Чёрные руины

Тринадцатая глава

Одевались молча и в темпе. Впрочем, Этому одеваться долго и не надо: влез в камзол свой — и всё. Впрочем, нет — оказался заботлив: едва застегнул последние пуговицы, тут же шагнул помочь ей. Хотя ещё как сказать — помочь. Лучше б не подходил. От его прикосновений Марина, как ни старалась прятаться, всё равно содрогалась — вся «в нервах» после маленького происшествия, да и от невольного ожидания новой «атаки». Один раз он с удивлением на лице (почему-то сейчас он и не думал скрывать эмоции) легонько погладил её по талии и даже покачал головой.

— Ты в этой одежде совсем другая.

Смолчала, хотя и хотелось сказать: твоя Марина сиднем сидела в апартаментах, никуда не выходя, оттого и ела постоянно, потому что нечем было больше заняться — только есть и листать журналы. А значит, одежда не при чём.

В последний момент, когда Шторм уже нетерпеливо тянул её к двери, она выкрутила свою кисть из его захвата и бросилась к зеркалу. Ужас! Выдернула ящичек с косметикой, раскидала мелочи в поисках нужной помады.

— Что ты делаешь? — рассердился ведун.

— Я делаю всё, чтобы Буклих надо мной не хихикал! — отрезала она, поспешно замазывая вспухшие от его поцелуев губы.

Он виновато кашлянул — и Марина замерла, откровенно пялясь на Шторма: он ещё и виноватым умеет себя чувствовать?! Опомнилась и быстро намазала помадой губы только внутри — так, чтобы цвет до их границ не доставал. Теперь незаметно, что губы припухли и слишком красные.

— Буклих убьёт, — заметил ведун, неотрывно глядя в зеркало, на её рот, и явно забывшись, потому что непроизвольно и голодно ощерился. Последнее впечатление Марины: кажется, он всерьёз жалеет, что согласился ехать в пустоши.

Буклих не убил, но брови на помаду вскинул и признался:

— Никогда не понимал человеческих девушек, когда они говорят, что должны к чему-то подготовиться. И никогда бы не подумал, что поездка в пустоши может быть таким ответственным мероприятием, для которого нужна помада на губах. Прости, Марина, если неправильно тебя понял.

— Вы собираетесь болтать — или мы поедем? — недовольно сказал ведун. — Время-то уже близко к вечеру. Не забудьте: здесь темнеет быстро.

Уже в машине Марина, севшая назад, к Буклиху, взволнованно спросила:

— А пустоши и правда находятся по дороге к коллектору?

— Ещё бы, — буркнул, не оборачиваясь, Шторм: он приглядывал за пассажирами в верхнее зеркальце салона. — Именно там и находятся. До сих пор не понимаю, как туда несёт Буклиха, после всего того, что нам там пришлось испытать.

Крылан что-то буркнул — и счастливо вздохнул.

— А в коллекторе вы бывали? Ну, кроме последнего раза? — жадно расспрашивала Марина. — Что он собой представляет? А туда можно?

— Мёртвый город, — отвечал Буклих, привычно сидя боком и хлопая на неё круглыми глазами, — вот, что такое коллектор. Мы там все были — кто с факультета некромантии. А зачем тебе туда?

— Ну, на пустоши же вы меня везёте — посмотреть, что это такое. А вдруг и в коллектор можно? Это же почти чудо — одинокий город, который заваливают отбросами магии… Жуть! — И Марина передёрнула плечами.

— Одинокий город? — фыркнул ведун. — Похоже на строку из стихотворения. Марина, ты, случайно, стихи не пишешь? Ко всему прочему?

— Нет, не пишу, — скептически глядя на его собранные в длинный «хвост» белые волосы, тем не менее растрёпанные по спинке сиденья, хмыкнула девушка. — Но журналист должен уметь выбирать слова для яркого заголовка своей статьи, чтобы привлечь к ней внимание. А когда я мечтала о журналистике, то придумывала много всяких названий для разных историй, о которых читала.

— И какое название ты дала бы экскурсии в коллектор? — явно забавляясь, поинтересовался Шторм. — Именно это — «Одинокий город»?

— Город смерти! — пафосно провозгласил Буклих. Правда, весь пафос пропал в писке, с которым название ненаписанной статьи было озвучено.

— Слишком распространённо. Не обижайся, Буклих, но банально и не отражает происходящего, — сказала, сама заинтересовавшись, Марина. — Разве весь город является городом смерти? Там же вроде выползло что-то одно. И вообще… Если уж придумывать название, надо сначала придумать саму статью. От её содержания и основной идеи и будет зависеть название.

— Ну, представь: ты написала статью о том, что у нас случилось из-за коллектора, — предложил ведун. — Написала о том, что пережила сама, и о том, что было вокруг академического городка, — со слов очевидцев. И? Какое название статье придумаешь?

— «Нечто выползло из коллектора», — быстро сказал крылан и уставился на Марину.

— В заголовке должна быть отражена тема, — заметил Шторм. — А здесь — выползло и выползло. И что? Пошло гулять по окрестностям, знакомиться с живыми?

— Да-а… — вздохнула крылан. — Погуляло, так погуляло.

Марина тоже притихла, вспоминая жуткого гиганта из грязи, облепленного листьями и мусором. Медленно, стараясь предположить все темы статьи, она сказала:

— В одну статью всё не вложить. Это могла бы быть серия статей о том, что вылезло из коллектора и что натворило. Или цикл. Если б я такое писала, назвала бы цикл «Месть умирающего города».

В машине стало тихо. Буклих, наверное, минуту таращился на девушку, а потом устремил взгляд за окно, причём в его глазах отчётливо промелькнуло обескураженное выражение. Шторм уже успокоился, снова припрятав эмоции под маской покоя.

— Почему? Почему такое название? — как ни в чём не бывало, спросил он. — Ты сказала, что название должно отражать идею и содержание. И как ты объяснишь название? Какая основная идея может в нём быть?

— Я не маг и не энергогностик, — сказала Марина. — Может, поэтому мне легче писать о том, что я знаю только по слухам и по примитивным лекциям, которые читают студенткам факультета общего ознакомления. Идея… По моему примитивному представлению, всё происходило примерно так. Город покинут людьми. Но его стены, дороги и всё остальное помнят о них. Ведь люди обжили его. Насколько я понимаю, если кто-то из старшекурсников, например, факультета прорицания, подойдёт к любой стене в этом городе, он сумеет по остаточным ментальным следам рассказать о том, кто здесь жил. Вывод для меня лично: город и до сих пор живой. Но без людей он жить не может. Без них он постепенно умирает. Ко всему прочему, его используют как мусорную свалку, накапливая в нём отбросы магии, которые соединяются в странные сочетания. А те, в свою очередь, проникаются настроением умирающего города. И вот город получил какой-то необходимый для него импульс, в результате которого ожил и решил отомстить тем, кто его смерть ускоряет, — то есть академическому городку.

— Притянуто за уши, — заметил ведун, напряжённо слушавший медлительный из-за размышлений монолог Марины. — Наш городок только стоит на его пути.

— Не мешай мне придумывать! — засмеялась Марина. — Нет, он именно что решил отомстить. Ведь, не будь отбросов магии, покинутый жителями город постепенно умер, уснул бы, заносимый пылью. Как засыпают живые на морозе, чтобы никогда не проснуться. А вы ему спать не даёте, заставляя ощутимо больно умирать.

— Хм… Марина, а ты точно мечтала о журналистике? — серьёзно спросил Шторм. — Не мечтала о карьере готического писателя?

— Нет. Статьи пробовала писать — и те слишком сухими получаются. Учиться надо. Но теперь мне хочется попробовать другое.

— Что-то в нашей академии?

Буклих поднял глаза на верхнее зеркальце. Марина заметила быстрый взгляд ведуна туда же. Это значит — переглянулись? Что это они?

— Ну и воображение у тебя, — после недолгого молчания задумчиво проговорил крылан, серьёзно глядя на девушку.

Хм. А об интересующей её теме так и не поговорили. Или парни не верят, что она может заинтересоваться магией? Или энергогностикой, как светлые и тёмные драко? Поколебавшись, Марина вздохнула и спросила:

— Шторм, а нельзя на минуточку подъехать к городу? Ну, к коллектору?

— Зачем?

— Интересно же!

— Нельзя, — авторитетно сказал Буклих. — Во-первых, там, на очистке, до сих пор работают наши преподаватели и целая группа магов из столицы Салливана. Не пустят, потому что — мало ли… Во-вторых — страшно.

Девушка вгляделась в его глаза. Нет, говорит серьёзно.

— Всегда думала, что некроманты — самые смелые люди в мире. Ведь они постоянно видят самое страшное на свете — смерть. И работают с ней.

— Некроманты — самые умные, а не смелые, — возразил Шторм, — именно потому, что повидали самое страшное. Поэтому лезть куда не надо — не будут.

Не найдясь, что ответить на это, Марина засмотрелась на пролетающие мимо окрестности, благодаря чему заметила, что машина Шторм давно уже едет не по гладкой дороге, а свернула куда-то наверх, на неровный путь, благодаря чему начала слегка подпрыгивать. Девушка недоумевала недолго. Теперь, когда в маленькой компании она, кажется, пришлась ко двору, она не боялась спрашивать.

— Мы разве не по дороге дальше?

— Нет. Любимая пустошь Буклиха чуть наверху, — отозвался Шторм. — Чем ещё она хороша: нас там не заметят. Можем прыгать сколько угодно.

Когда машина не смогла больше осторожно протискиваться между завалами валунов, ведун остановил её. Они вышли и оглядели место. То есть оглядели Шторм и Марина. Крылан же немедленно и радостным вздохом облегчения скинул с себя просторную рубаху и медленно расправлял крылья, осматриваясь с радостным предвкушением. Марина встревожилась: не слишком ли рано для него? — и придирчиво оглядела кожистые складки, которые постепенно вытягивались, стараясь не глядеть на тело, сплошь в шерсти. Не специалист, она не могла твёрдо сказать, что кожа восстановлена, но положилась на мнение Шторма: уж он-то не захочет, чтобы друг рисковал потенциальными травмами.

А на валуны посмотреть — одно удовольствие. Марина, заглядевшись, даже топнула ботинками — на отличной, хорошо цепляющей подошве. Девушка пока не знала, каким образом они будут прыгать с камня на камень, но ей уже не терпелось забраться на один из них и перескочить на другой. Азарт Буклиха подействовал?

Ведун помог Марине подняться на первый камень. Девушка, медленно поворачиваясь вокруг собственной оси, глубоко вздохнула: целое море валунов! Почти бесконечное! Только внизу виден лес, скрывающий море, а сверху виднеются только скалы. Крылан прав: здесь можно прыгать бесконечно — и эта забава надоест лишь тогда, когда ноги устанут. И прыгнула! Удивилась, но признала, что это здорово: прыжками перебираться с валуна на валун, чувствовать собственную едущую, соскальзывая с камня, ногу и успевать перепрыгивать на следующий, где стоишь на ногах более уверенно!

У крылана оказалась своя игра: Буклих прыгал изящно и легко, помогая себе раскрытыми крыльями, — и такое блаженство сияло на его лице! Правда, до тех пор, пока ведун не предложил поиграть в догонялки. Марина наахалась и навизжалась до хрипоты, удирая от него, легко переходившего с камня на камень. Ещё бы ему не передвигаться! Да он шагал по воздуху, когда Марина сбегала от него на землю — там, где между камнями оказывалось довольно приличное расстояние! Как выяснилось, левитировать у него получалась на «отлично»!