Завидные невесты

Глава 23.1

— Тогда не скажу, — заупрямилась собеседница.

Недолго.

Подойдя к очередной двери, выходящей на улицу, старушка остановилась и загромыхала связкой ключей, которую выудила из глубин бездонных карманов цветастого платья.

— Отнюдь.

Преданный слуга Пеппера испытывал судьбу на прочность, удумав спорить с той, от которой зависела их сытая и относительно комфортная жизнь в ближайшие несколько дней, хотя и то, и другое крайне сомнительно, глядя на антураж. Однако мистер Чарли Чейсон Милч не уяснил главного: на несколько миль кругом не было ни одного другого постоялого двора, пансионата, фермы или хотя бы охотничьего домика, да на худой конец сарая или, может быть, даже курятника. И местная старожительница, как она сама себя называла, об этом знала.

— Представляешь? Он говорит мне слово «отнюдь», — сказала она двери.

Милч и Билингстрот переглянулись.

— Какой осёл говорит мне слово «отнюдь»? Представляешь ты это себе, а?

Мужчины сделали шаг назад. Их тяжёлая ноша загромыхала по досчатому полу, когда они были вынуждены оттащить чемоданы подальше от старушки вслед за собой.

Обернувшись, она лучезарно им улыбнулась, демонстрируя последние оставшиеся пять зубов.

— Отнюдь, — повторила она, — я не расскажу ничего, пока мне не заплатят.

Мистер один и мистер второй переглянулись вновь.

Билингстрот пожал плечами. На его лице угадывалось понимание очевидного — старушка не в себе. Вот только связка ключей была именно у неё и торчать на улице в такую погоду не очень-то и хотелось никому из этой троицы. С минуты на минуты обещался нагрянуть лёгкий моросящий дождик — серая кучевая тучка лениво ползла по небу, угрожая мужчинам промозглой сыростью на ближайшие два часа, если не весь день. Ветер крепчал. Грязь угрожающе окружала пансионат.

— Ну-с? — старушка приподняла седые брови, которые прятались где-то там, за жиденькой чёлкой. — Сколько мне ещё ждать, когда вы разродитесь наконец?

— Сколько с нас?

— Три серебряных.

— Это за два? — уточнил Милч.

— Отнюдь! — едко ввернула старушка чужое словцо, подражая недавней интонации собеседника. И снова расплылась в беззубой улыбке.

— Вот, шесть серебряных, — Билингстрот счёл своим долгом разнять двух упрямцев, пока оба не передрались тут почём зря. Хоть и было из-за чего по мнению главного отдыхающего.

— Эт дело хорошее, деньги — это всегда хорошо. Будет из чего коронки сбацать.

Старожительница сунула монеты в карман и воззрилась на мужчин с нескрываемым интересом.

— Откройте, пожалуйста, дверь, — процедил Милч сквозь зубы. Терпение его приказало долго жить. А самообладание ускоренно покидало разум взрослого человека.

— Что? Дверь? Зачем?

— Вы издеваетесь?! — вознегодовал Милч.

Он, преисполненный искренним желанием услужить своему господину, прибыл в такое жуткое захолустье, стоит и ждёт наконец, когда несносная старуха откроет ему дверь! А она со злорадной ухмылкой берёт и говорит ему его же интонацией:

— Отнюдь.

Нервный смешок вырвался у мистера Билингстрота совершенно неожиданно. Но свирепый ответный взгляд коллеги быстро усмирил начало неуместного веселья.

— Да ладно вам, я ж тут совсем одна в такой глуши, — королева грязевых источников, не иначе, решила успокоить недовольных постояльцев, — скоро совсем ку-ку.

Она сделала характерный знак у виска замысловатой конструкцией сухих старческих пальцев.

— Куковать начнёте? — подсказал приятель Милча. Но очень быстро понял свою оплошность и уже знал заранее, что именно скажет ему эта хитрая женщина.

Увы, он в корне ошибся. Вместо поднадоевшего «отнюдь» он услышал:

— Именно!

Не став больше морить бедолаг неуместными шуточками вперемешку с издёвками, старушка наконец обернулась к двери и всадила первый попавшийся ключ в замок, будто хотела продырявить его насквозь.