Смерть на выживание или Кто не спрятался - я не виновата!

Глава 21. Самая лучшая ночь.

Витая призраком под самым потолком, Вика наблюдала за отбытием из замка последних гостей. Невыносимый день юбилея наконец-то подошёл к концу! Когда последний гость ушёл порталом восвояси, хозяин замка запер двери и, устало свесив хвост, ушёл в малую гостиную. Там он вытащил из буфета бутылку отменного виски, взмахом руки разжёг огонь в камине и рухнул в кресло со стаканом в одной руке и дневником Катерины в другой. Демон явно решил хоть вечер провести в покое и одиночестве.

«Очень правильное решение, – мысленно поддержала его Вика, переносясь в тело кухарки, выставляя на стол оставшиеся десерты и вытягивая из закромов бутылку качественного хозяйского спиртного. – Как известно, любой плохой день можно исправить сном, едой и сексом. Если не помогло – открывайте коньяк».

Спать её чрезмерно отдохнувшее тело не желало, а вот еды и коньяка имелось в изобилии. Скоро в голове кухарки повис приятный туман, в горле исчезла фантомная боль от сдавливающих его пальцев, привкус ужасного дня стал менее насыщенным. Демонята были уложены спать Лоли и мирно посапывали в своих кроватях. Уборкой замка завтра должна была заняться бригада демонов из села, так что у Вики в кои-то веки выдался абсолютно свободный вечер после совершенно безумного дня. Даже не одного, а целой череды безумных дней, прямо сказать – жутко тяжёлого месяца!

Через час тело кухарки сдалось в плен алкоголю и заснуло прямо за столом. Мятежный Викин дух спать не пожелал, вылетев под потолок и с раздражением взирая на своё временное тело: стоило принять форму призрака, как разум вновь стал кристально ясным! Опьянение было связано с материальным телом, на бестелесный дух оно не распространялось.

– Перевод дорогущего спиртного! – возмутилась Вика. – Я могу пить за четверых, но в итоге всё равно останусь трезвой! Форменное безобразие!

Она проплыла по залитому лунным светом замку, раздумывая над вопросом: пить ещё или не пить. Плохо, если завтра все тела будут страдать от похмелья! Одна больная голова – уже несладко, а если их четыре?! Главное – эффект нулевой, если заснуть вместе с телом не удастся.

– Призрачная жизнь – полнейшая нелепость, – ворчала Вика. – Лучше работать не покладая рук, чем вот так парить сутки напролёт без забот, но и без удовольствий, без риска, но и без радости. Худшего дня у меня никогда не бывало!

Неодолимая сила потянула её к большому зеркалу в холле. Призраки в нём не отражались, и увидеть себя в зеркале Вика не могла, но в серебристой глубине вдруг забрезжил смутный силуэт девичьего тела. Силуэт начал уплотняться, обретать очертания, и одновременно с проявляющимся изображением Вика ощутила тяжесть материального тела. Миг – и в зеркале отразилась она сама: Виктория Беднохвалова, двадцати четырёх лет отроду.

Затаив дыхание, Вика с ностальгией рассматривала себя: короткие вьющиеся волосы, горящие красно-рыжими огнями в лучах лунного света, зелёные глаза, чуть курносый нос в россыпи бледных веснушек.

– Я! Это в самом деле я! – всхлипнула Вика. Всхлипнула собственным, уже подзабытым голосом.

Протянув дрожащую руку к зеркалу, она обвела контур лица. Спохватилась и дотронулась ладонью до волос, пригладив их, – девушка в зеркале повторила её жест. Вика ощупывала и осматривала своё тело – как же нереально здорово быть самой собой! Такой, как привыкла, такой, какой и хочешь быть! С кучерявой причёской, с привычной гибкостью мышц и до боли знакомой улыбкой на собственном, родном лице! На ней были те же джинсы и футболка, в которых её месяц назад увезла скорая помощь, и в которых она всегда оказывалась, вылетая призраком из очередного тела. Только теперь это были настоящие, материальные джинсы и футболка, и она сама тоже была живой и настоящей! Овальные ноготки с красным лаком, родинка на правой кисти, небольшой шрам от ожога на левом запястье – каждая чёрточка своя, знакомая!

Хотелось одновременно и плакать и смеяться от счастья. Тела, в которых она обитала по воле Морены, всегда ощущались, как одежда с чужого плеча: возложенную на неё функцию выполняет, но носить некомфортно и хочется поскорее снять. Собственное же тело хотелось крепко обнять и расцеловать от полноты затопивших душу чувств: словно с родным человеком встретилась!

Вика крутилась перед зеркалом, как маленькая девочка в новом нарядном платье. Как же здорово было бы навсегда остаться такой! Не мужчиной, не посторонней женщиной – а самой собой!

Джинсы и футболка замерцали и внезапно обернулись танцевальным костюмом – копией того, в котором Вика выступала на сцене дядиного кафе в день рождения Славы: нарядом для восточного танца с платком! Светло-зелёный с золотом шёлковый топик, расшитые узорами шаровары, интригующе низко сидящие на бёдрах, открывая широкую полосу загорелой кожи живота. Переливающийся, тонкий, как паутинка, широкий платок в цвет и золотые мягкие туфельки на противоскользящей подошве.

Вика сделала на пробу несколько заученных движений танца, и ностальгия по утерянной жизни нахлынула с утроенной силой. Нестерпимо захотелось танцевать в огнях рампы, ловить восторженные взгляды зрителей, чувствовать, как бурлит в крови жидкий огонь азарта и радости энергичного движения! Мечтать о том, что среди смотрящих на сцену есть и тот, чьи жаркие объятья встретят её по окончании танца, и грезить, что этим встречающим будет голубоглазый, светловолосый...

«Демон, – одёрнула себя Вика, выныривая из омута несбыточных надежд. – Он – демон и ждёт свою истинную, а я – человек и жду лишь одного: исполнения договора и возвращения украденной у меня жизни».

На голове Вики проросли небольшие чёрные рожки, за спиной вдруг обнаружился кокетливый хвостик с пушистой мягкой кисточкой на конце. Вика ошеломлённо потрогала рога, покрутила хвостом – и вспомнила слова Морены о маскировке. Вокруг неё закружился вихрем горячий воздух и ненавязчиво подтолкнул к дверям той гостиной, в которой уединился хозяин замка.

– Я всё поняла, Морена, – вслух сказала Вика. – Всё поняла и дурить не собираюсь, уговор дороже денег. Не в первый раз мои танцы предназначены в подарок имениннику, надеюсь, что и не в последний.

«Просто работа, всё как всегда: вышла, отплясала, поклонилась и ушла», – твёрдо сказала себе Вика, берясь за дверную ручку. Шагнула за порог и захлопнула за собой дверь, отрезая пути к отступлению.

Демон сидел у камина в распахнутой рубашке, и отблески огня играли на его бледной коже.

«С чего я взяла, что он худой и субтильный? Он ого-го какой мускулистый, просто не такой шкаф, как тот же Вельзевул», – ошарашено подумала Вика, чей взор буквально прилип к полуобнажённому мужскому телу. К глубоким очам, золотым волосам и широким плечам в её описании демона добавилось ещё и соблазнительное видение его рельефной груди с гладкой, атласной на вид кожей.

Морт поднял недовольный взгляд на потревожившего его покой визитёра, и дневник Катерины выпал из его руки.

Звякнул стакан, покатившийся по столу.

Вика подавила желание зажмуриться и сделала маленький шажок вперёд.

– С днём рождения, – хрипловатым контральто выдавила она из пересохшего горла.

Демон молча рассматривал её с головы до ног, выражение его лица было... неописуемым. Да уж, в полусвете демоницы в восточных гаремных нарядах по улицам не разгуливают. Собственно, такие модницы и на земле на каждом шагу не встречаются.

– Спасибо, – после паузы потрясённого молчания ответил Морт. – Ты кто?

– Я – подарок, – улыбнулась Вика и быстро-быстро пояснила, пока демон не пришёл к неверным выводам: – Я приглашена станцевать вам танец.

Подтверждая её слова, комнату наполнила негромкая, лёгкая и загадочная мелодия – вступительные аккорды к выходу на сцену. Морена хорошо подготовилась, придраться не к чему.

– Только танец? – протянул голубоглазый демон, откидываясь на спинку кресла и бросая на Вику откровенный взор, от которого невольно бросило в жар.

– Только, – отрезала Вика, вскидывая голову и отвечая гневным взглядом.

– Не злись, я всего лишь спросил, – миролюбиво заметил Морт и улыбнулся так лучисто и обаятельно, что Вике пришлось приложить усилие, чтобы не забыть, где она, с кем и зачем. Помогла музыка, напомнив затуманенному разуму о ритмичных движениях танца.

Танец с платком недаром считают одним из самых выразительных восточных танцев живота. Платок играет важную роль в танцевальном спектакле, то целомудренно прикрывая изгибающееся женское тело, то призывно приоткрывая его; то обвиваясь вокруг рук, подчёркивая грациозность их плавных движений, то создавая фон для ритмично движущихся бёдер и мышц тренированного тела. Вике часто признавались, что её танец завораживает, как танец библейской Саломеи, и что единственное желание под конец танца – захватить танцовщицу и навсегда запрятать её в своей пещере. На лице демона читались именно такие желания, и Вику накрывало горячей волной: в голову лезли самые неразумные мысли, тело переполняли самые безрассудные желания.

«Любой плохой день можно исправить сном, едой и сексом. Если не помогло – открывайте коньяк, – билось в голове Вики в такт с ритмичной музыкой. – Сон от меня сбежал, еда не оправдала ожиданий, коньяк неожиданно подвёл: опробовано всё, за исключением последнего элемента. Худший день в жизни может исправить лучшая в жизни ночь – чем не повод позволить себе несусветную глупость?»

От разгорающегося в голубых глазах пламени страсти шла кругом девичья голова. Как там говорила Морена? «Придётся долго и упорно уговаривать Морта на плотские утехи»? Вика была готова спорить на все имеющиеся у неё тысячи евро, что долго уговаривать не придётся!

«Нет, обойдёмся без глупостей! Дотанцую и сбегу, не оглядываясь», – прикидывала перспективы Вика, но у её работодательницы по программе шло два танца...

Как только отзвучала первая композиция, наряд Вики сменился, вызвав у неё мысленный стон: она танцевала этот танец только за закрытыми дверями тренировочного зала, только под присмотром наставницы, только ради спортивного интереса!!! Танец семи покрывал, часто называемый также танцем семи вуалей, на востоке было принято танцевать в первую брачную ночь.

«Тонкий намёк на толстые обстоятельства, Морена? И ты ещё утверждала, что не занимаешься сводничеством!»

Разум перебирал много цветистых выражений, которые Вика когда-нибудь выскажет бесцеремонной демонице, подглядевшей все Викины тайны, а тело уже двигалось в плавных па, потихоньку теряя таинственно окутывающие его покровы...

Пальцы Морта впились в ручки кресла с такой силой, что даже сквозь музыку был слышен хруст погибающих подлокотников из красного дерева. Было бы куда умней не заглядывать в лицо демона, но как удержаться хоть от беглого взгляда, брошенного вскользь? Если от увиденного всякий раз сладко сжимается сердце и переполняет упоительное чувство женской власти над мужчиной? Не случайным мужчиной, а люби...

«Я сумасшедшая», – признала Вика, но ей было уже всё равно.

Разумные мысли о том, что она играет с огнём, были изгнаны из головы мыслями неразумными, громко вопившими, что каждый имеет право на минутку счастья, что кто не рискует, тот не пьёт шампанского, и что лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. Собственное тело подарено ей на краткий срок, оно скоро вновь исчезнет, но воспоминания, в отличие от алкогольного дурмана, навсегда останутся с ней. Воспоминания о ночи, которая может сегодня быть...