Завидные невесты

Глава 22.3

— Мне… — Витони встал и подошёл к Ларе. Она поставила фотографию на место. — Я… — Он впервые в жизни не находил слов. Сожаление — показалось бы ему оскорбительным. Ведь девушка явно страдала, но он никак не мог доискаться причины подобного поведения. — В чём я провинился?

— О, ну, конечно! — Лара шмыгнула носом и достала платок из кармана, вытерла лицо. — Ваша гордость задета. Прошу меня простить, на этом нам следует закончить на сегодня.

Она попыталась уйти, но Витони её удержал, схватил за запястье, а другой рукой нахально преградил путь, держась за каминную полочку.

— Прошу простить мою дерзость, но я бы хотел знать, чем вас обидел, — отчеканил он. — Я не умею читать мысли, и мне жаль расставаться с вами во так.

— Вам жаль? — Лара зло посмотрела на виконта и против воли выпалила: — Вам жаль, что вы используете меня? Вам жаль, что вы используете меня, чтобы узнавать интимные подробности о вашей подруге из Велансиса?

— Лара…

Витони почти отважился сделать невероятное, он хотел ей признаться, что она ошибочно восприняла его слова как интерес к Тиане подобного свойства, однако их громкий тет-а-тет прервали.

Графиня быстрым шагом вошла в гостиную и, правильно оценив ситуацию, приступила к действию.

— Зелёный травяной сбор с календулой и чабрецом? — начала она издалека. — Мне кажется, не для того я тебя учила манерам, чтобы врать так нагло.

— Матушка.

Витони убрал руки за спину и отступил на шаг назад. Уши его приняли розоватый оттенок. Давно она не отчитывала его прилюдно и он уже успел вытравить из памяти столь неприятные воспоминания.

— Дорогуша, вижу, мой сын довёл вас до слёз, — она распростёрла свои объятья гостье Пеппера, а когда та осталась стоять на месте, сама подошла и обняла девушку. — Идёмте, я вас утешу. И быть может, даже рассмешу. У меня с собой есть один интереснейший альбом с фотографиями этих сорванцов, а забавных историй из их детства — не сосчитать.

— Я бы хотел договорить, — сын вздумал воспротивился воле матери, за что тотчас получил нагоняй.

— А Лара нет!

Секунду спустя графиня повелительно добавила:

— Поэтому будь джентльменом, отступи. Позже тебе ещё представится возможность попросить прощения. — Она смерила сына строгим взглядом. — На холодную голову.

Согласный кивок и в этот раз Витони покинул гостиную первый. А Лара наконец опомнилась и спешно поблагодарила:

— Спасибо, но он ни в чём не виноват. Это всё моя вина.

— Как благородно с твоей стороны, — ответила ей матушка Витони, — а главное, звучит довольно искренне. Не желаешь ли ты поведать мне суть проблемы?

— Ничего особенного. — Лара пожала плечами, не желая вмешивать новые действующие лица в и без того сложную ситуацию. — Я для вашего сына — никто, и вряд ли имеет смысл обращать на меня внимание.

— Ох, моя дорогая, — графиня посильнее стиснула девушку и тихонько прошептала, — я давно не видела Вити таким взволнованным, а чтобы он кого-то зажал у каминной полки — вообще нонсенс. Поэтому вы зря столь взыскательны к себе. Но я, увы, не хочу торопить события и боюсь сама ошибиться с выводами.

— Поэтому мне не следует ни на что надеяться, — добавила Лара к сказанному и улыбнулась. — Это я знаю и так. Спасибо вам, мне действительно полегчало.

Графиня отстранилась и, изучив Лару придирчивым взглядом, довольно кивнула.

— Вы, я посмотрю, прямо жаждите поскорее меня покинуть?

— Нет, я… — смущённо ответила девушка.

— Тогда отлично, идёмте, я покажу вам тот самый альбом! Моя служанка уже должна была распаковать вещи наверху.

Ларе не оставалось ничего, кроме как послушно проследовать за графиней подальше от места, которое ещё долго будет напоминать о недавней ссоре. Точнее о его неподобающей просьбе и её обиде в ответ. Но она справится, как делала это всегда. Закроет своё сердце ото всех и попросту забудет о случившемся, едва погрузится в прекрасный и успокаивающий мир книг, который столь долгое время скрашивал её одиночество. Был помощником в периоды меланхолии, утешал вовремя душевных страданий, отвлекал от невзгод и мелких неурядиц.

Мир книг был для неё всем. Но что-то ей подсказывало, что продолжаться так больше не может. Уже нет.