Чёрные руины

Одиннадцатая глава

Утро понедельника для Марины тоже началось с финансовых вопросов. И закончилось горечью и возмущением. Вчера вечером она, наконец, разобралась с банковской картой. Она просидела почти час, прежде чем выяснила, где что и как. С одеждой-то легко было. Привезли нужные вещи, Марина просто отдала карточку — и та в руках продавца сработала сама. До этого девушка понаблюдала в магазине, что именно так делают все покупатели-студенты.

Тем же воскресным вечером она сообразила, куда смотреть, чтобы узнать сумму на счету, чтобы проверять приход и расход. И даже поняла, погладив себя по голове, где находится антимагическая защита явной электронки. Потом нашла историю выплат. И разобралась, каким образом без похода в столовую можно поменять собственное меню, чтобы в нём появилось побольше фруктов и салатов, но пропали блюда с большим содержанием… Она задумалась и про себя выразилась так: слишком сытные и жирные.

Поскольку она худела быстро, лопать макаронные изделия, вязнущие в густом соусе и явно любимые «той Мариной», как-то даже не хотелось. Да и на Земле, в собственном прошлом, она больше любила лёгкие продукты. Кто-то в университет брал бутерброды, чтобы не бегать в кафе, — она предпочитала сунуть в сумку пару яблок, а возможность выпить чашку кофе с парой печенек всегда найдётся.

Итак, разобравшись с карточкой, Марина переоформила меню, и лишь сомнения, правильно ли она всё сделала, остановили её. Скрепя сердце, девушка решила всё-таки обратиться к Мелинде…

Утром она быстро собралась на пары, накормила Биллима фруктами, которые всегда оставляла про запас в холодильнике, взяла учебник по структуре власти в Федерации разумных и в этом деловом настрое принялась ждать, когда ей принесут завтрак. Биллим валялся на её коленях, время от времени лапой лениво хватая за странички, потому что для него они переворачивались с соблазнительным шорохом.

Марина зачиталась, никем не потревоженная, пока не спохватилась. Взгляд на часы — и она замерла. Завтрак должны были принести минут пятнадцать назад. Ничего не понимая, Марина осторожно выглянула в коридор. Последняя дверь в тупике открылась, и девушка-раздатчик покатила опустевший столик на колёсиках к выходу.

Марина спряталась, чтобы та не заметила её, а потом и вовсе отошла от двери.

Что случилось? Может, вчера она всё-таки на что-то ткнула в карточке, не заметив того, но активировав её? Девушка бросилась в комнатку. На антимагическую защиту глянула уже привычно. Всё в норме. Взглянула на баланс. Застыла. Нули. Не может быть!

Оглушённая, она сначала не поверила глазам. Потом села на кушетку и снова проверила строку в карточке… Уставилась в ничто. Когда она покупала первые вещи, она получила примерное представление о том, что и сколько здесь стоит. Точней, какой суммой обладает. Тех денег, что видела ещё вчера, хватило бы на полгода при жёсткой экономии. Что же произошло? Шторм решил наказать её за позавчерашний побег на ночной праздник драко?.. Ведь… Кто, кроме него, имеет доступ к её карте?

Она ещё раз уже с безнадёгой посмотрела на карточку и бросила её на стол. Пустой предмет без малейшей ценности… Желудок вопросительно пробурчал что-то неразборчивое. Марина, прикусив губу, подошла к холодильнику. То, что ей не хотелось, и то, что не ел Биллим, она складывала сюда, чтобы потом по старой городской привычке вынести всё скопом птицам или мелким зверькам — в лесок при кампусе. Время, конечно, нехолодное, но просто так выбросить Марина хорошие продукты не могла. Судя по тому, что продукты, выложенные на лопушистые листья какой-то неведомой ей травы, пропадали до следующего прихода, находились едоки на них.

Итак, снова холодильник. Порезанные ею на аккуратные ломтики булочки, как она и ожидала, уже подсохли. Две бутылки с минералкой — одна початая. Жить можно, пока она не разберётся со Штормом. Придумал тоже — голодом её поморить!

Когда проревелась от обиды, привела себя в порядок найденной среди старой косметики «той Марины» пудрой и пошла на занятия. Чувствовала себя настроенной очень жёстко, оттого и оделась так, чтобы не раскисать.

Пришла слишком рано. Посидела в коридоре — аудиторию ещё не открыли, а потом решила прогуляться. Потому как сидеть в коридоре и в одиночестве — нагнетать свою обиду. Встала и придумала пройтись до вестибюля корпуса, поразмыслить над своим положением, а заодно встретить Мелинду.

А навстречу, за первым же поворотом, шёл Шторм под ручку с Риналией.

… Она шла им навстречу такая нескрываемо враждебная, что, поначалу воспринявший её появление с юмором, Шторм насторожился. Но больше всего его поразило: Марина с вызовом крикнула Риналии своё требование (законное — признал он), но шла она прямиком именно к нему. И руку с кулачишком (таким маленьким!) она всерьёз вскинула, чтобы ударить именно его!

Скрутить официальную невесту, успевшую, как ни странно, всё же врезать ему по скуле, и сквозь зубы бросить некрасиво вопящей Риналии: «Заткнись!» удалось в первые же секунды. Марина сопротивлялась хватке яростно и молча, лишь изредка рыча сквозь зубы, сумела даже разок вывернуться и пнуть его. Достала ботинком по ноге довольно болезненно.

Кроме всего прочего, пока она брыкалась, с её другой ноги слетел ботинок, благодаря той неведомой силе Марины и её подспудным желаниям выстреливший точно в цель — по традиционной ведийской причёске завизжавшей в панике Риналии, вскинувшей руки к лицу, и по всем подхватившим её визг подругам. Так что ведуну пришлось плотно прижать Марину к себе и ногой выбить дверь в ближайший кабинет для коллоквиумов.

Пока он тащил её в кабинет, она успела-таки обернуться в его руках и швырнуть комочек силы в ведунку, которую пытались утешить подруги. Оглянувшись на тяжёлый стук и новый вопль, Шторм сообразил, что комочек силы на этот раз был довольно мощным, поскольку девушка была на эмоциональном взводе: согнувшуюся от удара в живот Риналию ударило о стену, причём ведунка нечаянно придавила всем телом стоявшую позади неё подружку, задом врезавшись в неё! Та охнула, а остальные девицы из свиты Риналии снова бестолково носились вокруг них и только кричали неразборчиво.

Шаг в кабинет со своей неугомонной ношей, которая вот-вот вырвется из его рук… Марина резко подалась в сторону, правая рука снова оказалась свободной, и девушка метнула следующий концентрат силы в галдящую толпу девиц. На этот раз парень среагировал: боевой посох вылетел из рукава и принял на себя ещё более плотный силовой снаряд!

Отдача от столкновения силового концентрата и защищённого боевого посоха оказалась такой, что ведуна с его бунтующим грузом бросило на открытую дверь. Шторм повалился назад. Ахнувшая от неожиданности Марина вцепилась в дверную ручку, и он, не отпуская её (ударится ещё!), чудом устоял на ногах. От этого толчка Марина, кажется, пришла в себя. Во всяком случае, больше не дёргалась.

Посланная ударом ноги дверь в кабинет захлопнулась, отрезая их двоих от всполошённых воплей и слезливых жалоб.

Шторм одним движением усадил на один из столов Марину, которая неподвижно смотрела в пространство и только со всхлипом втягивала воздух, и, держа её за плечи на расстоянии вытянутых рук и пришпиливая тем самым к месту, жёстко спросил:

— Да что с тобой случилось? Успокойся!

Она резко наклонилась — и он еле успел отдёрнуть руку, чтобы она его не укусила.

— Марина! Успокойся!

Она выпрямилась — с таким напряжённым лицом, с такими бешено горящими глазами, но в то же время с таким вниманием к нему, что через секунды он отпустил её руки, сообразив, что они-то расслабились и девушка готова к разговору.

— Ничего, — сквозь зубы сказала она. — Абсолютно ничего не случилось. Если не считать, что я обычно выполняю свои обещания.

— Риналия просто подошла ко мне, — с досадой ответил он. — Что теперь мне — шарахаться от неё?

— Попробуй тогда ещё что-нибудь сказать о моей дружбе с Шемаром!

— Но ты!.. — Он осёкся, когда она подняла на него блеснувшие от ярости глазищи, и на этот раз он всё же рассмотрел, что она недавно плакала.

— Я следую твоему примеру! — отрезала она. — Тем более с Шемаром я никогда под ручку не ходила, да и вижу его в основном только на наших общих лекциях, а у тебя здесь целый батальон из влюблённых куриц — и я должна молчать?! Я тебе пока только невеста!

— Чего ты добиваешься? Чтобы я шарахался от них? — Он-то хотел спросить, показывая ей своё недовольство. Не удалось. Понял, что искренне хочет это знать.

А Марина вдруг успокоилась и скептически поджала губы, рассматривая его подбитую скулу, на которой он, рассеянно поглаживая болезненно жгучую ссадину, размазал кровь. И её глаза стали какими-то сухими и жёсткими.

— Ничего я не добиваюсь, — неожиданно хладнокровно сказала она и повернулась взглянуть в окно. — Всё есть в договоре. Просто дай мне жить так, как живёшь сам. В отличие от тебя, обниматься или обжиматься с кем бы то ни было я не собираюсь.

— А если я больше не подойду к Риналии, ты перестанешь дружить с Шемаром? — насмешливо спросил Шторм. Хотя кое-что задело: просторечное словечко Марины «обжиматься» точно передавало значение того действия, которого от него жаждала Риналия.

— А потом ты запретишь мне дружить с Мелиндой? Ведь я-то говорю о дружбе. Почему тебе можно дружить с Буклихом, с этими девицами и прочими? Я что — заразная какая-то? Должна целыми днями сидеть в этих чёртовых апартаментах и не высовывать из них носу?

Ведун смотрел на девушку и пытался понять. Что её… взбесило? Отчего она плакала, что заметно даже под пудрой, которая теперь скапливалась комками на её лице? Почему она вдруг начала смотреть на него отчуждённо, будто пытаясь отстранить его от себя? И это при том, что в прошлый раз целовать его она начала первой. «Что-то я не то думаю», — вздохнул он.

Марина сидела, опустив голову, и слегка постукивала ботинком по ножкам стола, неожиданно сникшая, будто в кратком эпизоде столкновения закончились все её силы. Шторм помедлил, осторожно выглянул в коридор, где уже не было никого, кроме тех, кто, не подозревая о происшествии, мирно проходил в аудиторию. Выждав паузу, когда в коридоре вообще опустело, он выскочил за лежащим у стены ботинком.

Вернувшись, он присел перед сидящей Мариной, чтобы надеть обувку на её босую ногу. Пока завязывал шнурки, подумал, что впервые видит так близко её ноги — особенно ступни, маленькие и изящные… Э-э… Не захочет ли она двинуть ему снова по лицу — уже этой ножкой, маленькой, но опасной в этой крепкой обуви? Она покосилась на него. Фигурка девушки теперь уже не выглядела боевой, а скорее… такой, что ему захотелось обнять её за плечо и доказать, что всё и всегда будет отлично… Нет, так обидно и предательски она бить по лицу не будет — почему-то решил он. В коридоре-то они оба стояли. Там — лицом к лицу, на равных.

— Если ты хотела наказать Риналию, то почему ударила меня? — Он хотел улыбнуться, показывая, что спросил шутливо. Улыбнуться не смог: скула немедленно начала болезненно ныть.

— Анекдот вспомнила, — хмыкнула она. — Судья спрашивает убийцу: «Почему вы решили убить свою жену, а не её любовника?» А тот: «Легче один раз убить её, чем каждый день убивать её новых любовников».