Спасти эльфа 2. В плену. И после. История одного эльфа

Глава 14

— Я протестую! — закричала Грид, вскочив на ноги.

Фай же, наоборот, плюхнулся на диван, будто куль с бельем.

Проклятая драконица! От ее слов закружилась голова, колени обмякли, а в глазах потемнело.

Жениться? На человеке? На этой дикарке? Ни за что!

— Ты не имеешь права! — продолжала негодовать химера, нависая над королевой и в порыве чувств размахивая руками.

Драконица слушала с каменным спокойствием, и улыбка на ее губах становилась все шире и шире — хитрая улыбка, коварная, словно говорящая: «Кричи не кричи — я сделаю так, как считаю нужным».

— Это же шутка, верно? — наоравшись, с надеждой спросила Грид. — Ты ведь не собираешься проводить свадебный ритуал? Нельзя женить людей насильно.

— Почему нельзя? — притворно удивилась королева.

— А любовь? — Грид в отчаянии схватилась за голову.

— Стерпится слюбится. Смотри, какой красавчик, — эйхарри кивнула на Фая, который от шока и ужаса потерял половину своей привлекательности: губы его побледнели, лицо пошло красными пятнами, глаза вылезли из орбит, а волосы растрепались и торчали в разные стороны, потому что эльф нервно вцепился в них пальцами. — Где ты еще найдешь такого остроухого блондинчика?

— Я тебе что, жеребец на рынке, чтобы меня расхваливать? — взвился Фай. — Я не женюсь на ней!

— Ты же хотел семью, — улыбнулось Чудовище. — И вот тебе семья. Сама королева исполняет твои желания, а ты еще недоволен. Сядь в уголочке и помолчи, не зли дракона.

— А моего согласия спросить? — теперь уже и Грид вцепилась пальцами себе в волосы. — Мне рано выходить замуж. Я слишком молода, мне даже трехсот нет! В Ошиасе первую половину жизни женщина посвящает службе, а вторую — семье и детям. Рано! Я не готова!

— Считай, это часть твоей службы во благо новой Родины.

— Беспредел! — Фай наконец нашел в себе силы, чтобы сползти с дивана, однако на ногах по-прежнему держался нетвердо. — Она даже не в моем вкусе! — он тыкнул пальцем в сторону Грид. — Мне нравятся утонченные девы, изящные, тонкие, как статуэтки, с длинными светлыми волосами, с белой, прозрачной кожей, нежные, с хорошими манерами…

— Как Эллианна? — склонила голову к плечу драконица.

Фай сдулся.

Его бывшая невеста и правда была для него эталоном красоты, а вон как все обернулось…

— Ты, знаешь ли, тоже не мой любимый типаж, — буркнула Грид, скрестив руки на груди. Взгляд случайно упал на красную ленту, и химера принялась торопливо сдирать ее с запястья, будто не лента это была, а ядовитая змея.

— Кем он себя возомнил? — при этом шептала пантера себе под нос. — Тоже мне пуп земли, подарок небес. Сам бы манерам поучился.

Наблюдая за ней, Фай ощутил что-то похожее на отголоски стыда — все-таки обижать женщин было не в его правилах. Он даже подумал, а не извиниться ли в очередной раз, но потом понял, что это может войти в привычку — грубить и извиняться. И прикусил язык.

— Зачем так переживать? — Эйхарри глубоко зевнула, сверкнув внушительными клыками, и в последнюю секунду прикрыла распахнутый рот ладонью. — Не понравится — разведетесь. Лет через десять, когда ушастый одуванчик научится отшивать местных барышень.

— Разведетесь! — синхронно воскликнули будущие молодожены, буквально разрываясь от возмущения.

— Развод — позор! — с чувством добавила ошиаска.

— У нас непринято! — перебил ее Фай.

— Одна семья раз и навсегда.

— Эльфы не разводятся.

— Любовь до гроба, верность на всю жизнь.

— Не смог выбрать себе достойную жену с первого раза — сам виноват.

— Тихо, тихо, — отмахнулась от них королева. — Вот видите, у вас одинаковые взгляды на жизнь и отношение к семейным ценностям. Идеальная же получается пара.

— Я не готов к браку!

— Я не нагулялась!

Покачав головой, драконица тоже поднялась с дивана.

— Дети мои, — сказала она, выпрямившись и расправив плечи. — Вот вам королевское напутствие. Ты, — указала она на Грид, — не торопи своего мужа с супружеским долгом. А ты, — ткнула она пальцем в грудь Фая, — вымой рот с мылом и впредь следи за словами. Любите друг друга, уважайте и на всякий случай спрячьте подальше все колюще-режущие предметы. А если вдруг случится у вас размолвка, ступайте ко мне. Я с превеликим удовольствием выбью дурь из вас обоих, не разбираясь кто прав, а кто виноват.

С этими словами она взмахнула рукой, и золотистые искры осыпались на головы жениха и невесты.

Фай вздрогнул, ощутив острую боль в груди, и заметил, что Грид, поморщившись, задирает на себе кофту. На ее коже в районе сердца проступила вязь красных знаков, напоминающая ожог. Стыдливо отвернувшись, Фай расстегнул собственную рубашку и над левым соском увидел точно такой же символ.

— Акара дара наура, — быстро проговорила эйхарри на незнакомом языке. — Властью, данной мне Темнейшей и другими богинями Хаоса, объявляю вас единым целым. Заботьтесь друг о друге и все такое. Невеста может поцеловать жениха.

Услышав последнюю фразу, Фай отскочил от новоиспеченной жены на три метра.

— Может поцеловать, если поймает, — со смехом добавила эйхарри.

Грид раздраженно фыркнула.

Не верил. Фай не верил ни своим ушам, ни глазам.

Женат. И на ком? На вульгарной девице с повадками пьяного матроса. Опомниться не успел, как оказался связан брачными узами.

Он снова отодвинул в сторону ткань рубашки и посмотрел на свою обнаженную грудь. Ожог побледнел и больше не выглядел воспаленным и пугающе красным, однако полностью исчезать, похоже, не собирался.

Ужасно! Какой-то кошмарный сон!

Украдкой Фай покосился на Грид.

А вдруг она потребует исполнить супружеский долг? Что, если свадьба развяжет ей руки?

Катастрофа!

— Ну-ну, и чего это у нас такой кислый вид? — тронула его за подбородок эйхарри, и Фай раздраженно оттолкнул ее руку. — У-у, какой злобный зайка тебе достался, Грид. Но если сможешь приручить — не пожалеешь. Я знаю, о чем говорю. Зайки стоят того, чтобы за них бороться.

— Я не зайка! Не смей меня так называть. И прикасаться ко мне не смей! — в ярости прошипел Фай. — Этот ритуал… Мне на него плевать. От того, что ты объявила нас супругами, я ее своей женой считать не буду. Для меня ничего не изменилось. Понятно?

Как же он хотел, чтобы проклятая драконица наконец ушла. Чтобы обе женщины, находящиеся с ним в комнате, куда-нибудь свалили. Испарились, исчезли, оставили его одного, раздавленного новыми жизненными реалиями.

Надо все спокойно обдумать.

— А теперь, Грид, перейдем к истинной цели моего визита, — как ни в чем не бывало сказала королева.

Ее голос донесся до Фая словно сквозь самодельные затычки из ваты, вставленные в уши. Фай тряхнул головой, чтобы избавиться от ощущения ускользающей реальности, и звуки начали возвращаться.

— Мне нужна твоя помощь. Очень сильно нужна. Ты единственная способна мне помочь. Это вопрос жизни и смерти.

Жизни и смерти? Единственная способна помочь?

Фай насторожился.

— Ты же знаешь, скольким я тебе обязана, великая эйхарри, — ответила Грид. — Все что угодно. Любая помощь. Только скажи. Что мне надо сделать?

Происходящее Фая вроде как не касалось, даже несмотря на то что Грид теперь была его женой.

Женой! Уму не постижимо! Женой! Просто в голове не укладывалось.

И тем не менее их отношения оставались далеки от взаимного беспокойства друг о друге. Что там за вопрос жизни и смерти, о какой помощи пойдет речь, насколько сложным окажется задание и с чем будет связано, — все это не должно было его волновать.

Однако природное любопытство одержало верх, и Фай напряг слух, хотя и притворился незаинтересованным. Отвернувшись к окну, эльф старательно изображал задумчивое созерцание уличного пейзажа, но спустя две минуты понял, что все это время пялился в задернутые шторы. Смутившись, он распахнул их и продолжил прислушиваться к торопливому шепоту королевы.

— Я должна была сделать это сама, но опоздала. Теперь не могу. Риск слишком большой. Мне жаль, что приходится прибегать к чужой помощи, и я пойму, если ты откажешься. Но если согласишься, проси все, что хочешь. Я буду твоей должницей до конца жизни.

— Конечно, я согласна. Это даже не обсуждается. Но что я должна сделать?

Ответа не последовало, и Фай ощутил на себе пристальный взгляд — крайне неуютное чувство.

— Выйдем, — сказала эйхарри после короткого молчания. — Разговор не для посторонних ушей.

И они вышли. Сначала раздался шорох подошв по деревянному полу, затем скрипнула дверь, и Фая окатило сквозняком с улицы. Ветер принес запахи мокрой земли и городских нечистот.

Дверь закрылась.

Больше Фай ничего не слышал, но любопытство не унималось, терзало и терзало его диким зверем.

Почему Чудовище обратилось именно к Грид? Почему просило, а не приказывало? Каким опасным должно быть задание, если за него обещают золотые горы? Нет, даже не так — обещают все что угодно.

«Если согласишься, я буду твоей должницей до конца жизни», — так сказала эйхарри.

Под ложечкой засосало, и Фай подумал, что чувство, охватившее его, очень похоже на тревогу.

Ерунда! Бред! Судьба Грид его совершенно не заботит. Ни капли. Ни чуточку. Вообще. Даже если ей угрожает опасность, ему до этого нет дела. Правда ведь?

На цыпочках Фай подкрался к входной двери и, чувствуя себя невыносимо глупо, прижался ухом к шершавой деревянной поверхности.

Тишина. Чего и следовало ожидать.

Со вздохом он вернулся в гостевую спальню и вытянулся на кровати поверх одеяла.

Весь день он провел в своей комнате, избегая встречаться с навязанной супругой, а вечером его навестил Эвер.

Ну как вечером. Когда он пришел, часы показывали без четверти шесть, за окнами еще не стемнело и на городских улицах было довольно людно. Эвер в белой тунике, в бежевом долгополом плаще стоял на пороге дома Грид и держал в руках маленькую плетеную корзинку с ягодами. Надо же, не забыл эльфийские традиции!

При виде бывшего товарища, такого спокойного, уверенного в себе, Фай, к собственному стыду, ощутил укол зависти. Эвер казался совершенно довольным жизнью. Его даже можно было назвать умиротворенным. Затравленное выражение полностью исчезло из его взгляда, словно та страшная ночь насилия перемолола в мясорубке судьбу Фая, но не Эвера. Словно эйхарри нашла способ стереть мужу память.

— Рад тебя видеть, — улыбнулся гость мягко и тепло. — А еще больше я рад, что ты нашел в себе силы не цепляться за прошлое. В Троелевство таким, как мы, путь заказан.

— Твоя жена меня женила, — проворчал Фай вместо приветствия и впустил Эвера в дом.

— Инни — большая затейница, — ответил гость, ни капли не удивленный.

Знал! Этот засранец прекрасно знал, что учудила его благоверная, и говорил о ее поступке с возмутительным спокойствием.

— Инни? Ты зовешь свое ручное чудовище Инни?

— Инни не чудовище. Она самая милая и добрая женщина на свете.

— Монстр, от которого лучше держаться подальше.

— Перестань, — строго сказал Эвер. — Не забывай, ты говоришь о моей супруге.

— Она меня женила! — негодуя, повторил Фай. — На первой встречной! На грубоватой девице, от которой у меня дергается глаз.