Безымянный. Созидающий башню: книга III

Глава 22

Холодный ветер, холодная влажная земля и холод в сердце, вот и всё, что Кира обрела в заветной долине, на встречу с которой возлагала такие надежды. Для человека, благополучно вырвавшегося из двенадцатилетнего плена, состояние её психики, наверное, можно было счесть откровенно неадекватным. Мысли, бродившие в этот ранний час в её голове, были отнюдь не радужного свойства, напротив, со дна её души поднималась горечь, и горло сжималось от острого чувства обиды на свою судьбу. Да, двенадцать лет — это целая вечность, особенно, когда нет надежды на спасение, но Кира всё же смогла пережить этот ужас и вернуться. Вот только стоило ли возвращаться? Как жить дальше одинокой женщине, потерявшей смысл существования?

Пока Кира была в плену, ей даже в голову не приходило думать о будущем, наоборот, чтобы не свихнуться, ей пришлось с корнем выкорчевать даже жалкие ростки надежды на возвращение к нормальной жизни. Возможно, только это и позволило ей выжить. Надежда делает нас слабыми, она умудряется оставлять лазейку для чуда даже в самой безвыходной ситуации, тем самым отнимая у нас способность взять судьбу в свои руки и посмотреть на мир без розовых очков. А Кире жизненно необходимо было сохранять здравомыслие и твёрдость духа, ведь на ней лежала ответственность за сына.

Что ж, её миссию по спасению Мартина, похоже, можно было считать завершённой. Сын благополучно выскользнул из лап Ордена, не превратился в бездумного исполнителя гнусных приказов Ксантипы и сохранил свою человеческую сущность. Жаль, конечно, что не удалось защитить психику будущего Творца от неприглядной правды о его отце, но Кира была уверена, что Атан-кей сумеет помочь своему ученику, когда узнает о проблеме. Так отчего же победительнице было так горько? Может быть, ей хотелось признания заслуг или хотя бы благодарности со стороны спасённого мальчика? А Тиночка? Надеялась ли Кира, что дочь будет рада её возвращению?

Женщина зябко поёжилась и обвела тоскливым взглядом контуры деревьев, росших на верхушке скалы. На фоне светлеющего неба их густые кроны напоминали чёрные бесформенные кляксы. Нет, не стоило себя обманывать, ничего она уже не хотела и не ждала от этой жизни ничего хорошего. Без Семёна всё остальное сделалось настолько мало значимым, что даже не стоило переживаний, и освобождение тут ничего не изменило. У Киры по-прежнему не было будущего, всё, что у неё оставалось ценного в этой жизни — это воспоминания. Именно за воспоминаниями она и отправилась этим утром в заветную долину.

После всего, что случилось в доме Риса, ей просто позарез требовалось прикоснуться к чему-то родному и сокровенному, что не должно меняться, несмотря на годы. Но и тут её ждали сплошные разочарования. Долина, которая когда-то вознесла её на вершину счастья, а потом грубо разрушила её жизнь, сейчас выглядела незнакомо и, прямо скажем, негостеприимно. Заросший колючими кустами луг ничем не напоминал приветственную ковровую дорожку, скорее уж, колючую проволоку, предназначенную для того, чтобы отпугивать чужаков. А чернеющий вдалеке бурелом, некогда бывший прелестной рощицей, только злостный оптимист мог бы счесть привлекательным местом для прогулки.

Влажная от ночной росы высокая трава сразу промочила Кирины туфли и подол её платья, а холодный ветер намотал мокрую ткань на голые ноги, превратив её в весьма освежающий компресс. Сделалось холодно и неуютно, захотелось вернуться обратно в лабораторию. Наверное, если бы сеанс ностальгии был единственным пунктом в Кирином плане посещения долины, то она просто признала бы планирование несостоятельным и вернулась в тепло и относительный уют Кейтилева жилища. Но в том-то и дело, что воспоминаниям отводилась лишь роль прелюдии, а настоящее действо должно было развернуться в роще, где возможно, ещё сохранились остатки Кириного портала для связи с потусторонним миром.

Да, как ни наивно это могло прозвучать, но Кира действительно собиралась установить связь с Семёном с помощью дурацкой пирамидки и ритуала с венком из луговых цветов. А что, раньше ведь получалось, так почему бы ни попробовать? План, конечно, был хорош, но он совершенно не учитывал произошедшие с долиной метаморфозы. Во-первых, на заросшем колючим кустарником лугу никаких цветов больше не росло, так что изготовить подношение высшим силам в виде венка было не из чего. Но главная засада заключалась даже не в этом, ведь обнаружить остатки пирамидки в тех зарослях, в которые превратилась тополиная роща, не представлялось никакой возможности.

И всё же какое-то необъяснимое упрямство таки заставило Киру продраться сквозь колючки и углубиться в лесные дебри. Как ни странно, её поиски довольно скоро увенчались успехом, хотя от пирамидки, над демонтажом которой в своё время усердно потрудился Семён, остался только фундамент, да и тот был едва различим под толстым слоем мха. Наверное, Кире просто повезло, причём дважды, что было даже справедливо, учитывая, как негостеприимно встретила её долина. В том месте, где она когда-то устроила строительную площадку, деревья волшебным образом расступились, образуя что-то вроде небольшой полянки, и груда замшелых камней оказалась на виду.

Вопрос с венком тоже решился позитивно, так как эта полянка была вся усеяна мелкими белыми цветочками. Кира сочла это за добрый знак и быстренько нарвала целый гербарий для венка в надежде, что старый добрый ритуал поспособствует установлению контакта с загробным миром. Венок, правда, получился каким-то куцым. То ли цветочки были слишком невзрачными, то ли Кира слишком спешила, но так или иначе ритуал был выполнен в точности. Довольная контактёрша опустилась на колени у подножия пирамидки и пристроила на замшелом камне своё скромное подношение.

Тянулись минуты, но ничего не происходило, та магия, что раньше позволяла Кире прикоснуться к душе любимого мужчины, теперь перестала действовать. Она попробовала закрыть глаза и думать о Семёне, даже что-то говорить, обращаясь к покойнику, но и это не помогло, она больше не ощущала отклика.

— Дура, тебе не сюда нужно нести цветы, — Кира наконец не выдержала и сгоряча зашвырнула венок в кусты, — тебе отлично известно, где покоится его тело. Страшно спускаться в склеп? Ну так постой у входа, может, там он тебе ответит.

Колебания на этот раз были недолгими, Кира зажмурилась, и через секунду шум ветра в кронах кладбищенских дубов зазвучал в её ушах подобно органу. Увы, даже в этой обители смерти, которой по определению полагалось бы быть образцом покоя и отрешённости, Киру встретили в штыки. Стоило ей появиться, как порыв ветра обдал незваную гостью брызгами недавно прошедшего дождя, а в добавок один особо меткий дуб метнул сухой, свернувшийся трубочкой лист прямо Кире в лоб. Но самым обидным было то, что временны́е метаморфозы, обезобразившие заветную долину, не обошли своими трудами и это скорбное место.

Плющ, который раньше окутывал склеп Семёна ярко-зелёным покрывалом, теперь почти зачах, и сквозь сухие корявые плети стало видно толстые прутья решётки. Саму решётку время тоже не пощадило, проржавевшая рама теперь болталась на одной петле, издавая зловещий скрип. От этого звука Кире сделалось не по себе. Богатое воображение тут же нарисовало ей картинку голодного хищника, взламывающего решётку склепа, чтобы добраться до тела свеженького покойника.

— Что за бредовые фантазии, — одёрнула себя паникёрша, — мало ли, что могло случиться за двенадцать лет, — она осторожно отодвинула решётку и прислушалась, пытаясь различить посторонние звуки из-под земли. Как назло, именно в этот момент противные дубы, словно сговорившись, принялись раскачиваться под порывами ветра, заполняя всё пространство кладбища заунывным воем и напрочь заглушая иные звуки. — Нечего тут торчать, — скомандовала себе Кира, стараясь задавить поднимающийся из живота страх. — Чего ты хочешь услышать? Сплетни мумий? Либо спускайся, либо вали отсюда.

Сарказм оказался довольно действенным лекарством от страха, Кира быстренько сварганила магический огонёк и полезла вниз по ступенькам. Нет, мертвецов она не боялась, но увидеть истлевшие останки, которые когда-то были телом Семёна, ей всё-таки было жутковато, а потому её шаги делались всё более осторожными и нерешительными.

— Я только попрощаюсь, — принялась уговаривать себя отчаянная женщина, — можно даже не подходить близко, остаться у лестницы. А в следующий раз я вообще не полезу вниз, но сейчас мне нужно его увидеть хоть одним глазком.

Уговоры помогали слабо, но шаг за шагом Кира всё же продвигалась к заветной цели. Наконец лестница кончилась, и язычок пламени затрепетал, выхватывая из тьмы постаменты с останками покойников. Не сразу Кира решилась обратить свой взор в сторону постамента, на котором двенадцать лет назад обнаружила тело Семёна, а когда всё-таки решилась, то не смогла удержаться от крика. Постамент был пуст и покрыт толстым слоем пыли. Не веря своим глазам, Кира подошла вплотную к постаменту и провела ладонью по его поверхности, поднимая в воздух пыльное облако. На всякий случай она даже осмотрела пространство вокруг каменной глыбы, хотя вероятность того, что покойник мог свалиться со своего ложа, была нулевой.

Совершенно обескураженная исчезновением мёртвого тела Кира вылезла из склепа наружу. Вид развороченной решётки снова навёл её на бредовую мысль о каком-то диком животном, утащившим покойника. Но животное не стало бы заморачиваться с транспортировкой будущей трапезы, сожрало бы свою добычу прямо там, в склепе, и тогда на полу остались бы обглоданные кости.

— Но кто-то же перенёс тело Семёна из долины в этот склеп, — принялась рассуждать Кира, — почему бы ему ни сделать этого снова? Что ж, этот урод ещё не знает с кем связался, — злорадная усмешка скользнула по её губам, — не рассчитывал, видно, столкнуться с Мастером.

Настроившись на образ Семёна, Кира зажмурилась и совершила ещё один, уже пятый прыжок по его эфирному следу. Нужно отдать должное упорству любящей женщины, четыре предыдущие неудачи её не остановили. Наверное, именно в награду за упорство Кира наконец получила свой заветный приз. Вот только вид этого приза оказался столь неожиданным, что опытного Мастера буквально парализовало от шока. Вместо кладбища или какого иного потайного места, Кира очутилась на тихой уютной улочке незнакомого городка. Прямо перед её лицом располагалась ажурная решётка, огораживавшая палисадник перед небольшим аккуратным домиком. А на дорожке, ведущей к входной двери дома, стоял живой и вполне себе здоровый Семён.

У Киры от волнения закружилась голова, и перед глазами замелькали чёрные мушки, предвещая обморок. На её удачу рядом с тем местом, где она стояла, росло невысокое деревце, так что ей удалось ухватиться за ствол и остаться в вертикальном положении. Немного придя в себя, Кира потянулась к калитке, намереваясь устроить воскресшему покойнику убойный сюрприз, но в этот момент из окна дома выглянул Мартин, посеяв в голове своей мамы уже полный сумбур. Однако, на то Кира и была талантливым аналитиком, чтобы мгновенно сложить разрозненные кусочки паззла в осмысленную картинку. Не так уж и трудно было догадаться, как именно Мартин вышел на Семёна, он просто трансгрессировал по эфирному следу медальона бессмертного и, естественно, принял хозяина медальона за своего родного отца.