Солнышко

Глава 30

Степь шумела под порывами теплого сухого ветра, клонились травы к ногам двух усталых коней. Хан Таймаз раздраженно поглядывал на жеребца. Конь понуро брел рядом, тяжело переставляя копыта. Хан вздохнул и потрепал верного вороного, прося прощения за невольное раздражение.

- Мой хан, впереди стойбище кочевников, - позвал хана турхауд, охранник из личной стражи хана.

- Вовремя, - с облегчением произнес Таймаз.

Турхауд, молча, кивнул. Впрочем, его согласия хану не требовалось. Таймаз оставил поводья и быстрым шагом направился к стойбищу. Хана кочевники никогда не видели, но узнали сразу. Аура повелители присутствовала в каждом племени, у каждого народа степи. Стоило Таймазу приблизиться, как хозяева стойбища упали на колени, склоняясь к земле лбами.

- Мир вам, - произнес хан. - Поднимитесь.

- Живи тысячу лет, великий хан, - произнес старейшина. - Велик тот день, когда к нам вошел повелитель степей.

- Да ждут вас богатые пастбища для ваших коней и сытая жизнь для всего рода, - ответил хан, благословляя кочевников. Покончив с ритуалом, он перешел сразу к делу. - Мне нужно два выносливых быстрых коня.

- Нугай, - крикнул старейшина. - Приведи коней.

Молодой парень, еще почти юноша, сорвался с места и вскоре привел повелителю двух пегих лошадей, уже оседланных. Хан осмотрел их, не из-за недоверия, больше из интереса, и одобрительно кивнул. За спиной Таймаза встал турхауд.

- Этих коней выходите и доставьте в Азхат, - велел хан. - Там сможете выбрать двух коней из моего табуна.

- Милость твоя подобна щедрому дождю в засуху, великий хан, - вновь склонился к земле старейшина.

Все понимали, что хан позволяет взять лучших коней, о которых только можно мечтать, потому что эти, скорей всего, падут в дороге. Таймаз спешил, предчувствуя непоправимое, и щадить животных он не собирался. Повелитель запрыгнул в седло и погнал коня.

Турхауд сел на второго и пришпорил его, догоняя своего хана, уже мчавшегося вперед.

* * *

Гарем смердел, как отхожая яма, запах уже достиг второго этажа. Я с трудом перевела дыхание и поспешила на балкон, выходящий на сад. Хаят последовала за мной, а Айша спешно окуривала покои. Улуч тоже стоял здесь, спасаемый мной от невыносимого зловония. Так пахла месть Раили. Я в который раз подумала, что с ней лучше дружить и не удержалась от смешка. Страшна аминидка и безжалостна в своей мести. Она пошла дальше Агны и Италлин, да и на Биржан решила не останавливаться, приковав к горшкам кроме своей "любимицы" оставшихся двоих приближенных Янсылу. До самой мегеры ей не удалось добраться, но та тоже легким испугом после моего визита не отделалась. К ней даже вызывали лекаршу.

- Это ужасно, - простонала Агна, просочившаяся в покои, пока Улуч прятался вместе с мной и Хаят на балконе.

- Невыносимо, - вторила ей Италлин, и только Раиля, вошедшая вслед за ними, была совершенно спокойно. - Сколько в них де... гадости накопилось.

- Госпожа хотеть, чтобы змея тоже страдала? - неожиданно спросила Хаят.

Тут же появилось личико Айши, она ждала моего ответа. Я улыбнулась девушкам. После моего вчерашнего карательного забега, когда вечером вернулась в покои, я поняла, что у меня появились две, действительно, преданные мне девушки. В глазах Айши стояли слезы благодарности, а Хаят, молча, встала на колени, взяла мою руку и поднесла к своему лбу. Так она сделала в первый раз, я заслужила ее уважение.

- Нет, Хаят, - ответила я на вопрос девушки. - Она остается одна, ее свите не до своей госпожи. Одиночество и заточение ее наказание.

- Слишком добрый госпожа, - ответила Хаят.

- Добить змея, - согласилась с ней Раиля.

- Подсыпать в еда битый стекло, - изрекла нежный и чувствительный цветочек Айша, и мы дружно посмотрели на нее.

- Ну, ты и кровожадная, - усмехнулась я.

- Янсылу плохой, - ответила девушка, потупив взгляд.

- Да кто спорит, - сказала я, переводя взгляд на сад. - Но мы же не звери.

- Скажи это трем заср... - начала Агна и замолчала, прикрыв рот рукой.

Мы переглянулись и расхохотались все, включая Улуча. Его никто не стеснялся, потому что в преданности евнуха уже никто не сомневался. Он даже спать не пошел, отказался сдавать на ночь пост, а лег прямо у моих дверей, так что пройти мимо, не потревожив его, было просто невозможно. Меня несколько начала напрягать суета вокруг, хоть и я сама была ее центром. Но войны меня учили вести иначе, и генеральный штаб я представляла несколько по-другому. Я вздохнула и снова посмотрела в сад. Хотелось выйти туда, но стоило представить, что нужно пройти по зловонному гарему, как желание прогуляться отпадало напрочь. Аппетита из-за этого тоже не было. Скорей начинало подташнивать уже от одной мысли о запахе.

- Моя госпожа, - главный евнух вышел на балкон и глубоко вдохнул. - Хорошо-то как.

- И тебе здравствовать, Кан, - усмехнулась я.

- Сирази-бей собирается допросить всех наложниц и служанок, - сказал он, искоса глянув на меня и на девушек.

- На предмет? - спокойно спросила я.

- Всего происходящего, - пояснил Кан. - Я сказал, что в гареме общее отравление. Он отложил допрос.

- Хорошо, - кивнула я. - Но нам ведь нечего бояться, змею мы не приносили. А все остальное... Так откуда же нам знать, может, гадюки своим ядом отравились.

Девушки захихикали, главный евнух покачал головой, но отвечать на это не стал.

- Краска с лица Иды не отмывается, а Гайни совсем лысая, - продолжил Кан.

- Они столько всего в себя втирают, стоит только сказать, что это сделает их еще красивей. Совсем не удивительно, что такое случилось, - пожала плечами Италлин.

- А-ай, - сморщился евнух, - послали же мне всех вас в наказание Духи Гор. На одно надеюсь, что хан неравнодушен к нашей госпоже.

- Хан и госпожа связь, - коротко сказал Хаят, сцепив пальцы в цепь, как уже показывала мне.

- Дай-то Отец Степей, - покачал головой Кан.

Он ненадолго покинул нас, но вскоре вернулся и велел мне одеваться. Судя по вуали, до сих пор не знаю, как правильно называется эта ткань, меня собирались вывести из гарема. Я оделась, морща нос. Казалось, даже ткань пропахла "ароматами" витающими в воздухе. Девушкам я разрешила остаться на балконе, а вот Кан и Улуч, мужественно вдохнув, двинулись прочь из покоев. Когда мы спускались вниз, я очень и очень жалела наложниц, да и служанок, их тошнило.

- О, Единый, - простонала я, закрывая рот и нос и выбегая из гарема впереди своего сопровождения. - Если я сдохну от удушья зловонием, это будет самая позорная смерть кадета.

В результате я неслась по уже знакомому маршруту, крича сама, чтобы опускали глаза, потому что стража за мной еле успевала. Только на улице я остановилась и позволила окружить себя. После чего степенно и важно мы проследовали до манежа, где меня уже ждал Шах. Настроение было отвратительным, но увидев моего скакуна, я начала улыбаться.

- Шах, мальчик, - позвала я, и жеребец подбежал ко мне, подставив большую умную голову. - Хороший, Шах, красивый, - зашептала я в податливое ухо. - Прокатимся?

Шах зафыркал и встал ко мне боком. Я легко вскочила в седло, и конь побежал по кругу под присмотром Кана и Улуча, остальным, включая охрану, это делать было запрещено. Любопытно, да? Велено следить, чтобы со мной ничего не случилось, а смотреть на меня нельзя. Странные порядки здесь, я большую часть из них не могу понять.

Шах пошел на третий круг, я оглянулась назад, выбрала место пониже и посвободней и направила туда коня. Шах с готовностью принял мою идею и, подчиняясь, взлетел над стенкой огораживающей манеж, скользнул между охраной и служащими конюшни и понесся по территории дворца. Я захохотала и ослабила поводья, давая ему самому выбрать путь. Когда мы доскакали до самого дворца, я снова взяла управление в свои руки и проехалась мимо стражи, запоминая посты и дорогу к воротам. От ворот я свернула обратно, тем более погоня уже настигала.

- Не сейчас, - тихо усмехнулась я, продолжая запоминать территорию, высоту стен, наиболее удобные места, чтобы перелезть, если придется убегать без Шаха, но сильно не хотелось расставаться с ханским подарком, очень он мне полюбился.

- Госпожа! - охранник поравнялся со мной и протянул руку, чтобы перехватить поводья.

Шах не оценил, поднимаясь на дыбы. Я, не ожидавшая подобного развития событий, полетела на землю, сильно ободрав колени.

- Куда лезешь! - крикнула я охраннику, живо поднимаясь. - Шах!

Жеребец подбежал ко мне, и я снова взлетела в седло.

- Я возвращаюсь, хватать не обязательно, - сердито, но уже тише продолжила я.

- Прости, госпожа, - склонился охранник, не глядя на меня.

Шах рысцой добежал до конюшни, где меня встретили причитаниями Кан, Улуч и главный конюший. Обратно в гарем я возвращалась на руках Улуча, хоть и уговаривала, что от разбитых коленей еще никто не умирал, но евнух был непреклонен. Уже в покоях меня продолжили пытать охами и ахами Агна, Италлин и Айша, побежавшая сразу за водой, чтобы промыть мои "страшные" раны. Мое скривленное недовольное лицо оценили только Раиля и Хаят, глядя на меня с сочувствием, не по поводу коленей. Вскоре Кан привел лекаршу, смазавшую колени серой неприятно пахнувшей мазью, и меня, наконец, оставили в покое.

- Хаят, сыграй, - попросила я, и девушка сходила за своим инструментом.

Приятная мелодия неслась над балконом и садом, Раиля тихо подпевала Хаят, а я положила голову на колени Агны, прикрыв глаза и стараясь ни о чем не думать. Не думать не получалось. Сначала я привычно уже обратилась к отцу с просьбой дождаться меня, затем попробовала сосредоточиться на том, что увидела во время скачки на Шахе по территории дворца.

- Солнышко, - услышала я зов и изумленно увидела, что бреду по степи. - Солнышко...

- Таймаз, - прошептала я и оглянулась.

Хан бежал ко мне. Даже не думала, что почувствую такую радость от встречи.

- Я уже близко, солнце души моей, - почему-то крикнул он, и я поняла, что меня уносит от него жаркий ветер. - Держись, я уже рядом!

- Таймаз, - растерянно позвала я. - Почему так жарко, Таймаз?

- Она вся горит, - донесся испуганный голос Агны. - Ана, Ана!

Тут же вокруг запылал огонь и степь исчезла. Мне было очень жарко и очень больно. Я закричала.

- Ана! - снова раздался голос Агны, оглушая меня.

И я вынырнула из сжигающего меня пламени, чтобы выгнуться от приступа нестерпимой боли. Горело все тело, горело изнутри. Я стиснула зубы и попыталась больше не кричать, но новый приступ опять выгнул тело дугой, вырывая хриплый крик из пересохшего горла.

- Что с ней? - кто-то кричал рядом.

- Что она ела? - кажется, это Раиля.

- Мазь, яд был в мазь, - Хаят.

- Ее отравили? - Агна.

- О, Степной Отец! - Кан.

- Госпожа... - Улуч.

- Мой госпожа, - Айша опять плачет.

- Отравили, - снова Хаят.

Отравили? Меня?! Но как это возможно? О, Единый, почему же не получается не кричать? Почему я не могу стерпеть этот огонь внутри? Как же больно...

* * *

Конь пал, когда до дворца оставалось совсем немного. Таймаз успел вынуть ногу из стремени и перекатиться, чтобы не оказаться придавленным тяжелой тушей. Турхауд соскочил со своего коня, и тот упал на землю рядом со своим собратом. Хан вскочил и бросился бежать, чувствуя, что почти опоздал, почти, но еще не все потеряно, еще бьется сердце, еще дышит, но жизнь так быстро покидает молодое натренированное тело кадета Солнышко.