Спасти эльфа 2. В плену. И после. История одного эльфа

Глава 19

Поцеловав Грид, Фай понял, какую ужасную ошибку совершил. А ведь это был даже не полноценный поцелуй! Так, легкое соприкосновение губ. Но во взгляде химеры мгновенно вспыхнула жажда.

Катастрофа!

Если утром Фая не пугали даже прикосновения жены, то теперь один только ее взгляд поднимал в груди волну паники.

Уж слишком хищное выражение проступило на лице фиктивной супруги. Уж очень алчно загорелись ее желтые глаза. А ухмылка, приподнявшая уголки губ? Да в ней же читался откровенный охотничий азарт! Весь вид химеры буквально кричал: «Вот я и добилась своего! Вот ты и попался, зайчик! Дождалась! Теперь мы повеселимся!»

Фай веселиться не хотел. Он был в шоке и ужасе от своего поступка.

Дурак! Сам же спровоцировал приставания. Готовься, сейчас начнется.

И началось.

С улыбкой Грид попыталась сократить между ними дистанцию. Попыталась — потому что, чем ближе она подходила, тем упорнее пятился Фай. Грид делала шаг вперед, Фай — два назад, и так, пока он не уперся спиной в ближайшую стену. Комната имела границы, и в конце концов эльф столкнулся с этим удручающим фактом. Больше отступать было некуда.

— Я знала, что нравлюсь тебе, — Грид, которая теперь пугала супруга до одури, опустила ладони по обе стороны от его головы. Фай поднырнул по ее руку и, хвала богине, снова оказался на свободе.

— Эй, ты куда?

— В спальню, — с трудом выдавил из себя эльф, чувствуя, как в коленях и пальцах зарождается мелкая дрожь.

Рассеянный, он имел в виду, что хочет закрыться в своей комнате и побыть там один, но страх сделал его до жути косноязычным. От испуга Фай начал плохо соображать. То, что его слова могли иметь двойной смысл, он догадался слишком поздно: Грид успела понять мужа неправильно.

Довольная, она шла за ним по коридору.

— Ого, какой шустрый! Даже не ожидала, что ты будешь так торопить события. А впрочем, чему удивляться. Мужчинам тяжело дается воздержание. Я давно это знала.

— Я не то имел в виду!

Грид его будто не слышала:

— Кстати, я не против перевести наши отношения на новый уровень. Давай в мою спальню. Там кровать скрипит не так громко, как в твоей.

Все внутри у Фая заледенело. Частью сознания он вроде бы понимал, что Грид не будет принуждать его к близости и отступит, как только недоразумение прояснится, но инстинкты и память тела заставляли захлебываться от ужаса. Фая настиг иррациональный, неодолимый страх нового насилия, и рука об руку с этим страхом шел уже знакомый ступор. Только в этот раз онемели не руки и ноги, а язык. Хватаясь за перила и быстро поднимаясь по лестнице, эльф пытался заставить себя заговорить, но не мог. Мысли метались в голове испуганными птицами, слова застревали в горле колючим комом, и все, что получалось сказать, звучало нечленораздельно. А Грид, ликующая, полная предвкушения, уже догоняла его, уже тянула к нему пальцы.

— Не подходи! Не смей меня трогать! — Плотину прорвало. Дар речи вернулся. Совершенно обезумев от страха, Фай сорвал со стены коллекционный меч и наставил на жену. Опешившая химера шумно вздохнула и отступила на шаг.

— Не приближайся!

— Что? Это… это какая-то шутка? — Она растерянно захлопала длинными ресницами.

— Я не хочу с тобой спать, — громко и четко произнес эльф, сжимая эфес меча дрожащей рукой.

— Не хочешь со мной спать? — Грид опустила взгляд на острый кончик лезвия, направленного ей в грудь.

— Не хочу.

— Но ты же сам позвал меня к себе в спальню.

— Я не звал!

— Сам меня поцеловал.

— Это было ошибкой!

— Ошибкой? — Грид нервно усмехнулась и, словно не веря, покачала головой. — Что за бред? Чертово безумие. Ты правда угрожаешь мне мечом?

Слова жены заставили Фая почувствовать себя глупо, по-идиотски, но опустить меч он, к своему стыду, не решился. Это было выше его сил — остаться безоружным. И пусть он понимал всю нелепость ситуации, пусть в глубине души был уверен: Грид не сделает ему ничего плохого, — но разум не всегда подчиняется здравому смыслу, особенно, если на душе такие страшные шрамы.

— Может, объяснишься? — предложила химера, взъерошив волосы на затылке и поглядывая на меч, не с опаской — с недоумением, будто до сих пор не могла уложить в голове то, что видела.

Чувство неловкости обострилось. Как же он умудрился довести сегодняшний вечер до такого абсурда? Как теперь оправдать свое странное поведение и при этом окончательно не выставить себя дураком? Не рассказывать же Грид о насилии, о том, что горький опыт вынуждает его иногда поступать неадекватно?

— Прости, — усилием воли Фай заставил себя опустить меч, но не вернул его на стену: пальцы не разгибались, отказывались расставаться с оружием, вопреки всем командам разума. Тело словно решило жить собственной жизнью.

Фай наклонил голову, позволив волосам закрыть пылающее лицо.

— Ты же знаешь, что у нас не принято спать до брака. — Ему показалось, что он нашел способ выкрутиться, но Грид развеяла эту иллюзию.

— Мы женаты, — напомнила она, скептически фыркнув.

Фай в отчаяние схватился за другую соломинку:

— Я имел в виду, что не готов. Мы недостаточно хорошо друг друга знаем.

Резкий смех заставил его вздрогнуть и оторвать взгляд от пола.

Грид смеялась, но смеялась не весело — горько и зло. Впервые Фай увидел на ее обычно добродушном лице столь неприязненное и холодное выражение. Красивые черты исказила гримаса гнева.

— Если бы на твоем месте был кто-то другой из вашей ушастой братии, я бы поверила, но ты…

Желтые глаза сузились, уголки губ дернулись и поползли вниз. Обида, жгучая обида читалась в направленном на него взгляде.

— Ты ведь спал с какой-то бабой во время войны и вряд ли знал ее лучше меня. Значит, именно меня ты не хочешь. Значит, именно я тебя не привлекаю. Какая-то незнакомая баба — да, а я — нет. И дело тут не в моральных принципах.

Фай нахмурился: о какой женщине говорила Грид? Не было у него ни с кем близости, по крайней мере, добровольной. О чем она? Что за несправедливые обвинения?

Отвернув лицо и сердито выдохнув, химера продолжила:

— С ней ты отчего-то сразу прыгнул в койку, не думая о последствиях, о своем хваленом целомудрии, которым сейчас прикрываешься. Даже страх перед кипящими болотами тебя не остановил. Так что, прошу, не надо вешать мне лапшу на уши. Еще в Троелевстве выяснилось, что ты не такой, как остальные ваши эльфийские моралисты. Тебе даже в другой мир пришлось сбежать. Из-за этого. Из-за своих интрижек. А теперь ты мне втираешь, что не готов спать с законной женой, пока два года просто не походишь с ней за ручку? Я ненавижу, когда мне врут!

Слова Грид, злые и несправедливые, больно задели Фая.

Прыгнул в койку? Не такой, как остальные ваши эльфийские моралисты? Не такой? А какой? Каким она его считает? Распущенным? Легкомысленным? Доступным?

— Я не сплю с кем подряд! — Голос Фая дрожал от обиды и возмущения.

Он имел в виду, что никаких интрижек, о которых говорила Грид, у него не было, но его слова химера восприняла на свой счет.

— Так и сказал бы сразу, что я для тебя «с кем подряд». Зачем были эти поцелуи?

Поцелуй. Один. И Фай успел сто раз о нем пожалеть. Ну не мог он переступить через страх физической близости! Не мог лечь в постель с женщиной, когда при мысли о сексе все нутро холодело и сжималось тугим узлом. После той ночи он даже ни разу не испытывал возбуждения. Не готов. Да, не готов! Он не сказал Грид ни единого лживого слова.

— Ты мне нравишься. Действительно нравишься. Но не торопи меня с постелью. Я правда не могу… так сразу.

— Обман, все обман, — отмахнулась от него Грид. — Теперь я это хорошо вижу. Ты притворялся, что я тебе симпатична. Боялся, что подам на развод? Ну да, тогда ты останешься один, в чужом мире, без защиты, без помощи, без средств к существованию.

— У меня есть деньги, — возразил эльф. — И я всегда могу обратиться за помощью к Эверу. Так что ты неправа, я…

— Грид ведь такая добрая и удобная. Почему бы ее не использовать? — Химера, похоже, его не слышала. — Я тебя не привлекаю. Совсем. Долго заставлял себя меня поцеловать? Очень было противно? Наверное, на горло себе наступил, чтобы это сделать.

Проклятье! Грид считала, что на родине он стал изгоем из-за добрачных связей, и поэтому ему не верила. А ведь он говорил правду! Ну не мог, не мог Фай себя пересилить.

Он мучительно соображал, как оправдаться и не раскрыть постыдную правду о своем прошлом. Как же хотелось похоронить ту уродливую историю и больше никогда к ней не возвращаться! Не получалось. Раз за разом полузабытый кошмар вытаскивали на свет. Напоминали о нем снова и снова, снова и снова. Прошлое не отпускало. Даже спустя столько времени случившееся в плену продолжало его преследовать и отравлять жизнь.

— Я не наступал себе на горло, — начал Фай, но Грид его перебила:

— Поцеловал, а потом испугался, что последует продолжение, что придется спать с неприятной дикаркой, и запаниковал. Верно?

— Неверно.

Грид покачала головой.

— Ты мог просто по-человечески попросить о помощи, а не играть с моими чувствами. Я ведь влюбилась, а ты… — Развернувшись, она сбежала по лестнице, раздались сердитые удаляющиеся шаги, а потом в наступившей тишине громко хлопнула входная дверь.

Ушла.

А он так и не успел сказать ей, что тоже… тоже, кажется, влюбился.