На дальних рубежах 2

Наконец, красавчик закончил игру и прошел к бару. Проходя мимо женской компании, он наконец-то заметил их и походя одарил такой улыбкой, будто прекрасно понимал, что каждая из них готова запрыгнуть на него, только намекни. Наглец, бродяга, жулик, а может и вовсе жиголо - как только не называли его подружки, пытаясь умерить собственные аппетиты. Увы, получалось не очень, но пока ее компаньонки пытались отпугнуть самих себя от рискованных связей на одну ночь, Обри встала, одернула юбку и направилась к бару, где красавчик уже потягивал дешевое пиво прямо из бутылки.

Алкоголь и жажда вспомнить юные студенческие годы сотворили чудо, полностью подавив инстинкт самосохранения и неуверенность в себе. Обри как могла более соблазнительно присела на барный стул рядом с красавчиком и, дождавшись его быстрого взгляда в свою сторону, сделала голос посексуальнее и произнесла:

— Из-за вас я готова поверить, что бог есть, и это - женщина.

Мужчина необидно рассмеялся и развернулся к ней. Обри поплохело. Этот сукин сын был до неприличия хорош.

— Не спешите с выводами, я далеко не праведник, - ответил мужчина таким голосом, что Обри показалось, она плавится, как воск.

Его улыбка непостижимым образом сочетала в себе развратную уверенность уличного котяры и намек на мальчишеское игривое смущение, а в больших лучистых глазах легко можно было утонуть. Обри и утонула, созерцая пушистые ресницы, бесстыжие зеленые глазища и чувственные губы. Его черты могли бы показаться слишком мягкими, если бы их не уравновешивал волевой подбородок с ямочкой, высокие скулы, породистый нос и легкая щетина. Тут и более стойкая женщина сдалась бы, а Обри стойкостью не отличалась.

Обри и красавчик несколько минут говорили о чем-то, но хоть убей, она не могла сообразить, о чем. Только чувствовала, как нарастает желание бросить подружек и уединится с этим парнем, с которым она ощущала себя на удивление комфортно. Он не казался "охотником за трофеями", не боялся женщин и от него, как ни странно, в мозгу не выскакивали красные флаги, как от любого ловеласа, скрывающего под бравадой свое гадкое отношение к женщинам. Зеленоглазый котяра совершенно очевидно любил секс и понимал в нем толк. Обри перебрала достаточно парней, чтобы видеть, что перед ней - вполне искренний любитель искусства, после которого не должен остаться неприятный осадок.

Они пришли к взаимопониманию очень быстро. Обри метнулась к своим подружкам, потому что свою сумочку она непредусмотрительно оставила с ними, и столкнулась сразу с несколькими осуждающими взглядами. Обри подцепила тонкий ремешок сумки и притворно легкомысленным тоном заявила:

— Девчонки, спасибо за вечер, но я пошла.

Большей волны шипения она не смогла бы вызвать, даже если бы пнула клубок из змей. На нее набросились все и разом. С откровенной и доступной только лучшим подругам грубостью прошлись по ее характеристике, потом по личности ее нового знакомого, потом с оптимизмом Кассандры напророчили все от венерических заболеваний и залета до расчлененки. Обри рассердилась и в ответ только бросила:

— Завидуйте молча, сучки!

Затем развернулась на каблуках, чудом удержав равновесие, и направилась к уже ожидавшему ее парню, с подчеркнутым вызовом вихляя бедрами. Она уже улыбалась своему приключению на одну ночь, как вдруг в ее локоть кто-то вцепился мертвой хваткой. Иви, виновница торжества, только что сбросившая двести фунтов лишнего веса в лице своего бывшего мужа. Подруга обиженно посмотрела на Обри и спросила:

— Бри, ты правда вот так бросишь меня и уйдешь с первым попавшимся мужиком?

— Иви, мы уже достаточно хорошо оторвались, - отцепляя от себя пальцы подруги процедила Обри. - Я хочу продолжить вечер немного по-другому.

— Бри, опомнись, ты его не знаешь! А вдруг он тебя обворует или убьет? Может, это маньяк какой-нибудь! - настаивала Иви. - Посмотри на него, он же явно проходимец и бабник! Неужели тебе совсем не страшно?

— Эй, я как бы рядом и все слышу! - обиделся парень.

— Очень хорошо, - огрызнулась Иви.

— Ну знаете, дамочка, я тоже не в курсе, что у вас на уме, и где вас черти носили, - не остался в долгу зеленоглазый. - Может, это вас стоит опасаться.

Иви захлебнулась от возмущения. Обри воспользовалась моментом, чтобы осадить подругу:

— Ив, я большая девочка и могу о себе позаботиться.

— Нет, это я вас всех вытащила сегодня, я никогда себе не прощу, если с тобой что-то произойдет из-за меня!

— Из-за тебя со мной как раз ничего не произойдет сейчас! Вот совсем ничего! Ты просто мне завидуешь и хочешь сорвать кайф!

— А зачем ты первая к нему полезла?!

— Так, - вставил свое веское слово парень, поправив рюкзак на плече. - Это не тот вариант, когда я рад оказаться между двумя разгоряченными подружками. Бывай, красотка!

Он уже двинулся к выходу, как Обри, задержала его и, глядя Иви прямо в глаза, торопливо предложила:

— Погоди, не спеши. А что если мы пойдем все вместе?

Иви от такого неожиданного поворота приоткрыла рот и выпучила глаза, но Обри знала, что попала в точку. Уж она-то заметила, как ее подружка пожирала взглядом крепкую красивую попу в старых джинсах каждый раз, когда кое-кто склонялся над бильярдным столом. Парень остановился и бросил на Иви чуть более внимательный взгляд.

— В принципе, если вы не распилите меня пополам и накормите завтраком, ничего не имею против, - согласился он.

Иви стояла и возмущенно сопела. То, как порозовела белая кожа в ее глубоком декольте, выдавало, что сопит она не только от возмущения. Наконец, гордо дернув подбородком, Иви выдала:

— Только потому, что я не хочу оставлять тебя наедине неизвестно с кем.

"Неизвестно кто" фыркнул и закатил глаза, после чего указал на дверь в шутливой пародии на галантность:

— После вас, дамы.

Лица сбитых с толку подружек, которых только что бросили Иви и Обри, а также черную зависть, перемешенную с уважением, отпечатавшуюся на лицах мужской части посетителей, счастливая троица уже не видела.

*****

Ночь разнузданного и абсолютно безбашенного "тройничка" хоть и почти не позволила отдохнуть, но подсказала Джейсу вполне жизнеспособный вариант временного убежища. Он стал активно искать подходящие варианты в заведениях средней руки. Даже выделил часть своего бюджета "на представительские расходы", то есть на презервативы, более-менее нормальный дезодорант и на покупку коктейля для выбранной дамы. Он даже сообразил заходить в большие магазины с отделом парфюмерии и брать пробники одеколонов.

Сложностей в том, чтобы найти себе компанию, у него не было. Да, отказывали, и он никогда в таких случаях не навязывался, но из пяти одна соглашалась обязательно. Джейс никогда не выбирал женщин, от которых тянуло отчаянием или тех, кто был слишком пьян, чтобы отдавать себе отчет в том, что происходит. Хотя тех, у кого хватило бы трезвого ума задать вопрос о его шрамах, он тоже старался избегать. Его партнершами чаще всего становились жаждавшие маленьких приключений офисные работницы, причем разных возрастных категорий. Этим было все равно, кто он и откуда. Они закрывали глаза на его ложь и шрамы. Им хотелось красивого тела, интрижки на одну ночь, азарта и игры без обязательств.

Они пользовались его нуждой, сами того не подозревая. А он пользовался ими, не переходя при этом границ и не обижая. Джейс никогда не обкрадывал их, разве что мог перед уходом залезть в холодильник, потому что после секса всегда хотелось есть. Даже душем можно было воспользоваться! Это дорогого стоило, как и возможность хотя бы на одну ночь не беспокоиться о поимке или нападении. Джейс был искренне благодарен каждой из этих женщин.

Давать оценку своей деятельности Джейсу было неприятно, он прекрасно понимал, что телом расплачивался за кров. Самооценку это не повышало и уважению к себе не способствовало, но других подходящих вариантов пока на горизонте не маячило. Была и другая беда. Все эти связи, все сказки, которые он вешал на дамские уши, лишь подчеркивали огромную дыру там, где в его душе жила раньше одна-единственная женщина. Та, к которой он никогда не мог теперь вернуться. Та, которую надо было бы забыть, но сделать это было невозможно. Зияющая рана, оставленная на месте, где он берег память о Коре, требовала жертв, как ненасытный Молох. И она не заживала, не переставала болеть, но лишь разрасталась и воспалялась.

Без семьи, без любимой, без тех, о ком можно было бы заботиться, без цели в жизни - такова была его свобода. Стоило Джейсу задуматься над тем, что он делает, что с ним самим происходит, как внутри поднимался протест. Он не хотел копаться в себе и предаваться сложным размышлениям о жизни, потому что там крылось слишком много всего, с чем трудно было справиться. Все, что у него оставалось - свобода и бегство. Гонимый, одинокий, одичавший как зверь, он продолжал бежать, потому что остановиться уже не мог. Даже горькая свобода, полная лишений и одиночества, пугала меньше, чем альтернатива.

И Джейс бежал: от возможной погони, от страха и стыда, от воспоминаний, от прошлого, от самого себя. С планеты на планету, из одной постели в другую. Лишь бы не останавливаться. Остановись, и тебя поймают. Остановись, и поймешь, как мало у тебя на самом деле сил. Остановись, и окажешься лицом к лицу с тем, что навсегда поселилось в душе. Надо было уберечь не только свою свободу, но и то, что в нем еще оставалось от нормального человека. А для этого нельзя было жалеть себя и надо было продолжать двигаться вперед.