Солнышко

Глава 40

Айша и Хаят замерли в ожидании моих приказов, но глаза их следили за моим суматошным бегом по покоям. Лихорадить начало еще с вечера. Сегодня приезжает папа! Меня переполняла радость от предвкушения. Перед глазами стояло любимое лицо, прорезанное морщинками. Так хотелось перецеловать их все, погладить застарелый шрам, который тянулся через всю щеку. Как он без меня, что с ним? Однажды Таймаз сказал, что у моего отца больше не болит сердце, тогда я ему не поверила. Но за эти дни многое изменилось, и теперь я практически была уверена, что хан вылечил генерала. Как он это сделал, ума не приложу, но верю. Иногда мне казалось, что Таймаз может все! Абсолютно.

Вчера мне не хотелось отпускать его от себя, какие-то странные мысли лезли в голову, даже ощущение, что ему грозит опасность, но я смогла отогнать это ощущение. Какая опасность может грозить колдуну и лучшему воину? И все же хотелось задержаться рядом с ним подольше. Мы просидели далеко за полночь, и хан практически насильно отправил меня спать.

- Останься со мной, - попросила я, держа его за руку.

- Ты начала доверять ключникам? - усмехнулся он.

- Дурак, - вспыхнула я.

- Так мне остаться или уйти? - спросил Таймаз, насмешливо ухмыляясь.

- Иди, чтоб глаза мои тебя не видели, - проворчала я и вытолкала его из своих покоев.

Из-за двери донесся его смех, и я улыбнулась, прислушиваясь к удаляющимся шагам. А потом улыбка сошла на нет, когда я подумала, что возможно, ведь все возможно в нашем мире, что завтра я отправлюсь домой. Я уеду, а он останется...

- Ой, мамочки, - всхлипнула я и поплелась в постель, где ворочалась с боку на бок большую часть ночи.

А проснулась совершенно взбудораженной. Завтрак не лез в горло, украшение своей персоны я еле высидела. Зачем это? Папа привык видеть меня без украшений и нарядов. И все же хотелось ему показать, какая я могу быть. Он ведь так хотел, чтобы я стала женственней. Мой папа... Я почувствовала, как начинаю таять от нежности.

- Мой госпожа счастливый, - улыбнулась Айша.

- Госпожа грустит, - вдруг сказала Хаят, и я изумленно повернулась к ней.

Грущу? Да, грущу, только бы понять почему. И вновь на душе стало как-то нехорошо. Я помотала головой. Сережки несильно ударили по щекам. Я ощупала очередной подарок Таймаза. Такое же ожерелье и браслеты уже были надеты на меня. И все это гармонировало с платьем и украшением на голове. Я подошла к зеркалу, придирчиво осмотрела себя со всех сторон. Надо же, я и не заметила, когда стала со вниманием относиться к своему внешнему виду. Посмотрела на ногти и довольно улыбнулась, теперь Ник мог мне завидовать, а не я ему. Даже многолетние мозоли с ладоней исчезли. Я вся преобразилась. И ведь теперь я уже не отмахивалась, тыкая наугад в платье, я его тщательно выбирала, думая, понравлюсь ли я моему хану. Ой...

- Отрада сердца моего, ты готова? - Таймаз вошел без стука, впрочем, он всегда так входил.

- Да, - выдохнула я.

- Лицо, - напомнил хан, и я натянула чадру.

Он подождал, пока я подойду, затем чуть приобнял и коснулся губами виска.

- Какая же ты красивая, Солнышко, - прошептал хан и подтолкнул вперед раньше, чем я успела ему ответить.

Первое, что меня удивило, хан махнул турхаудам, охранявшим меня, чтобы они оставались на месте. Воины даже подняли головы, но поспешно их снова опустили. Не дожидаясь их мнения, Таймаз пошел дальше, ведя меня привычно за руку. Своим турхаудам он так же велел оставаться на месте. Возле дверей из дворца нас ждали оседланные кони и Рафгат. Он подошел к Таймазу и тихо спросил:

- Ты уверен в том, что делаешь? - спросил дядя хана на языке Иманидов, но я поняла каждое слово. С того момента, как я почувствовала Таймаза, их язык становился мне все понятней, словно в моей голове сидел переводчик.

- Ты сомневаешься, дядя? - спросил хан с легкой усмешкой.

- Нет, повелитель, - Рафгат склонил голову и отошел. - И все же мы последуем за тобой.

- Это лишнее, - ответил Таймаз.

- Мне неспокойно, - возразил дядя хана.

Таймаз промолчал. Он легко взлетел в седло, улыбнулся мне, и мы тронулись в путь... вдвоем. Я ошарашено посмотрела на хана, потом обернулась к Рафгату и увидела, что он мрачнее тучи.

- Что происходит, Таймаз? - спросила я.

- Ничего, солнце моей души, мы едем навстречу с твоим отцом, - улыбнулся он. - Неужели навстречу со стариком я должен тащить гвардию турхаудов?

- Он генерал, - обиделась я за отца.

- Но без армии, - подмигнул хан.

Решила больше не пытать его. Он умный, знает, что делает. Главное, скоро я увижусь со своим отцом! Больше мои мысли ничего не отвлекало, я всю дорогу находилась в радостном предвкушении. Мы покинули Азхат, проехали зеленой долиной, миновали несколько поселений, а затем подъехали к горам. Таймаз остановился, я тоже, потому что дороги дальше не было... До тех пор, пока горы не раздвинулись, освобождая нам неширокий путь. Хан тронул поводья, и мы поехали по проходу, который закрывался сразу за нами. А дальше была степь, бескрайняя, свободная и манящая. Если я сейчас пришпорю Шаха, то смогу умчаться, и Таймаз меня не догонит.

- Догоню, - тихо произнес он.

- Я знаю, - улыбнулась я и сняла чадру, хан не возражал. - Таймаз... - мне вдруг захотелось, чтобы он остановился и обнял меня... А потом развернул коня, и мы вернулись назад. - Бесы, - прошептала я.

- Уже скоро, - улыбнулся хан, грустно глядя на меня.

- Ты сегодня какой-то не такой, - заметила я.

- Все хорошо, Солнышко, - ответил он.

Я остановила Шаха и пристально взглянула на него.

- Таймаз, я никуда не поеду, пока ты не скажешь, что происходит.

- Кадеты сдаются, когда до цели остается всего ничего? - хан с насмешкой посмотрел на меня.

- Кадеты не сдаются, - вспыхнула я.

- Тогда вперед, отрада моего сердца, - широко улыбнулся Таймаз, и меня отпустили нехорошие предчувствия.

Мы ехали еще минут десять-пятнадцать, затем Таймаз остановил меня, прикрыл глаза, а я наоборот открыла пошире, потому что прямо на моих глазах в степи рос шатер.

- Ты и так можешь? - выдохнула я.

- Шатер подготовили вчера, - засмеялся Таймаз, - я всего лишь его поднял. Ты не будешь скрывать перед отцом лицо, но я не хочу, чтобы его спутники тебя рассматривали.

- Жадина, - усмехнулась я.

- Закон, - многозначительно произнес хан, и мы спешились.

Я вошла в шатер, а Таймаз остался у входа.

* * *

Генерал бродил недалеко от своих спутников, чувствуя беспокойство и возбуждение от скорой встречи с дочерью. Они уже два дня находились здесь, а вчера прискакал гонец от хана. Он подтвердил, что встреча состоится, и пятерых путников охватило общее волнение, что цель их путешествия близка. Особенно волновался старый генерал. Барон Грай улыбался, глядя на друга своего отца, да и своего тоже. За время, что им пришлось провести вместе, Лорин Хард и Никас Грай очень сблизились. Генерал много рассказывал про Ану, Ник с интересом слушал.

- Ник, не пора еще? - генерал остановился и поглядел на барона.

- Нам сказали, что мы почувствуем, когда пора, - ответил барон. - То есть вы почувствуете.

- Я и так готов бежать хоть сейчас, - проворчал Лорин Хард.

- Терпение, мой генерал, терпение, - улыбнулся Ник, сам чувствуя то же самое, что и убеленный сединами отец.

Генерал снова побежал по утоптанной им траве, заложив руки за спину и, время от времени, вскидывая голову, словно прислушиваясь к чему-то.

- Лорин, смотрите! - воскликнул Ник, указывая куда-то вперед.

Генерал остановился, напряг слабеющее зрение и изумленно замер, глядя, как в воздух сам собой поднимается цветастый шатер. К шатру подъехали два всадника. Ярко-рыжие, словно освещающие пространство вокруг всадницы, волосы не оставили никаких сомнений, что на черном скакуне сидит его дочь. Лорин повернулся к барону и застыл, глядя на взволнованное лицо офицера МСД, которого он привык видеть практически всегда спокойным, даже равнодушным. Барон дернулся было в сторону шатра, но тут же замер и обернулся к генералу.

- Думаю, пора, - сказал он.

- Да, пора, - улыбнулся старый вояка.

Он так ясно это почувствовал, волнение сразу отступило, оставив только радость от сознания, что там впереди его ждет Ана, его рыжее солнышко. Лорин Хард легкой походкой направился к шатру. На входе стоял черноволосый красивый мужчина с пронзительными черными глазами. Генерал сразу узнал гостя из своего сна. Он поклонился хану, тот слегка склонил голову в ответ. Истосковавшийся отец вдохнул, откинул полог шатра и решительно шагнул внутрь.

Таймаз поднял взгляд на высокого мужчину, который подошел поближе, встретился с ним взглядом и все понял. Барон даже через расстояние почувствовал взгляд мужчины с величественной осанкой, стоявшего у входа в шатер, скрестив руки на груди. Он склонил голову, признавая повелителя степей и понимая, что подойти к Ане ему не позволят, он тоже все понял.

* * *

- Папа!, - крикнула я даже раньше, чем отец вошел в шатер. - Папочка!

И повисла у него на шее. Прижалась крепко-крепко, боясь, что он сейчас исчезнет.

- Ана, маленькая моя, - отец обнял меня, прижимая к себе не менее сильно.

- Папочка, - я целовала его щеки, чувствуя, как слезы льются из глаз. - Я так соскучилась, папочка. Я так переживала. Как ты? Как твое здоровье? Ты хорошо себя чувствуешь? Дорога не утомила?

- Со мной все хорошо, доченька, - я увидела в глазах отца слезы и разрыдалась в полной голос. - Ну, что ты плачешь, глупенькая, - с улыбкой говорил отец. - Разве кадеты плачут?

- Генералы тоже не плачут, - ответила я, всхлипывая.

- Генералам можно по сроку службы, - улыбнулся отец, вытирая глаза.

- А кадетам по неопытности, - парировала я, утыкаясь ему в грудь лбом.

- Моя девочка, - с гордостью произнес отец, - Все такая же, в карман за словом не лезешь. Тебя не обижали? Ну, покажись, красавица моя. Дай посмотрю, какая ты стала.

Отец отодвинул меня и начал вертеть, рассматривая со всех сторон. В глазах генерала было и восхищение, и неодобрение одновременно. Он еще немного покрутил меня, а потом спросил:

- Тяжело в гареме хана жить?

- В гареме? Нет, ты что, наоборот весело, - беззаботно ответила я. - Только я не в гареме живу. Я в ханских покоях живу. Ой, пап, ты чего? - я увидела, как побледнел мой генерал. - Да, нет, пап, ты не понял. Таймаз живет в других покоях. А в моих только я и две мои девушки. Айша и Хаят. Ой, пап, у них так все забавно! Я даже не думала, что степняки так живут. Нам же что говорили - не люди. Резать, как только за саблю взялись. А среди них столько хороших людей есть. Вот Улуч, например... - мне так много хотелось рассказать отцу, потому слова лились рекой с языка, а папа слушал и улыбался.

А я все рассказывала и рассказывала про свою жизнь, и про степняков, и про Иманидов, про дворец, про подруг в гареме, про удивительный сад, про горное озеро, про Шаха и про древнее боевое искусство.

- Ты счастлива, дочка? - неожиданно спросил отец.

- Да, - так же неожиданно для себя ответила я и поняла, что это правда. - Только мне тебя очень не хватает, пап, - слезы снова навернулись на глаза. - Вот если бы и ты был рядом со мной...

- А домой совсем не хочется? - папа грустно улыбнулся.

- И домой хочется, - вздохнула я. - Я и по Мини соскучилась. И по Крайсу, и по друзьям из кадетского корпуса. Только знаешь, пап, я больше не хочу получать награды и звания за убийство. - и я задала тот вопрос, который мучил меня. - Папа, ты знал про карательные отряды?