Огонь, Вода и Медные Порталы

* * *

Любогнева, всучив служанке ворох грязного белья и раздав поручений, уселась у окна на лавку лузгать семечки, но вскоре, заплевав шелухой весь подоконник, заскучала. «Что там тётка за стеной поделывает? Неужто, всё вяжет?», — поднялась и пошла в княжескую горницу к тётке, почесать языком.

Открыв дверь, застыла на пороге: тётка Лукерья, скрючившись, лежала на полу ничком, в луже чего-то дурно пахнущего, неестественно вывернув руки.

Любогнева ахнула, увидев на столе свой, забытый напрочь, кувшин с квасом и пустую, лежащую на боку, кружку.

Опрометью кинулась Любогнева из терема, на крыльце едва не сбив с ног, поднимавшегося по ступеням, Олега. Отскочила от него в ужасе и, схватившись за голову, понеслась через двор в терем Огневеда. Наступила на подол, шлёпнулась на землю, поднялась и, не отряхиваясь, припустила бодрой рысью, подхватив юбки. Ворвавшись в терем:

— Это всё ты! — завопила, вылупив обезумевшие глаза, и кинулась на Настю. Подскочила к девушке, пытаясь вцепиться ей в волосы скрюченной, с заострёнными, больше напоминающими когти, ногтями, пятерней. — Всё из-за тебя!

Настя отмахнулась от неё ножницами и Любогнева, отчего-то удивившись и надувшись, отскочила на шаг назад, по-прежнему держа перед собой скрюченные, как звериные лапы, кисти рук.

— Что случилось? — поднялась с лавки Настя.

— Ах ты, ведьма! — зашипела Любогнева, корчась и безумно вращая глазами. — Со свету решила мою тётку сжить?!

— О чем ты? Что с тётей Лушей? — всерьез забеспокоилась Настя, бросив на лавку ножницы и решительно направившись к выходу.

— Куда?! — снова кинулась на Настю Любогнва, пытаясь когтистой пятерней схватить её за косу. — Ты мне отвечай! Что с моей тёткой сотворила, дрянь?!

Настя отпихнула от себя обезумевшую девицу и выбежала на крыльцо. Любогнева кинулась за ней, но на крыльце, откуда ни возьмись, шипя и подпрыгивая, под ноги ей выскочил рыжий котяра, выгнув дугой спину, фыркая и подёргивая шерстью.

— Брысь! — заорала на всю округу Любогнева и попыталась пнуть кота, но тот, словно на пружинах, отскочил в сторону, продолжая шипеть и фыркать.

В дверях в княжеский терем Настя столкнулась с Олегом.

— Побудь с Лукерьей, Настюша, — огромными шагами Олег спустился с крыльца. — Я разыщу Огневеда.

— Он у раненых, — выкрикнула вслед Олегу Настя и побежала к Лукерье.

Женщина лежала в своей комнате на лежанке и была без сознания. Бледное, перепачканное чем-то лицо её отекло. Грудь почти не вздымалась от дыхания.

Настя намочила платок и осторожно вытерла Лукерье лицо.

— Что с тобой, тётя Луша? — поправив на женщине перепачканную одежду, спросила Настя.

В сенях послышались шаги и Огневед, а за ним и Олег, вошли в горницу.

Огневед осмотрел женщину. Достал из своей котомки похожие на крупную соль, завязанные в платок, кристаллы и поднёс к носу Лукерьи. Женщина вдохнула и, открыв глаза, закашлялась. Огневед помог Лукерье повернуться набок. Налил из кувшина в кружку воды и поднёс женщине ко рту:

— Пей, голубушка. Пей, пей, вот так, еще, — уговаривал, вливая воду женщине в рот. Налил еще кружку воды. — Настя, неси таз из сеней! — обернулся к девушке. — Давай еще попьём, Лукерьюшка! — снова приступил к Лукерье.

Вскоре Лукерью вырвало и взгляд её, блуждая с Огневеда на Настю, стал осмысленным.

— Где она лежала, Олег? — обернулся к Олегу старец.

— Вот здесь, — Олег провёл Огневеда в княжескую горницу.

Огневед прошёл к столу, понюхал опрокинутую кружку, понюхал содержимое кувшина, осмотрел лужицу на полу и вернулся в горницу Лукерьи. Подвигал на полке банки с настойками, вздохнул и, обернувшись к Олегу с Настей, изрек:

— Отравилась Лукерья. Сама, али кто помог, того пока не скажу, — помолчал. — Магия спасла жизнь ей. Амулет, али вещица какая на теле. Защита сильная, — провёл рукой вдоль тела Лукерьи и остановился на уровне головы. Развязал на женщине платок. — Да вот она, — указал на воткнутый в волосы, подаренный Настей, гребешок. — Вот этот подарок от чистого сердца с каждым разом силу накапливает, а потом, когда нужно, поддерживает хозяина.

Огневед обернулся и взял с полки пустую банку с одиноко — без жидкости — болтавшимися в ней грибами. Зашел в соседнюю горницу и прихватил со стола кувшин.

— Вот это я с собой заберу, — объяснил крепко задумавшемуся Олегу. — Поправляйся, голубушка, — кивнул пока ничего не понимающей Лукерье, и вышел из горницы.

Выйдя на крыльцо, долгим взглядом посмотрел на трясущуюся, прячущую в складках широкого сарафана покрытые серой шерстью когтистые руки, Любогневу и спросил пытливо:

— Ты обернуться пытаешься, девонька?

Любогнева, выпучив глаза, попятилась от старца и отрицательно затрясла головой.

— Запомни, в первый раз ты вправе выбрать, кем тебе обернуться, — промолвил Огневед, пристально вглядываясь в сверкающие животной дикостью, запавшие в черноту кругов, глаза Любогневы. — Такова твоя магия. А уж дальше будешь тем, кем выбрала. Так-то, — вздохнул и пошёл через двор в свой терем.