Две Наташки и пришельцы

– А что в итоге? Неорит ваш тоже у них. Мало того, что они умертвили народы, населяющие планету, они и сами поселились тут. Это вы их сюда привели! – Ты даже и представить не можешь себе, как мне жаль… – я пересел к ней на диван и попытался взять ее за руку, но она встала и открыла дверь, давая понять, что мне тут больше делать нечего.

– Нет уж, теперь ты меня дослушай, – вскочив вслед за Наташей, я резким движением захлопнул дверь. – Излучение было выброшено в нас в космосе. Но его свойства не были до конца изучены. Наш корабль совершил апортинг в атмосферу Земли. Мы думали, что просто скроемся, спрячемся и переждем на этой планете. Никто не мог знать, что каким-то образом, спустя годы, это излучение, словно, свет далекой звезды, долетит до земли… У нас тоже было много жертв. Не все посчитали необходимым носить неорит непрерывно.

– Тогда что же мешало тебе рассказать мне об этом сразу? – срывающимся голосом вопросила Наташа, размазывая слезы по лицу…

– Я боялся твоей реакции. Не был уверен, что ты поймешь. Твое осуждение – невыносимо… Все эти годы были наполнены страхом, что мы не успеем улететь отсюда к тому моменту, как они найдут нас. Нас всех мучает чувство вины перед человечеством. А еще это гадкое ощущение своей ничтожности и бессилия. И, когда я встретил тебя, ты и представить себе не можешь, какое это было счастье! Они уничтожают все, чего касаются. Но они не смогли уничтожить последнюю прекрасную жемчужину этой планеты, которая выжила благодаря своему интеллекту. Я боялся этих слов. Боялся признаний. Боялся обнажать свою слабость. Но я больше не могу держать это в себе.

Я понимаю, что я должен буду взять на себя ответственность за последствия нашего пришествия… которое.. стало трагичным для земной цивилизации.

Вот только Ната не повернулась ко мне лицом. Закрыв лицо руками, она стоит ко мне спиной и плачет.

– Пожалуйста, повернись ко мне… – я коснулся ее запястья и повел рукой вверх, до локтя…

Но она отдернула руку.

– Я очень устала. Мне надо все это пережить. Пожалуйста, уходи, – сказала она тусклым неимоверно усталым голосом.