Чёрные руины

Двадцать третья глава

Мелко стуча зубами, продрогшая от промозглой сырости Марина выговорила:

— Буклих, что делаем дальше?

— Вообще-то надо бы вернуться, — вздохнул крылан, у которого тоже зуб на зуб не попадал после сильного ливня. — Ты выполнила то, из-за чего здесь появилась. Больше нам здесь делать нечего.

Девушка взглянула на обширную яму, куда с противоположной стороны всё ещё бежали серые потоки. Эти потоки она видела с трудом — так далеко они были. Обходить эту ямищу? В глубокой ночи? Когда такой колотун? Её снова передёрнуло. Идти в холодной влажной одежде? Ни за что! Но ведь их наверняка ждут. Да и… Справилась ли группа путешественников с теми тварями, что шли по пятам за ними? Как там Шторм?.. Именно образ ведуна перед глазами заставил поторопиться.

— Буклих, неужели у тебя в запасе нет ни одного заклинания, которое помогло бы нам согреться?

— Ты пробовала вызвать огонь?

Марина опустила глаза.

— Пробовала.

К счастью, Буклих не стал ни сочувствовать, ни допытываться, получилось ли снова использовать стихийные силы Земли. Видимо, посчитал ответом или молчание, или опущенную голову. Сам с холодрыги ляская зубами, крылан ответил, озабоченно охлопывая себя вокруг пояса:

— Есть у меня кое-что. Только не заклинание, а зелье одно.

— А как оно действует? — бдительно поинтересовалась Марина.

— Повышает температуру тела настолько, что мокрой одежды не замечаешь.

— А человеку это можно?

— Шторм пил, — пожал плечами крылан.

«Если Шторм пил, значит и со мной ничего страшного не будет», — не в силах удержать дрожи, решила девушка, поглядывая, как Буклих поднимает край своей влажной толстовки и вынимает из кожаного мешочка, притороченного к широкому кожаному поясу, красивый флакончик странного мраморно-красного цвета, обвитый изящно сплетённой проволокой. Он выдернул из горлышка простенькую затычку и, посомневавшись, протянул Марине.

— А ты? — подозрительно спросила она.

— А не побрезгуешь после меня?

— С чего бы это? — возмутилась Марина и осторожно понюхала горлышко флакончика. — Фу! Это же… — Она хотела сказать — самогонка, но в здешнем языке, кажется, аналогов этому слову не нашлось, и она высказала: — Это же крепкое вино!

— Зелье, — убеждённо сказал крылан. — Знаешь, сколько трав добавлено? Пей быстрей, я тоже мёрзну! Не бойся. Один раз глотнёшь — надолго хватит.

Девушка положилась на то, что горлышко флакончика узкое и много она из него не выпьет. И глотнула, тут же отдав сосуд крылану. Съёжившись, прислушалась к своим ощущениям. Да, спирт, но слабый, и в нём в самом деле есть травы. Только хотела посмотреть на Буклиха, как вдруг смесь в животе словно взорвалась жидким костром и жгуче разнеслась по всем жилам. Дрожь всё ещё сотрясала тело, но девушка чувствовала, что и в самом деле согревается.

Крылан заткнул горлышко флакончика и, припрятав его, огляделся.

— Яма убежала, — удивлённо сказал он, глядя в темноту.

Марина обернулась. Он не совсем правильно выразился, но в целом оценил обстановку верно. Яма начала стягиваться к середине — и её край довольно быстро уходил от их ног. В тишине слышался шорох осыпавшейся земли, и они оба потихоньку, хоть и остерегаясь, пошли за этим краем, почему-то, даже не договорившись о том, желая увериться, что ямы этой не будет.

Уже стоя на ровном, покрытом травой месте — почти лужайке, — они переглянулись и снова уставились вниз. Марина спросила лишнее — не могла не спросить:

— Города теперь вообще нет?

Крылан поднял голову и взглянул в ночную даль.

— Перемололо даже последние здания. Везде трава или кусты. Но об этом потом. Марина, как будем добираться до наших?

Но девушка уже сообразила, что у Буклиха есть план, только он не решается его озвучить. Поэтому подтолкнула:

— Если только идти — долго. И замёрзнем снова — что-то я не верю, что одежда на ходу быстро просохнет. Но я… ты сам знаешь, что я предложить ничего не могу. А ты? Что придумал ты?

— Я согреюсь в полёте, — задумчиво сказал крылан. — Но ты…

Не дождавшись завершения фразы, Марина спросила:

— А разве ты не устал? Сумеешь меня донести до места?

— Я хотел предложить полёт с остановками, — объяснил Буклих. — Ну как: пролетим немного — и опустимся, отдохнём. Потом снова в воздух. Иначе мне в самом деле тяжело.

— Хм. В полёте ты ногами не работаешь, — размышляя, проговорила Марина. — Буклих, а давай так? Мы пробежимся — согреемся вдобавок к твоему зелью, и некоторое время ты меня несёшь. А потом опускаемся — и снова бежим.

— Понял. Мне нравится. Бежим?

— А ты знаешь, в какую сторону? — с сомнением спросила Марина, оглядываясь по сторонам. — Ведь теперь повсюду равнина…

— У всех крылатых отлично развито чувство места и направления, — спокойно ответил Буклих. — Я не исключение. Нам — сюда.

И они побежали. В самом начале пути Марина почувствовала себя странно, но не стала говорить об этом крылану.

… Ни один участник похода к коллектору не стоял на ногах. Все сидели или лежали. Битва закончилась совсем недавно.

Едва Шторма втащили на вершину холма, едва Мелинда успела закрыть защитную сферу, упавшая «решётка» опять ожила и поползла к ним, наверх, по дороге превращаясь в нечто настолько неожиданное, что на всякий случай пришлось немедленно привести в сознание молодого ведуна. Решётка таяла на глазах, тут же слипаясь и сплавляясь в бесформенный ком. От краёв она изгибалась и кривыми волнами мчалась к середине сплава, постепенно набухая во что-то длинное и округлое. После чего, чуть только края полностью влились в центр, сформировав громадную мощную тушу, из этой туши вылетели мосластые ящеричьи лапы с неимоверно толстыми когтями. И по всему её телу продолжали мерцать жёлтые глаза бывшей «соломы».

Ящерица-мутант бросилась наверх так, словно обладала невесомым тельцем. Хуже, что по дороге все остальные магические мутанты, которых она, не обращая на то внимания, давила лапищами, становились частью её самой, увеличивая и так громоздкое, но притом невероятно гибкое тело.

Спрятавшиеся за стенками защитной сферы, все, кроме Шторма, стояли с оружием наготове — в ожидании, сумеет ли магический мутант прорвать защитную сферу. Шторм полулежал — его так прислонили к небольшому валуну, чтобы не было ни малейшей опоры на ноги. Когда ведун пришёл в себя и обнаружил, что покалеченных ног он не чувствует, он взял не только меч, но и выбросил боевой посох из рукава камзола. Как и Хальдор, он умел драться обеими руками и собирался отражать потенциальные атаки чудовища даже из неудобной позиции сидя.

Хальдор ожидал, что чудовище будет бросаться на сферу со всех сторон, добираясь до желанной добычи, тем самым постепенно уничтожая силы, вложенные в её создание. Но, как сразу же выяснилось, ящерица-мутант обладала опытом и информацией тех, кого поглотила. Она не стала кидаться на сферу, а просто заползла на неё и… И начала впитывать материл, из которого та состояла, — стихийные силы. Перепуганная Мелинда принялась уменьшать сферу, стараясь из последних сил сохранить защиту и стягивая её к тому месту, где сидел молодой ведун.

Ящерица раз даже съехала по слишком крутой стенке и шлёпнулась на землю. И Хальдор уже решился применить единственный боевой приём, который однажды уже доказал свою действенность, — приём чёрной паутины. Единственное сомнение: приём этот сжирал слишком много сил — и артефактов с запасами могло не хватить. Кроме всего прочего, правая рука продолжала висеть безжизненно и бесполезно. Оставалось лишь попросить Захарию, чтобы помогла ему поднять меч лезвием горизонтально земле, как вдруг… Это было так неожиданно и жутковато, что сразу и не поняли, что произошло.

Магический мутант в очередной раз съехал со стенки уменьшившейся сферы, отчётливо пробороздив её когтями. Мелинда в очередной раз лихорадочно стянула защиту, вкладывая в неё уже личные силы — и силы Киприана, который передавал её свои артефакты… Свалившаяся ящерица-мутант неугомонно подняла ребристую голову и оскалилась, словно оценивая мощность суженной «крепости», которую упрямо намеревалась брать. Внезапно её мощные лапы резко распялились по земле, будто мутант собирался распластаться на месте и носом врыться под сферу. Но между теми же лапами осело бронированное тело, медленно погружаясь в холм. Будто старый обломок льда, мутант начал таяние, а земля впитывала его тоже медленно — и беспощадно. Остатки мутанта под конец его недолгой жизни и впрямь внешне представляли собой оплавленные льдины, мелкие и безобидные.

— Добрались, — прошептал Хальдор, выпрямившись и глядя в пространство — туда, куда улетели двое из их странной экспедиции.

И никто из остальных путников даже не подумал спросить его, о чём он.

Внешнее подтверждение, что Буклих и Марина добрались до нужного им места и стихийная сила девушки, переданная сюда Землёй, сработала, пришло почти сразу после гибели ящерицы-мутанта: к холму полезло что-то тёмное. Все было снова насторожились при виде неведомого, но Захария радостно закричала:

— Это трава! Это всего лишь трава!

… Изучив магический фон, после того как город исчез, растаяв до ровного места с небольшими холмами под плотным ковром растительности, Хальдор убедился, что грязной магии коллектора не осталось. Магия теперь шла только от его маленькой группы. Зная, что Серый Ветер наверняка постоянно сканирует пространство между академгородком и умирающим городом, ректор выждал, пока Мелинда не приберёт остатки сил, потраченных на построение защитной сферы. А потом нехотя открыл свои личные защитные границы, выждал немного и вслух сказал:

— Ветер, у нас ранен Шторм. Самим нам его не донести в таком состоянии. Нам нужна машина.

И снова поспешно закрылся, насмешливо и устало думая о том, что привычка к закрытым личным границам подобна наркотику. И снова, в который уже раз мысленно подивился: а как же живут люди и существа, для которых магия — нечто весьма далёкое от обычной жизни?.. Потом мысли переключились на иное: старый ведун-прорицатель слышал, что он сказал. Как скоро здесь будет машина и помощь?

— Вы не сказали о себе, Хальдор, — тихо заметила Захария, кивая на его правую руку, которая так и висела: кажется, от сильного ушиба были повреждены нервы.

— Как только мы будем там, где мне не придётся беспокоиться о подопечных, — спокойно сказал ректор, — я быстро залечу руку. Пока же… Пока Буклих и девушка не появились, надо бы позаботиться об остальных. Как ты себя чувствуешь?

— Усталой, — еле улыбнулась Захария. — И раздражённой.

— То есть?

— Мне очень хочется начать исследование тех сил, которые так стремительно уничтожили город, на месте которого теперь остаётся травянистая равнина с небольшими островками кустарника.

Почти бесшумно встал и шагнул к ним Киприан.

— Согласен. Силы, которые так легко уничтожили не только город, но и магическую грязь, имеют право на исследование.

— Вы опять смотрите не дальше собственного носа, — усмехнулся ректор. — Увидели конфетку и собираетесь радостно её изучать. Коллеги, попробуйте приглядеться в перспективе. На данном непаханом поле (ну, пусть будет равнина) нас ожидает гораздо больше научных работ с проблематикой более интересной. И что главное — все эти работы весьма и весьма актуальны для нашего академгородка.