Солнышко

Глава 15

Ансар вернулся к обеду четвертого дня своего отсутствия и второго дня моего заточения в сарае. Выпускали меня за это время только, когда я требовала отвести меня в отхожее место. После того, как в яму с отходами улетел один из слуг, рискнувший подсмотреть за мной, а второй, более скромный, но не менее любопытный, получил камешком в лоб, к тому же мои потребности начали резко превышать потребности нормального человека, да еще и сидящего на голодном пайке, верить мне перестали.

Я видела, когда приехал Ансар, наблюдала через щель в двери. Степняк благосклонно принял поклонение Гайши, осмотрел согнутые спины прислуги, потом что-то спросил, и ему указали на сарай. По мимике и жестам поняла, жалуются ябеды. Линия поведения у меня была продумана для мелочей, потому я спокойно ждала, когда до меня дойдет очередь. Сейчас же Ансар пошел в дом. Теперь еще и женщина-гора со своей новой прической масла в огонь подольет. Нет, определенно, пора мне становиться законодательницей мод. Я, конечно, сама не видела, но Гайша рассказывала, что волосы госпоже до сих пор не могут до конца избавить от клея. Их размачивали, вычесывали, но клей снова застыл, и волосья старшей жены встали дыбом. Представила эту даму с пятью подбородками, глазками бусинками и волосами, торчащими в разные стороны, и невольно расхохоталась.

Ансар вылетел из дома, словно его бесы коленом в зад подгоняли. Он остановился посреди двора и заорал. Нет, бесы точно его за мягкое место щипают, вон как дергается. Однако, злой он был по настоящему. В руках степняка появился кнут, а в сторону сарая рванули слуги, скалясь в злорадных ухмылках. Я спешно повторила про себя весь план, единственно возможный в данных условиях. Дверь распахнулась, и меня вытащили из сарая, очень грубо вытащили. Ничего, вы свое еще получите, придет время... надеюсь. Ансар злобно скалился, глядя, как меня волокут по пыли, затем бросили у его ног, и я уткнулась лбом в пыль, вытянув в сторону степняка руки. Королевские кадеты ни перед кем не сгибаются и на коленях не стоят... но если для пользы дела...

- О, господин мой! - заголосила я и поползла к нему. - Учи, учи меня, мой господин, свою глупую и преданную рабыню, только знай, что делала я это все от ревности, о, светоч моего сердца!

- От ревности? - опешил Ансар. Затем присел, поднял мою голову за подбородок и вгляделся в глаза. - Врешь, - усмехнулся он.

- Вру, - честно признала я. - Но ты велел думать, я думала. Я ведь лучшая была на своем курсе, а ты так легко меня поймал. Воин уважает доблесть другого воина. И я признаю тебя своим повелителем.

- Хм... - степняк поднялся, а я опустила голову, ожидая его решения. - Значит, решить быть умный кобыла?

- Да, господин, - смиренно ответила я.

Раздался свист кнута, и спину обожгла боль, но один раз. Я, молча, стерпела, только крепче стиснула зубы.

- Встань, - велел степняк, я поднялась с колен, но глаз не подняла. Ансар провел рукой по моим волосам, затем по лицу, взял за подбородок и поднял голову, вынудив взглянуть себе в глаза. - Сегодня вечером показать мне свою покорность, - сказал он.

- Да, мой господин, - ответила я и мысленно издала победный клич.

- Ты удача нести мой дом, - как-то даже ласково произнес степняк, а потом что-то крикнул на своем языке.

Народ возликовал, затем меня снова схватили и потащили куда-то. Я оглянулась на Гайшу. Она догнала меня и слуг, несущих меня.

- Гайша, что происходит? - спросила я.

- Тебя мыть и наряжать будут. Ты удачу принести. Наш великий хан назначить наш господин менбаш, - лицо женщины осветилось улыбкой.

- Что? - не поняла я.

- Хан Таймаз наш господин тысячу дал! - радостно воскликнула она. - Наш господин гневить хан. Хан господина делать унбаш. Всего десять воинов его слушать, а теперь господин радовать хан, хан прощать. Менбаш наш господин, тысяча воинов слушать будут.

- А-а, - кивнула я, - повышение по службе.

- А если господин будет дальше радовать хан, станет туменбаш, и мы ехать в город городов Азхат. Жить богато, совсем богато, дом большой, слуг много, золота много. У нас много, будет еще много-много. Ты удачу нести, быть тебе третий жена наш господин. - я спорить не стала, женой на сегодня я готова была стать. - Ты не бойся, господин любить сладко, обнимать жарко, подарки дарить богатые.

- Подарки я люблю, - машинально кивнула я.

- Мы Азаль совсем выжить, ты и я. Она командовать много, злиться много, приказать бить больно. - Гайша сжала кулаки, и я поняла, как ее старшая жена достала.

- С меня кандалы, когда снимут? - спросила я.

- Господин ничего про кандалы не сказать, - пожала плечами Гайша.

- А как же я нормально помоюсь и наряжусь для господина?! - возмутилась я.

Любимая жена Ансара задумалась, окинула меня внимательным взглядом и согласилась, что с этим украшением на ногах, мне для встречи с господином не подготовиться. Она сорвалась с места, а вскоре прибежала обратно, что-то говоря слугам, стоявшими со мной рядом с купальней и не знающими, что делать дальше. Один из них поклонился и исчез, но вскоре привел того амбала, который заковывал меня. На физиономии крепыша красовались красивые синяки под обоими глазами. Я даже залюбовалась своей работой.

Амбал сноровисто снял с меня цепь, и я с облегчением вздохнула, сделав, наконец, широкий шаг. Гайша властным движением отпустила мужчин, и мы вошли в купальню. Тут же вошли еще несколько служанок и началось... Знаете, когда мне в прошлом году на занятиях по рукопашной руку сломали, я не кричала. Когда в позапрошлом году на полевых занятиях меня прошила стрела из арбалета одного недотепы сокурсника, я даже не стонала. Когда в начале последнего курса я слетела со стены на занятиях, где мы имитировали осаду, а младший курс слишком увлекся, я только нехорошими словами обложила, столкнувшего меня кадета. Но то, что проделывали со мной эти женщины, вызвало и стоны, и крики, и даже непотребную ругань. Они выщипывали волосы на моем теле! Никогда не плакала от боли, а тут слезы ручьем лились, а я никак не могла их остановить. Я бы лично убила того, кто придумал подобное издевательство над женщиной! Но все это ради благой цели, потому пришлось сжать зубы и терпеть. Затем меня нарядили в прозрачные одежды и украсили браслетами руки и ноги. Хотели надеть тяжеленные серьги, но мои уши не были проколоты. Еле уговорила их и сейчас не прокалывать.

- Гайша, долго еще будут надо мной издеваться? - вопросила я, когда они добрались до моего лица, начав раскрашивать.

- Ты должна быть прекрасной для наш господина, - строго сказала женщина.

Мне подали мутное зеркало, когда они закончили. Я посмотрела на себя, а потом долго и удивленно вглядывалась в отражение. На меня смотрела необыкновенная красавица с яркими чертами лица, с большими синими глазами, обведенными сурьмой, что придавало им четкости. Подкрашенные брови изгибались изящными дугами. Мои вечно непослушные кудри сумели уложить, нацепив на голову замысловатое украшение. Заметив мое невольное восхищение отражением, женщины переглянулись с улыбками. Затем голову мне покрыли такой же прозрачной тканью, как и мой наряд, на ноги надели туфельки без задников и повели в покои Ансара, где я должна была ждать его появления. Я очень надеялась, что он объявится не раньше, чем станет темно.

Во дворе гулял степняк со своими гостями, празднуя новое назначение, я невольно принюхивалась к запаху протухающего яйца. Вот ведь, себе подарочек сделала. Дышать дольше не смогла и выкинула яйцо в окно. Послышалась чья-то ругань, и я поступила как Мини, спряталась. Постепенно стемнело, но гости еще не расходились. Послышалась непривычная мне мелодия, и я выбралась из покоев Ансара, чтобы подглядеть за происходящим.

Во дворе горел огонь. Недалеко расположились музыканты, а вокруг костра кружились танцовщицы. Это были не наши женщины. Наших женщин вообще не было видно, даже прислугу. Во дворе находились только мужчины, не считая танцовщиц, конечно. Я скинула туфли и ножные браслеты, чтобы не звенели, и быстро сбежала вниз, где был припрятан мой мундир, штаны, рубаха, исподнее и сапоги. Все это перетащила в покои Ансара, припрятав до времени. Затем снова села ждать. Неожиданно вспомнила, что туфли и ножные браслеты так и валяются под дверями. Метнулась за ними и вовремя. Вскоре ко мне заглянула Гайша. Она оглянулась и поманила меня.

- Скоро прийти господин. Он сейчас добрый. Будешь нежный, он все сделать, что хотеть, - шепнула она. - Господин любить, когда его везде гладить, особенно там гладить.

- Где там? - не поняла я.

Гайша указала пальцем, я задумалась и тут же скривилась. Гадость какая!

- Я его очень хорошо поглажу, - пообещала я.

Гайша улыбнулась и исчезла, а я почувствовала волнение. Если у меня не получится, то могу завтра уже и не увидеть рассвета. Я зябко поежилась, но отступать уже было некуда. Да и не отступают кадеты его величества.

- Храбрости и силы, Анариоль Хард, - шепнула я, прислушиваясь к шорохам в доме.

Музыка стихла примерно через час, еще минут через двадцать послышались шаги Ансара. Он шел чуть нетвердой походкой, и это меня обнадежило, что все будет даже легче, чем я думала. Но, стоило степняку переступить порог своих покоев, я поняла, что он гораздо трезвей, чем мне показалось.

- Мой удача, - сказал он, глядя на меня. - Такой молодой, такой красивый.

Он подошел ко мне, погладил по лицу, затем потянул на себя, и я встала. Ансар снял с меня вуаль, или как там у степняков называется эта ткань на голову, осмотрел не особо скрытое за покровами одежд тело и довольно поцокал языком.

- Хороший кобылка, крепкий, горячий, - одобрил меня степняк, скользя руками по телу.

Пора было заканчивать этот фарс. Я подняла голову, презрительно скривилась.

- Сам ты мерин, - сказала я и улыбнулась в растерянное лицо Ансара, а затем...

Провела много раз отработанный на чучелах прием, на кадетах применять запрещалось, потому очень надеялась, что все получится. Короткий левый прямой в печень, дальше без остановки левый локоть в висок и разгибом левой же руки и ребром ладони в точку, где находится сонная артерия. Ансар опал, как осенний лист, а я начала срывать с себя прозрачное тряпье и украшения. Оделась в свое родное, выглянула из окна и спрыгнула на крышу сарая. Крыша выдержала, перескочила на стену, окружающую дом, осмотрелась и побежала, практически бесшумно. Такой бег мы отрабатывали все годы обучения, чтобы передвигаться, не производя лишних звуков.

Так и двигалась, прыгая по крышам и стенам, стремясь к воротам. Время от времени затихала, вслушиваясь в звуки погони, но ее пока не было. Я не могла сказать, вырубила я Ансара или убила, а если вырубила, то насколько, этого я тоже не знала, потому что практики совсем не было. Поэтому я спешила. До городской стены я добралась достаточно быстро, залезла на нее тоже легко, благо в поле моей видимости росло дерево, почти примыкающее к стене. Потом оценила высоту и решилась.

Если бы я не боялась, что меня услышат, то обязательно бы заорала: "Свобода!!!". Но кричать было нельзя, и я просто побежала в степь, отчаянно жалея, что у меня нет оружия. И все же у меня получилось!