другому войну, они и отделились от нас.

Ансар вел своих людей, вместе со мной и двумя лошадьми, опять же вместе со мной, потому что я так и лежала поперек седла. Я поглядывала по сторонам, отмечая, что женщин на улице практически не было, а мужчины, проходя мимо, не пялились с любопытством на Ансара и его добычу. Улочки в городке оказались достаточно узкими, и один раз Ансар долго ругался с хозяином повозки, который не желал уступать дорогу. В результате ругалась вся улица, потому что проехать, как и пройти вскоре никто уже не мог. Гвалт стоял жуткий. Степняки оказались очень эмоциональными. Они кричали, потрясали кулаками, возводили глаза к небу, но в драку никто не лез. Закончилось все тем, что Ансар слез со своего коня, снял меня, перекинул через плечо и свернул на боковую улочку, оставив своих людей разбираться с хозяином повозки. Он еще какое-то время что-то бурчал себе под нос, но вскоре вовсе успокоился, поставил меня на землю и потянул за собой.

- Куда мы идем? - спросила я, потому что надоело молчать.

- Мой дом, - ответил Ансар.

- Тебе лучше вернуть меня, степняк, - я была предельно честна. - Тебе же жить будет проще.

- Ансар уметь объезжать кобылиц, - ответил он, не оборачиваясь.

- Смотри, как бы копытом между глаз не получить, - усмехнулась я.

- Глупый кобылица получает кнут, - Ансар обернулся и с насмешкой посмотрел мне в глаза.

- Сильная кобылица может зашибить ненароком, - в тон ему ответила я.

- Много кнут и кобылица становится мягкой, как шелк, ласковой, как вода в реке Азаль. Глупый кобылица дохнет от гнева хозяина, - со значением закончил свою речь степняк.

- Как бы хозяину раньше не сдохнуть, - мрачно подвела я итог разговору.

Ансар никак не отреагировал на мои слова. Мы дошли до белой стены, которая обносила двухэтажный дом, такие обнаружились дальше от городских ворот. Должно быть, степняк жил в богатом квартале, насколько я поняла из разницы в размерах домов, да и дворов тоже. Ворота распахнул сухонький старичок в длинном халате. Он низко согнулся, приветствуя хозяина. Ансар прошел мимо, не удостоив старичка взглядом. Я с интересом огляделась. Двор был чистый и ничем не вымощен. Под редкими деревьями располагалось что-то типа крытой тканью террасы, где лежали подушки, и стоял низкий круглый столик, совсем как на той террасе, где мы ужинали с Ником. В доме не было ничего примечательного, простенький белый куб с маленькими окнами и хлипкой, на мой взгляд, дверью, из которой выбежала женщина в длинном красном платье, черной косой ниже пояса, в которую было вплетено какое-то неизвестное украшение, прикрепляющееся к обручу с блестящими кругляшками, натянутому на самый лоб. При каждом движении женщина звенела. Причина этого звона стала ясна, когда она упала перед Ансаром на колени и ткнулась лбом в пыль. Подол немного задрался, и я увидела браслеты на ее щиколотках. Женщина что-то сказала, и степняк милостиво улыбнулся, поманил ее и погладил по щеке, отчего взгляд женщины стал более всего похож на взгляд преданной собаки, радующейся ласке хозяина. Только что язык не вывалился изо рта и задом не начала вилять.

- Учись, - Ансар кивнул на женщину. - Был глупый кобылица, стал умный жена. Кнут хозяина много ум учит.

Я фыркнула и отвернулась. Степняк что-то сказал женщине, оставил меня на ее попечение и ушел.

- Мой имя Гайша, - представилась женщина, так же коверкая мой родной язык, как и ее муж. - Я любимый жена господин.

- С чем тебя и поздравляю, - равнодушно отозвалась я.

- Ты рабыня, - в голосе женщины послышалось превосходство.

- Еще так назови и останешься без зубов, - с угрозой прошипела я, и Гайша отпрянула.

- Идти, - кивнула она, больше не пытаясь подчеркнуть свое превосходство.

Я осталась стоять на месте. Женщина заметила это только, когда дошла до двери.

- Идти с мой, - повторила она.

- Зачем? - я посмотрела ей в глаза, и Гайша опустила взгляд.

- Господин злой быть, больно быть, - негромко ответила она. - Мыться, одежда менять.

- Мне моя одежда больше нравится, - непреклонно сказала я.

Она потопталась возле двери, потом воровато оглянулась и быстро направилась ко мне, зашептав в самое ухо.

- Ансар больно бить. Слуг звать, они держать, он бить, больно, - затем задрала рукава, под которыми тоже прятались браслеты, и показала шрамы на руках. - Очень сильно бить.

- За что он тебя? - меня начала распирать ярость.

- Глупый был, строптивый был, лицо господин царапать, - пояснила она.

Я высказала все, что думаю об этом недостойном куске... Впрочем, неважно.

- Ты не идти, он бить. Тебя бить, меня бить, больно бить, - снова зашептала Гайша и умоляюще посмотрела на меня.

- Ладно, - я пошла вслед за ней. - Но мундир не сниму!

- В дом жена господин, старший жена. Она злой, как гадюка. Ее слово-закон. Она говорить, господин бить. - предупредила женщина.

- Это мы еще поглядим, кто тут кого бить будет, - хмыкнула я и пошла в дом.

Гайша провела меня в комнату, где посреди ковра восседала гора в таком же красном платье. Я сначала не поняла, что это человек, еще больше удивилась, узнав, что это женщина. Женщина-гора оказалась той самой старшей женой. Гайша упала перед ней на колени и поклонилась, что-то заговорив на их языке. Насколько поняла, говорила она обо мне, потому что поросячьи глазки горы обратились ко мне, оглядев с ног до головы.

- Поклониться, - прошептала Гайша. - Старшей жена оказывают такой же почет, как господин.

- Вот еще, - фыркнула я. - На колени я могу встать только перед Единым и перед своим королем. А перед этой горой жира я даже сморкаться не буду, противно.

- Глупый, - зашипела любимая жена.

Чудовище в красном что-то просипела.

- Госпожа гневается, - сообщила мне Гайша.

- Пусть хоть ядом захлебнется, - я развернулась и вышла из комнаты.

Я услышала голос Гайши, которая что-то подобострастно объясняла чудищу, потом догнала меня и сурово посмотрела.

- Господин будет злой, - мрачно сообщила она.

- Еще бы ему добрым быть, когда такое в доме живет. Такая повернется и раздавит. - я презрительно скривилась, а Гайша вдруг прыснула в кулак, но тут же задавила этот порыв, испуганно глядя по сторонам.

Их купальню я все-таки посетила, противно было после дороги, даже платье согласилась натянуть, но мундир и штаны постирала и повесила сушиться, чтобы утром одеть, и зорко следила, чтобы никто мое обмундирование не умыкнул. Ансара я видела за остаток дня всего два раза. Первый раз он проверил, как меня намыли и переодели, а во второй долго брызгал слюной, объясняя, что к госпоже надо проявлять уважение. Я скептически хмыкнула и перестала его слушать.

- Ты ее сам-то не боишься? - спросила я, когда он замолчал, чтобы перевести дух. - Это же насмешка Единого, а не женщина.

- Первый жена дает Степной Отец, - Ансар вдруг успокоился и сел рядом со мной.- Второй дает желание. Третий сердце.

- А у тебя сколько жен? - полюбопытствовала я.

- Две. Сердце молчит, - ухмыльнулся степняк. - Будешь умный и ласковый, может ты быть третий.

- Для тебя же лучше, чтобы этого не произошло, - весело рассмеялась я. - Серьезно, Ансар, не отпустишь, я тебе дом на уши поставлю.

- Ты рабыня, - ответил степняк. - Рабыня никто, могу бить до смерти. Жена бить до крови, но живой.

- Я воин, степняк, - я холодно посмотрела на него. - Могу башку твою одним ударом проломить, шею свернуть, позвоночник перебить.

- Горячий кобылица, - усмехнулся Ансар, - но глупый. - он поднялся, еще раз взглянул на меня. - Утром я ехать к повелителю, великому хану Таймазу. Меня не быть три дня. Тебе думать, потом буду ум учить.

Он развернулся и ушел, оставив меня в задумчивости чертить в пыли узоры. Ко мне подошла Гайша. Она посмотрела на мой незамысловатый рисунок из завитушек и села на то место, где недавно сидел ее господин и муж. Я грустно улыбнулась ей. Жалко женщину, вроде неплохая. На улице очень быстро стало темно, и мы пошли с ней в дом, где меня накормили. Отказываться больше не стала, мне нужны силы. Лучше потом гордо всем тут шеи посворачиваю.

- Спать там, - Гайша указала мне не каморку, где прямо на полу лежал дохленький тюфячок.

Я кивнула и ушла в каморку, но сна долго не было. Я все прокручивала в голове варианты побега. В мундире по улице не пойдешь, сразу скрутят. Мужское платье степняков тоже не подходит, у них у всех лица открыты, опять же быстро скрутят. Хотя можно рвануть ночью, что наиболее верно. Но надо продумать и варианты на день. Лучше несколько запасных вариантов.

За стенкой послышался плеск воды и тихое пение, пел очень приятный женский голос. Прикинула, кто это может быть, и поняла - Гайша. Чрез некоторое время после того, как плеск прекратился, мимо моей каморки прошла разряженная Гайша с большим подносом на голове, уставленным снедью. Она вся светилась, и я догадалась, что спешит она к мужу. Невольно покраснела и решила скорей уснуть, а то слышимость в этом доме была преотличная.

Но сон по-прежнему не шел. Я все гадала, что сейчас творится в крепости, не сильно ли попало Крайсу, не послали ли известие отцу, как там Мини, и будут ли меня искать. За этими мыслями я уснула.

* * *

В крепости "Слава короля" царила мрачная тишина. Только в карцере бесновался капитан Крайс Шеллис, требуя немедленной отправки поискового отряда в степь. Да его сестра кадет Мини Шеллис в соседнем карцере орала все, что она думает о майоре Смуре. Сам майор находился в тяжелых раздумьях. Проигнорировать похищение дочери самого генерала Харда он не мог, как и доложить, что степняки захватили кадета Хард. Оправдывал он себя тем, что капитан Шеллис предупредил о недавнем сердечном приступе генерала, потому расстраивать его раньше времени не хотелось, чтобы, не дай Единый, его смерть не оказалась на совести Смура. Но ведь рано или поздно об этом досадном событии все равно узнают и тогда спросят: "А что сделали вы, майор Смур, чтобы вернуть юную Хард ее отцу?". А он пока не знал, что ему сделать. Людей было не так уж и много, чтобы кидать их в степь на поиски этой рыжей бестолочи. Смур жахнул стакан вина и грохнул его о стол.

- Ненавижу бабье! - выкрикнул он. - Все беды от них!

- Пьешь? - раздался женский голос над его головой, и майор вздрогнул.

- Лери, ты чего, птичка моя? - спросил он, подобострастно улыбнувшись.

- Пьешь, значит, - она сложила руки на груди, и майор втянул голову в плечи. - Ты девочку искать собираешься?

- Да где я ее искать буду, Лери?! - возмутился майор. - Степь большая!

- Значит, будешь пить, - констатировала женщина. - Прикажи выпустить Шеллисов из-под ареста.

- Они мне гарнизон разнесут, пусть остынут сначала, - нахмурился Смур.

- Слушай ты... господин майор! - взорвалась Лери. - Или ты сейчас же выпускаешь Шеллисов и даешь распоряжение отправиться на поиски, или я подам рапорт об отставке, заберу детей и спивайся тут в одиночестве!