Избранная для северного дракона

Глава 43

Йемрен покрывает поцелуями чувствительное место в районе шеи, каждым прикосновением заставляя меня трепетать и постанывать. Ощущения настолько острые, что едва удерживаюсь в рамках сознания, как вдруг… он шепчет на ушко:

— Любая другая на твоем фоне — подделка, — и снова припадает губами к яремной ямке.

А я замираю, будто облитая ушатом воды.

Он только что сравнил меня с другими!

Буквально несколько минут назад я сама его сравнивала. Но даже у меня, молодой и неопытной, достало ума не озвучивать свои выводы! Так почему ему не хватило такта промолчать?

Может, для него другие женщины — это норма? Я ведь не знаю здешних обычаев. Вдруг не только у Кейрона, а у всех мужчин семейства Рэдгрейвов принято заводить себе женщин на стороне? Что, если прямо сейчас Йемрена ожидает на Севере гарем наложниц? Вдруг он видит во мне одну из сотни, пусть даже лучшую?

Пока эти мысли одной строкой пробегают в голове, Йемрен исследует губами пространство у меня под ушком, но очень скоро улавливает смену настроения. Широкими, горячими ладонями обхватывает мое лицо и пристально всматривается в глаза. Несмотря на одолевающие сомнения, мне приятно его точечное внимание, дающее чувство неповторимости… Даже иллюзии бывают приятными.

— Ну? Что не так? — допытывается он, ласково проводя большими пальцами по скулам. — Скажи мне, девочка, не томи!

В ответ лишь качаю головой.

Ночь не принесла мне успокоения, и утро оказалось чересчур эмоциональным. Я не готова к разговору о верности. Да и что я скажу, когда мы только-только начинаем знакомиться?

Планируешь ли ты хранить мне верность до гроба?

Это, как на первом свидании спросить: «Сколько ты хочешь от меня детей?»

Натянуто улыбаюсь:

— Давай позавтракаем?

— Проголодалась? — принц внимательно вчитывается в мое лицо, но я уклоняюсь от прямого ответа.

— Я не против поесть.

После недолгого молчания он кивает. Медленно, неловко встаю с его бедер, разминаю затекшие конечности, и уже в паре метрах от костра зябко ежусь, погрузившись в промозглый воздух пещеры. Пока Йемрен достает припасы из котомки и наполняет фляги водой, я направляюсь к Серенькому, который, наконец-то, превратился из козы в нормального волкодава.

Теперь мне доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие ерошить мохнатую собачью холку и гладить по спине. В его преданных глазах по-прежнему светится зеленое мерцание, напоминание о нашей особой, магической связи. Со смехом принимаю порцию ласки, когда он облизывает мне тыльную сторону ладони, но почему-то одновременно с этим накатывает тоска.

— Ты мой хороший мальчик, — шепчу ему едва слышно. — Хотя бы тебе можно верить до конца. Ты не предашь и не променяешь.

Проверяю одежду, которую принц успел вчера вечером разложить на крупных камнях неподалеку от костра. Она почти высохла, поэтому, недолго думая, надеваю под свое мешковатое «пончо» дорожное платье. К счастью, его удается целомудренно натянуть через ноги. Теперь я, наверно, напоминаю капусту, зато становится по-настоящему тепло.

За завтраком Йемрен то и дело кидает на меня пытливые взгляды. Интересуется, что я предпочитаю из еды и где мне удобнее сесть. Получив несколько односложных ответов, он оставляет попытки меня разговорить.

Только единожды за время завтрака у нас завязывается диалог. Когда снаружи слышится уже знакомый мощный рев, я всем телом вздрагиваю. Каждую клеточку тела пронзает животный страх. Встревоженным взглядом впиваюсь в северянина:

— Это Кейрон?

— Да, — невозмутимо реагирует тот.

— Он нас нашел? — теперь паника сквозит в каждом звуке.

— Нет еще.

— Но найдет?

— Угу. Чуйка у него, что надо, — принц спокойно кивает, продолжая уплетать вяленое мясо, которое протягивает и мне. — Хочешь еще?

Мотаю головой.

Как он может быть таким спокойным?!

Наверно, причина в особой драконьей толстокожести, которой у меня нет в помине.

Аппетита тоже больше нет, но, когда мы поедим в следующий раз, неизвестно. Буквально впихиваю в себя еду — наедаюсь впрок.

После тихого, недолгого завтрака, я отвязываю пса от скобы. Скармливаю ему немного вяленого мяса, и наша троица выходит из пещеры наружу.

Утро встречает нас чудесной погодой, ослепительно чистым небом и радужными искрами водяных брызг. Дополняют великолепную картину живописная речушка, что струится по дну ущелья, и пронзительно чистый воздух, от которого скоро начинает кружится голова.

Хотя, возможно, причина головокружения кроется не столько в воздухе, сколько в тропинке идущей вдоль обрыва — по ней нам предстоит возвращение к лесу. Дорожка довольно широкая, но смертельно опасная из-за вероятных обвалов.

Я опять иду впереди, Йемрен следует за мной, а замыкает шествие Серенький. Ожидала, что принц привяжет меня к себе, но почему-то на сей раз он обходится без ремней. Странно.

Где-то на донышке сознания меня точит червячок сомнения. Может, он просто забыл про страховку? Ведь у него тоже была непростая ночь и насыщенное переживаниями утро.

Напрасно пытаюсь убедить себя, что дракон держит все под контролем.

Отчасти он человек. Кто знает, когда в нем берет верх человеческая усталость, а когда драконья выдержка?

Устав от подозрений, решаю остановиться и спросить у Йемрена напрямик. Почему мы идем без ремней? Сколько нам придется шагать до Версов? И какие у нас в целом планы на сегодняшний день?

Вот только, обернувшись, застываю, как громом пораженная.

Йемрена за моей спиной нет.

Лишь Серенький стоит неподалеку и выжидательно заглядывает мне в глаза.

В ужасе принимаюсь метаться по тропинке. Делаю пару шагов к пещере, — вдруг северянин что-то забыл и вернулся? — но через секунду останавливаюсь. Нет, он не ушел бы без предупреждения. Шагаю к обрыву — не упал ли он, соскользнув с тропинки? И тут же резко отшатываюсь от края, когда в пропасть из-под ног сыпятся камни.

От испуга сердце колотится, как ненормальное. Глаза на мокром месте. Поворачиваюсь к псу и, вытирая с щеки слезу, лепечу:

— Нас, кажется, бросили…

С минуту беспомощно озираюсь по сторонам и снова обращаюсь к собаке:

— Но ты не пугайся, малыш. У меня есть план. Мы попробуем вернуться к Лийне. Сначала доберемся до леса, а потом пойдем вдоль тропинки… Если найдем, конечно, правильную тропинку… Их там десятки, этих звериных троп!

Прикрываю рот ладонью. Хотела сказать что-то ободряющее себе и собаке, а вместо этого несу депрессивную чушь… Хотя кого я обманываю! Все действительно плохо.

— Признаюсь тебе честно, — снова смотрю на четвероногого друга, — я неважно ориентируюсь в здешних лесах. Но это ничего. Ведь ты отлично… — договорить не успеваю, потому что внезапно нас накрывает огромная тень.

Не успеваю задрать голову, не успеваю даже как следует испугаться, как моя талия оказывается зажата в тугих тисках, а тело резким рывком сдергивают с тропинки в бескрайнюю пустоту.

Когда понимаю, что тиски, меня зажавшие, — это огромные чешуйчатые лапы, а густую тень отбрасывают крылья дракона, в ужасе начинаю орать.